Вмѣстѣ съ тѣмъ около того подклѣта была заложена казна, особыя помѣщенія для храненія казны, и кромѣ того была заложена кирпичная полата съ казнами, наименованная впослѣдствіи Казеннымъ Дворомъ.
Храмъ Благовѣщенія строился болѣе пяти лѣтъ отъ заложенія въ 1484 г. до 1489 г., когда былъ освященъ, а разбирать его старое зданіе начали еще въ 1482 г. и продолжали въ 1483 г. Неизвѣстны причины такой медленной постройки.
Слѣдуя за вел. княземъ, и митрополитъ въ то же лѣто и съ тѣми же Псковскими мастерами заложилъ у своего двора въ 1484 г. церковь Ризположенія, совершенную въ 1485 г. и освященную въ 1486 г. авг. 31.
Въ этихъ двухъ храмахъ Псковскіе мастера занесли и въ Москву типы своихъ Новгородскихъ и Псковскихъ церквей, замѣтнымъ образомъ обозначенные въ подробностяхъ устройства подглавій или шей, иначе и неудачно теперь называемыхъ трибунами, барабанами. Но еще прежде, лѣтъ за пять до постройки этихъ двухъ храмовъ, Псковскіе мастера соорудили въ 1479 г. храмъ Іоанна Златоуста въ монастырѣ того же воимя. Этотъ храмъ былъ построенъ въ честь тезоименитаго Ангела вел. князя и въ память покоренія Новгорода, такъ какъ послѣдніе дни Новгородской свободы, когда эта свобода окончательно была упразднена, эти дни совпали съ днями рожденія вел. князя и его именинъ 22 и 27 января 1478 г.
Неизвѣстно, когда именно прибыли въ Москву первые послѣ Аристотеля Итальянскіе архитекторы Антонъ Фрязинъ и Марко Фрязинъ, но ихъ работы начались уже въ 1485 г. и не постройкою храмовъ, а сооруженіемъ новыхъ Кремлевскихъ стѣнъ.
Старыя стѣны, значительно обветшавшія и отъ времени и отъ многихъ пожаровъ. теперь уже не удовлетворяли новымъ требованіямъ и могуществу государственнаго гнѣзда, какимъ являлся этотъ ветхій Кремль. А величественный соборъ Успенскій и здѣсь какъ бы указывалъ на необходимость окружить его достойнымъ вѣнкомъ новыхъ сооруженій. Какъ мы упомянули, его зданіе ярко освѣщало ветхую старину всѣхъ остальныхъ построекъ Кремля. Кромѣ того, и въ чемъ была главная забота Моск. государя, требовалось укрѣпить гнѣздо славнаго государства новыми ужеевропейскими способами городовой защиты при помощи европейскихъ же строителей.
Само собою разумѣется, что постройка новыхъ стѣнъ производилась не вдругъ, но частями, мало-по-малу, потому что въ одно время съ постройкою новой стѣны было необходимо оставлять возлѣ нея и старыя стѣны, дабы на случай опасности не раскрыть городскую ограду на произволъ враждебной осады. Итальянецъ Контарини, бывшій въ Москвѣ въ 1475 г. и, стало быть, видѣвшій старыя стѣны, описывая городъ, говоритъ между прочимъ, что онъ «расположенъ на небольшомъ холмѣ и что всѣ строенія въ немъ, не исключая и самой крѣпости, деревянныя». Это указаніе не иначе можно объяснить какъ тѣмъ, что обветшавшія стѣны по мѣстамъ были починены деревомъ вмѣсто камня.
Кромѣ того, надо имѣть въ виду, что городовыя каменныя стѣны всегда были покрываемы деревянною кровлею; изъ дерева же устроивались и заборолы, родъ разборнаго забора, который защищалъ осажденныхъ въ пролетахъ между зубцами стѣнъ. Все это придавало стѣнамъ видъ деревянной постройки.
Сооруженіе и доселѣ существующихъ стѣнъ Кремля началось, какъ упомянуто въ 1485 году, съ теперешнихъ Тайницкихъ воротъ, что надъ Москвою-рѣкою передъ соборами.
Въ то время находившіяся здѣсь старыя ворота именовались Четьковыми, Чишковыми, Чушковыми и Шешковыми. По всему вѣроятію отъ имени боярскаго двора, здѣсь находившагося.
Въ числѣ знатныхъ бояръ у кн. Юрья Дм. Галицкаго былъ Данила Чешекъ, являвшійся въ качествѣ посла къ вел. князю Василію Васил. Темному объ утвержденіи мира въ 1425 году. Можно предполагать, что у воротъ на Подолѣ Кремля находился и дворъ этого Чешка, такъ какъ неподалеку на горѣ стоялъ дворъ и князя Юрья Дмитріевича, соперника Василію Темному въ спорѣ о Великомъ Княженіи. Ворота назывались также и Водяными, какъ въ Москвѣ назывались и другія такія же ворота, устроиваемыя не для проѣзда дальше по улицамъ, а только для добыванія воды, каковы были ворота у теперешняго Каменнаго моста и въ Китаѣ у Зарядья.
19 іюля 1485 г. Антонъ Фрязинъ вмѣсто этихъ воротъ заложилъ новыя подъ именемъ Стрѣлъницы, подъ которыя вывелъ Тайникъ, тайный подземный проходъ къ рѣкѣ для добыванія воды во время тѣсной осады. Отсюда и сохранившееся донынѣ прозваніе вороть Тайницкими.
Затѣмъ въ 1487 г. была совершена стрѣльница наугольная, внизъ по Москвѣ-рѣкѣ, называвшаяся Беклемишевскою отъ находившагося близъ нея двора боярина Беклемишева (Никиты и Семена) [66]. Строителемъ ея былъ Марко Фрязинъ.
На другой годъ (1488) мая 27 Антонъ Фрязинъ заложилъ другую наугольную стрѣльницу вверхъ по Москвѣ-рѣкѣ, гдѣ прежде въ старыхъ стѣнахъ стояла Свиблова стрѣльница, такъ прозываемая отъ боярскаго же двора Ѳедора Свибла, и подъ нею также вывелъ тайникъ. Такимъ образомъ прежде всего городъ былъ укрѣпленъ со стороны рѣки, т.-е. съ Татарской Ордынской стороны.
Зимою, въ началѣ 1490 г., въ Москву прибылъ еще Фрязинъ, Петръ-Антоній съ ученикомъ Зам-Антоніемъ, мастеръ стѣнной и полатный, архитектонъ, какъ его только одного величали этимъ именемъ, вѣроятно, за особое искусство въ строительномъ дѣлѣ.
Въ теченіи того же года онъ построилъ двѣ стрѣльницы, одну у Боровицкихъ воротъ и со стѣною до наугольной Свибловой стрѣльницы, другую надъ Константино-Еленскими воротами (недалеко оть церкви свв. Константина и Елены), которыя находились на Подолѣ Кремля и дотому именовались Нижнимм, а также и Тимоѳѣевскими, отъ стоявшаго здѣсь двора знаменитаго окольничаго при Дмитріи Донскомъ Тимоѳея Васильевича роду московскихъ тысяцкихъ.
На слѣдующій годъ (1491) Петръ-Антоній и прежній Марко заложили двѣ стрѣльницы со стороны Большого Посада, Фроловскую (Спасскія ворота) и Никольскую, обѣ съ воротами. По другимъ свидѣтельствамъ обѣ стрѣльницы были заложены однимъ Петромъ-Антоніемъ въ мартѣ мѣсяцѣ, при чемъ Никольская была заложена не по старой основѣ, не на мѣстѣ старой стрѣльницы, но, вѣроятно, съ прибавкою городского пространства. Тогда же онъ заложилъ и стѣну отъ Никольской стрѣльницы до р. Неглинной. Фроловская стрѣльница была имъ окончена въ томъ же году. На ней и доселѣ существуютъ сохранившіяся надписи на каменныхъ доскахъ съ внутренней стороны по-русски, съ внѣшней, загородной, полатыни.
Приводимъ ихъ старинный списокъ: «Въ лѣто 6999 году Іюля (пробѣлъ) Божіею милостію здѣлана бысть сія стрѣльница повелѣнiемъ Іоанна Васильевича государя и самодержца всея Росіи и Великаго князя Владимерскаго и Московскаго и Новгородскаго и Псковскаго и Тферскаго и Югорскаго и Вятскаго и Пермъскаго и Болгарскаго и иныхъ въ Л (30) лѣто государства его. Дѣлалъ Петръ-Антоніе отъ града Медіолана».
Въ томъ же спискѣ латинская надпись такъ переведена: «Іоаннъ Васильевичъ Божіею милостію Великій князь Владимерскій, Московскій, Новгородскій, Тферскій, Псковскій, Вятскій, Югорскій, Перьмскій, Болгарскій и иныхъ и всеа Росіи Государь въ лѣто Л (30-е) государства своего сіи стѣны созда. Строитель же бысть Петръ-Антоніе Сонъаріи (Solarius) Медіоланянинъ въ лѣто отъ Рожства Х-ва Спасителя 1493-е». Ошибка вмѣсто 1491 г. (Тверскаго музея сборникъ, № 3237). Въ подлинной надписи, согласно ея русскому списку, вмѣсто «сія стѣны» упомянуто сіи башни, т.-е. стрѣльницы. Множественное число, быть можетъ, указываетъ и на отводную башню, существующую передъ воротами.
Постройка стѣнъ съ этой посадской стороны продолжалась и въ 1492 г., когда между этими двумя стрѣльницами была заложена подошва (фундаменть), а вмѣстѣ съ тѣмъ и новая стрѣльница наугольная надъ Неглинною съ тайникомъ, которая впослѣдствіи прозывалась Собакиною, вѣроятно также отъ боярскаго двора роду Собакиныхъ.
Въ то время, какъ мало-по-малу сооружались стѣны и стрѣльницы, въ 1493 г. Кремль былъ окончательно опустошенъ двумя пожарами, слѣдовавшими одинъ за другимъ съ небольшимъ черезъ три мѣсяца. Послѣ перваго пожара, случившагося на Радуницѣ, апрѣля 16, когда выгорѣлъ почти весь городъ, для временной его защиты поставили въ опасномъ мѣстѣ деревянную стѣну отъ Никольской стрѣльницы до тайника на Неглинной или до Собакиной стрѣльницы, но въ новый, небывалый по сводмъ опустошеніямъ, пожаръ всей Москвы эта стѣна сгорѣла.
Пожары явились какъ бы Божіимъ гнѣвомъ по случаю новыхъ распоряженій государя, касавшихся и до обывателей Московскаго посада. Въ томъ же несчастномъ 1493 году было приступлено къ укрѣпленію мѣстности и къ постройкѣ стѣнъ со стороны теченія р. Неглинной, гдѣ теперь расположенъ Кремлевскій Александровскій садъ. Для этой цѣли былъ вырыть глубокій ровъ отъ Боровицкихъ воротъ до Москвы-рѣки, такъ какъ здѣсь теченіе Неглинной значительно удалялось отъ Кремлевской горы и отъ стѣнъ города, а за рѣчкой Неглинной, для безопасности города отъ пожаровъ, государь повелѣлъ очистить посадское пространство по всей линіи городскихъ стѣнъ такъ, чтобы строенія отстояли отъ стѣнъ по мѣрѣ на 110 саж., по другимъ, вѣроятно ошибочнымъ, указаніямъ на 109 саж. Для этой цѣли были снесены всѣ деревянные дворы въ этой мѣстности и разобраны самыя церкви, о чемъ духовный чинъ очень печалился, какъ увидимъ ниже.
Наконецъ въ 1495 г. была заложена и послѣдняя городовая стѣна возлѣ Неглинной, не по старой основѣ, но съ расширеніемъ городового пространства [67]. Въ тотъ же годъ была очищена вся мѣстность и за Москвою-рѣкою противъ стѣнъ Кремля также для безопасности отъ пожаровъ, при чемъ были снесены всѣ дворы и разобраны церкви и на чистомъ мѣстѣ разведенъ государевъ садъ, существовавшій тамъ до конца ХVІІ ст. уже съ именемъ Царицына Луга.
Ровно десять лѣтъ продолжалась постройка новыхъ стѣнъ Кремля и по случаю принудительнаго разрушенія близь стоявшихъ на посадѣ церквей возбудила въ благочестивыхъ людяхъ большія сѣтованія и суевѣрные толки о томъ. что не подобаетъ такъ разрушать святыя мѣста.