В результате длительных военных и мирных контактов и связей донских казаков с тюркоязычными соседями в их лексиконе появляется огромное количество слов тюркского происхождения. Долгое время на Дону (в том числе и в Черкасске) татарский язык был распространенным средством общения. Донские казаки в массе своей могли разговаривать со своими соседями на их языке.
Много слов тюркоязычного происхождения закрепилось в донском говоре, связанные с названием посуды и продуктов питания: сюзьма (заквашенное и отделенное от сыворотки молоко), каймак (пенки, снятые с кипячёного или топлёного молока), щерба (уха), тузлук (дикий чеснок), бальсан (глиняный сосуд для масла цилиндрической формы или сужающийся к низу), чинак (миска).[965]
Много слов тюркоязычного происхождения среди донских названий орудий и средств производства: бармаки (деревянные вилы для подъема солома), каюк (небольшая лодка, выдолбленная из ствола дерева), тагун (шпангоут, ребро казачьей лодки), макара (нить для вязания рыболовных сетей).[966]
Через тюркские языки и непосредственное общение проникли в донскую речь заимствования из иранских языков: нардек (арбузная патока), принч (рис). Взаимодействие с соседним калмыцким народом имело следствием употребление казаками некоторого количества калмыцких слов: шулюм (говяжий бульон, жидкий суп), шурпек (коршун). Немало впитал донской говор и украинских слов: байдюже (безразлично), нехай (пусть), зараз (сейчас), репаться (трескаться), шлях (наезжанная дорога), кохать (заботиться, пестовать), шукать (искать), позычить (взять в долг).[967]
У низовых казаков говор был более мягким. Жители города Черкасска произносили звук «ы» как «и», «а» как «я», «у» как «ю», «ф» как «хв», «с» как «ш», иногда «ш» как «с», «ж» как «з». Например, «чайкю», «яму», «тогды», «просю», «ми», «стозе». В просторечии употребляли неправильное спряжение глаголов, к корню которых в настоящем времени прибавляли букву «ю», например, «купю», «лупю», а также неправильное спряжение глаголов: хотеть – хочу, хочем, хочете.
Материальная культура казаков формировалась под влиянием культур России, Украины и Востока. Это влияние мы можем увидеть и в одежде казаков.
Дома, в обыденной жизни, и в походах донцы носили «одежду домодельную»: зипуны, плащи, бурки, штаны, рубахи, кожаные сапоги, ремни…. На дружеские пиры наряжались по-праздничному. Одни появлялись в роскошных лазоревых атласных кафтанах с частыми серебряными нашивками, дополнительно украшенными жемчужными ожерельями. Другие ходили в камчатых (шелковая плотная ткань с узорами) или бархатных полукафтанах без рукавов и темно-гвоздичных зипунах, опущенных голубой камкой с шёлковой, гвоздичного цвета нашивкой. Многие казаки одевались в камчатые кафтаны с золотыми турецкими пуговицами и серебряными с позолотой застёжками. Лазоревый зипун дополнял наряд. На ногах казаков красовались сафьяновые сапожки, а на головах – куньи шапки с бархатным верхом. Впрочем, известный казачий историк и писатель П.Н. Краснов писал, что были у казаков «шапки из курпея с суконным шлыком», а «обувь была разная – лапти, поршни, сапоги».
Широкий шёлковый турецкий пояс-кушак с заткнутым за него ножами придавал донцам внушительный вид. Все были вооружены: кто русской пищалью, кто персидской саблей с турецким луком-саадаком, кто рогатиной с пистолетом, а кто и всем сразу
Многие казаки предпочитали басурманскую одежду русской, ибо эта одежда, широкая и просторная, не стесняла движений, была удобной и в быту (дома), и в бою. Что носили казаки в XVIII веке, мы можем узнать из описей имущества казаков. Так, из «Росписи покраденой с бахчи старшины Ефима Кутейникова посуды прочего» среди различных предметов значится и одежда: шаровары белого тонкого сукна стоимостью 3 рубля, бурка новая индийская – 10 руб., синий новый чекмень, кафтан, шапка новая зеленого сукна с черным околышем – 13 рублей, треух зеленого сукна, опущенный волком стоимостью 50 коп., сапоги новые юфтовые – 4 пары, каждая по 1 руб. 50 коп.»[968]
Из описи имения полкового есаула Ал. Рящина, датированной 1789 годом, мы узнаем, что у него было: «три чекменя: один сталевого сукна и два обложенных золотой тесьмой, четыре кафтана: лазоревый, атласный, желтый и плисовый, шаровары ветхие, четыре шапки: бархатная, две суконных с серым курпяком и зеленая с сайгаком, рубашка белая, халат зеленый и шуба красного сукна».[969]
Таким образом, к началу XVIII в. сложился традиционный тип мужской одежды, обязательной принадлежностью которой являлся зипун, с которым носили рубахи, бешметы (кафтаны), шаровары, сапоги.
Высочайшим указом от 18 августа 1801 года повелено «офицерам и казакам, в домах находящихся, должны были носить синий чекмень или кафтан с выпушкою по воротникам и обшлагам из алого сукна. Шаровары синие, с выкладкою из алого сукна, носить, вбирая в сапоги. В полках находящимся, как офицерам, так и казакам, повелено иметь два мундира: зимой такой же чекмень, а летом полукафтан или куртку из синего сукна без всяких галунных выкладок, с тем, чтобы каждый полк один от другого различался цветом выпушек на воротниках и выкладок на шароварах. Кивера у офицером оставлены те же, с прибавкою султаном из белых перьев. Для казаков установлены кивера одинаковой формы с офицерскими только с нитяными белыми етишкетами.
Генералитету, штаб- и обер-офицерам, в надлежащих случаях, носить шарфы на подобие армейских. Сумки, перевязи и портупеи иметь всему войску из чёрной кожи, украшая их серебряными бляхами. Сабли носить, какая у кого есть».[970]
Что касается одежды донских атаманов, то, судя по описи 1630 года, когда в Москве по приказу царя арестовали казачью легковую станицу, атаман одевался в золотой кафтан с серебряными пуговицами, атласный или шёлковый халат из такой же ткани штаны. Зимой к этому наряду добавлялась тёплая шуба на куньем или другом, столь же ценном меху.[971] В одежде донских казачек на нижнем и среднем Дону наибольшее распространение в XVII–XVIII вв. получил комплекс женского костюма с кубелеком, в котором особенно чувствовалось влияние Востока.
Верхнее платье – кубелёк – напоминало по форме и названию татарское платье – камзол. Шилось из дорогих тканей – парчи, шёлка. Эти ткани казаки привозили из военных походов или закупали в Москве. Кубелёк до пояса застёгивался серебряными, позолоченными или жемчужными пуговицами. Под низ одевалась рубаха, шитая из тонкого полотна, шёлка, ворот, рукава и подол которой выглядывали из-под кубелька. Ворот рубахи украшался золотым шитьем. Выше талии, поверх кубелька, надевался пояс – татаур, шитый из бархата и украшенный жемчугом. Богатые казачки носили серебряные кованые пояса. При выходе из дома поверх кубелька надевался каврак (кафтан), который также застёгивался на груди. Многие женщины на татарский манер носили шаровары. Кубелечный костюм, частично изменяясь, сохранился в течение всего XVIII в.
Обувью служили мягкие сафьяновые сапожки, украшенные на подъёме вышивкой. Поверх сапожек надевали туфли из сафьяновой кожи на невысоком каблуке.
Головы казачки, как и все женщины России, должны были покрывать. Обязательное покрытие женской головы с давних времен связано с поверьем древних славян о том, что волосы женщины обладают магической силой. Выходя замуж, она становилась членом чужого рода и, чтобы не принести вреда своему мужу и его родне, она должна была тщательно скрывать всё до единого волоска.
В городе Черкасске как столице Войска Донского в XVII–XVIII вв. жили представители наиболее известных и знатных донских фамилий, таких как Ефремовы, Мартыновы, Грековы, Фроловы, Карповы, Орловы, Кутейниковы, Краснощёковы, Иловайские, Кумшацкие и другие.
Одним из знатнейших старшин, а затем и атаманов, жившим во второй половине XVII в., был Фрол Минаевич Минаев. По мнению В.Д. Сухорукова, Ф. Минаев был «первым, кто переступил за пределы простой жизни».[972]
Двухэтажный деревянный и обширный дом Фрола Минаева был одним из лучших в Черкасске и располагался недалеко от Воскресенского собора, где территория не затапливалась во время ежегодных наводнений. При нём находился двор с хозяйственными постройками: кухни, ледники, погреба, а также конюшня и псарня.[973]
Видимо, Ф. Минаев завел себе псарню после того, как побывал в Москве в составе казачьего посольства в 1672 году. Царь Алексей Михайлович «принял его милостиво, угощал его, беседовал о делах азовских и крымских», а затем пригласил «на Ваганьково, на травлю медведей».[974]
Комната, где Ф. Минаев принимал гостей, была устлана персидскими коврами. Вдоль стен с одной стороны стояли лавки, а с другой раздвижные стулья, на которые клались золотом шитые подушки. Из другой мебели можно назвать стол, поставцы напольные, полки вислые, светцы, сундуки и ларцы с имуществом, которые хранились в погребах. В случае пожара имущество оставалось целым.[975]
Стены минаевского куреня украшали «оружие и сбруя, среди них была и пищаль с яблоневым станом, украшенная костью и перламутром, которая была пожалована ему в 1687 году»,[976] а также «ружья, фузеи, сабли, кинжалы, шебалташи (так назывался пояс из ремня с пряжкой, украшенный серебряными бляхами с чернию, на которой висел большой рог для пороха, также обложенный серебром), стальной мусат (огниво) с отворкою и сафьяновый гаман (мешочек) для пуль, обшитый серебреным черкесским гайтаном (шнурком), рога, луки, колчан со стрелами, ронзики (у казаков так называлась конская сбруя: узда, нагрудник и пафы на турецкий манер, сделанные и украшенные серебром и шелковыми кистями, иногда с позолотой и каменьями)».