И это свидѣтельство, вмѣстѣ съ другими, показываетъ, какъ много святости и святыни соединялось въ мысляхъ съ именемъ этихъ воротъ. Постоянные въ извѣстные годовые дни крестные ходы, совершаемые иногда и по особымъ случаямъ, большею частью проходили въ эти же ворота. Кромѣ того, вблизи тѣхъ же воротъ, и въ Кремлѣ, и внѣ Кремля, стояло не мало святыхъ церквей, предъ которыми, по Русскому обычаю, прохожіе, снимая шапки, усердно всегда молились. Такимъ образомъ съ накрытою головою приходилось идти только въ самыхъ воротахъ, надъ которыми тоже высилась своя святыня, иконописный образъ Спасителя, внушавшій особое благоговѣйное моленіе. Самъ царь Алексѣй Михайловичъ въ 1655 г., возвращаясь изъ Литовскаго похода, шелъ въ воротахъ также, снявши шапку, еъ непокрытою головою.
Такимъ образомъ Спасскія ворота въ дѣйствительности почитались въ народѣ въ извѣстномъ смыслѣ особою святынею Кремля. Надо припомнить, что въ древнемъ русскомъ строительствѣ передовыя ворота вообще пользовались своего рода почетомъ и потому, и въ маломъ, и въ великомъ строеніи, какъ самостоятельная часть хоромнаго устройства, всегда очень заботливо украшались, а при входѣ въ нихъ стороннихъ подвластныхъ людей всегда требовали снятія шапокъ. Такъ по крайней мѣрѣ водилось въ знатныхъ и богатыхъ дворахъ.
На тѣхъ каменныхъ воротахъ, которыя были построены при Дмитріи Донскомъ, былъ поставленъ въ 1464 г. іюля 15 съ наружной стороны великій мученикъ Георгій, рѣзанъ на камени, нарядомъ Вас. Дм. Ермолина, который въ 1466 г. поставилъ и изнутри града св. великаго мученика Димитрія (Солунскаго), а рѣзанъ въ камени (Изв. А. Н., VIII, 4, 78).
При новой постройкѣ воротъ въ 1491 г. эти каменныя изображенія не вошли въ архитектуру зданія. Св. Георгій сохраняется и доселѣ въ Вознесенскомъ монастырѣ. Изображеніе св. Димитрія не сохранилось. Однако мысль относительно этихъ изображеній, повидимому, не угасала и выразилась въ постройкѣ у Вознесенскаго монастыря прямо противъ воротъ особаго небольшого храма во имя вмч. Георгія съ предѣломъ вмч. Димитрія гдѣ и было помѣщено каменное изображеніе св. Георгія, а можетъ быть и Димитрія.
Какъ увидимъ далѣе, этотъ Вас. Ермолинъ своимъ предстательствомъ, т.-е. починомъ и попечительствомъ и руководствомъ, обновилъ постройкою и соборный храмъ Вознесенскаго монастыря. Повидимому, онъ принадлежаль къ служилому дворянскому сословію. Отецъ его, Дмитрій Ермолинъ, состоялъ Двинскимь вотчинникомъ (А. И., I, 286), отдавши свою вотчину Корельскому Николаевскому монастырю.
Кромѣ построекъ въ Москвѣ онъ являлся предстателемъ- строителемъ и въ другихъ мѣстахъ. Въ 1469 г. въ Сергіевѣ монастырѣ построилъ трапезу камену, а во Владимірѣ обновилъ двѣ церкви камены.
Въ 1471 г. во градѣ Юрьевѣ Польскомъ развалившаяся до земли рѣзаная на камени церковь св. Георгія была имъ собрана вся изнова и поставлена, какъ и прежде.
Въ 1472 г. онъ началъ было участвовать въ постройкѣ и Московскаго Успенскаго собора, о четъ будетъ сказано въ своемъ мѣстѣ.
Относительно Спасскихъ воротъ нельзя оставить въ забвеніи и особый случай, совершившійся въ 1606 году во время гибели перваго самозванца. Очевидецъ архіепископъ Елассонскій Арсеній разсказываетъ, что когда тѣло убитаго Лжедмитрія, лежавшее для позорища на Красной площади, было наконецъ вывезено для сожженія за городъ, то въ тотъ самый часъ, въ который «повлекли трупъ за городъ, пала вся крыша великихъ воротъ крѣпости. Кровля была большая, высокая и прочная. Это послужило признакомъ начала ужасныхъ бѣдствій». Такъ несомнѣнно толковали въ народѣ дальновидные люди.
Издревле Спасскія ворота прозывались Фроловскими[73], по всему вѣроятію по имени церкви того святого, которая, быть можетъ, въ глубокой древности стояла гдѣ-либо вблизи воротъ. Такъ возможно предполагать, хотя о такой церкви возлѣ воротъ нѣтъ и малѣйшихъ указаній въ письменныхъ памятникахъ. Вѣроятно также, что прозваніе воротъ могло установиться и отъ церкви Фрола святого, н аходившейся внѣ Кремля, даже и въ дальнемъ отъ него разстояніи, но близкой ему по вседневнымъ, такъ сказать, сношеніямъ съ ея мѣстностью. Такихъ церквей во имя Фрола святого въ древней Москвѣ было три и всѣ онѣ находились въ мѣстностяхъ, гдѣ пребывала животина, т.-е. лошади или рогатый скоть для продажи или для заводскаго хозяйства. Какъ извѣстно, свв. Флоръ и Лавръ почитаются и доселѣ покровителями лошадинаго стада, а также и рогатаго скота. По этому поводу и ставились во имя ихъ храмы вблизи того или другого скопленія животины для ея освященія и охраненія отъ напастей болѣзни. Одинъ св. Фролъ находился у древнихъ еще Великокняжескихъ конюшенъ, которыя были расположены гдѣ-то неподалеку отъ Покровской теперешней улицы, какъ можно предполагать-намѣстѣ теперешнихъ Покровскихъ казармъ или вблизи ихъ надъ широкимъ, тогда ещо пастбищнымъ, лугомъ, получившимъ прозваніе Васильевскаго луга отъ имени вел. князя и Кулижки или Кулижекъ. Тутъ же на взгорьяхъ находились и великокняжескіе сады.
Сношенія Кремля съ этимъ св. Фроломъ, по поводу конюшень и садовъ, конечно, были вседневны. Но это еще не даетъ основанія заключать, что Кремлевскія ворота получили свое имя оть этого Фрола. Должно предположить, что по пути къ нему (по Покровкѣ и по Маросейкѣ), между Кремлемъ и Фроломъ, въ древнее время не было другого сколько-нибудь значительнаго храма, кромѣ ближайшихъ Китай-городскихъ. Въ такомъ случаѣ еще возможно предположить, что отъ частыхъ сношеній съ этимъ Фроломъ ворота, къ нему ведущія, могли прозваться его именемъ.
Другой Фролъ существуетъ и донынѣ у Мясницкнхъ воротъ, которыя прежде именовались по имени церкви также Фроловскими, а самая улица прозывалась тоже Фроловскою и Фроловкою. Этотъ Фролъ былъ построенъ еще въ древнее время по тому поводу, что вблизи существовалъ пригонный скотинный или животинный дворъ, съ Коровьею площадкою, по всему вѣроятію доставлявшій мясо на всю Москву, почему и явилась тутъ цѣлая слобода Мясниковъ, и все, что прежде называлось по имени церкви Фроловскимъ, впослѣдствіи стало называться Мясницкимъ.
Къ этому Фролу, что въ Мясникахъ, дорога отъ Кремля проходила по тогдашней Ильинской улицѣ, въ концѣ которой и стояла церковь Фрола и Лавра, какъ это видно изъ описанія пожара 1547 года, гдѣ сказано, что выгорѣло по Ильинской улицѣ до Фрола святого въ Мясникахъ и что горѣлъ, погибалъ и народъ, между прочимъ на Большомъ посадѣ по Ильинской улицѣ, въ садахъ, которые находились за чертою Китай-города, именно вблизи теперешней Мясницкой. Возможно предполагать, что Фроловскія ворота могли получить свое прозваніе и отъ св. Фрола. что въ Мясникахъ, тѣмъ болѣе, что эта улица именовалась также Фроловкою. Вообще должно заключить, что та или другая Фроловская церковь въ древнее время была первою, до которой доходилъ прямой путь изъ Кремля. Такъ прозывались и Троицкія Кремлевскія ворота Ризположенскими, по всему вѣроятію, отъ церкви Ризположенія, существовавшей неподалеку отъ церкви Бориса и Глѣба у Арбатскихъ воротъ, въ концѣ Воздвиженки и послѣдняго Кисловскаго переулка, и въ древнее время, быть можетъ, стоявшей на прямомъ пути изъ Кремля, не говоря о благочестивыхъ поводахъ ея постройки на этомъ именно мѣстѣ, быть можетъ въ память спасенія Москвы оть нашествія Татарскаго царевича Мозавши. Затѣмъ Николаевскія или Никольскія Кремлевскія ворота точно также прозваны отъ монастырской церкви: Николы Стараго (нынѣ Греческій монастырь на Никольской), какъ и Воскресенскія ворота въ Китай-городѣ именовались отъ монастыря Воскресенскаго на Тверской (нынѣ Саввинское подворье).
Слѣдуетъ кстати упомянуть и о третьемъ св. Фролѣ, который и доселѣ существуетъ за Москвою-рѣкою на краю города между Конною площадью и Кожевниками на Зацѣпѣ (нынѣ церковь Всѣхъ Скорбящихъ Радость), гдѣ въ древнее время вся эта мѣстность съ обширнымъ лугомъ покрывалась многочисленными табунами лошадей, пригоняемыхъ на продажу Ногайскими Татарами, и гдѣ по этому случаю существовалъ и особый Ногайскій Дворъ.
Въ 1474 г. въ Москву прибылъ посолъ царя Ахмата Большой Орды, а съ нимъ множество Татаръ, 600 челов., а гостей (купцовъ) съ ними съ товаромъ и съ коньми 3.200 челов.; а коней съ ними продажныхъ было болѣе сорока тысячъ. Въ 1508 г. послыоть Ногайскихъ мурзъ били челомъ вел. князю Василію Ив., чтобы пожаловалъ, велѣлъ Ногайскимъ гостямъ ѣздить къ Москвѣ съ коньми и со всякимъ товаромъ. Конечно, разрѣшеніе послѣдовало и время отъ времени они во множествѣ появлялись подъ стѣнами Москвы, производя торговлю конями и всякимъ азіатскимъ добромъ.
Съ тѣхъ поръ Ногайскій конный торгъ совсѣмъ утвердился въ Москвѣ въ упомянутой мѣстности, почему явился тамъ и Ногайскій Дворъ и устроились слободы Кожевникавъ. Въ 1563 г. въ іюлѣ мурзы пригнали пословъ и гостей 1.000 человѣкъ, а лошадей съ ними восемь тысячъ. Въ 1565 г. пригнано лошадей 5547 [74].
Какъ мы упоминали выше (стр. 138) Фроловскія ворота были построены въ 1491 г. Итальянскимъ архитекторомъ Петромъ Антоніемъ въ томъ видѣ, какъ обыкновенно строились городскія ворота безъ высокой башни, какая существуетъ теперь. Они представляли стѣнообразную постройку на четыре угла, съ шатровою кровлею, наверху которой стояла небольшая башенка съ небольшою главою, надъ которою высился большой двуглавый орелъ. Въ срединѣ башни подъ главою висѣлъ колоколъ, по всему вѣроятію, для часового боя, такъ какъ и въ то время или по крайней мѣрѣ въ XVI ст. надъ воротами существовали часы. На это указываетъ то свидѣтельство, что въ 1585 г. при трехъ воротахъ Кремля, у Спасскихъ, Тайницкихъ и Троицкихъ, находились на службѣ особые часовники. Въ 1613–1614 гг. упоминаются часовники, кромѣ указанныхъ трехъ, еще и при Никольскихъ воротахъ. Они получали годового жалованья по 4 р. и по двѣ гривны на мясо и соль и, кромѣ того, по 4 арш. сукна настрафилю. Въ 1614 г. о часахъ на Никольскихъ воротахъ упоминается въ послѣдній разъ. Вѣроятно въ этомъ году они были разобраны. Потомъ въ 1674 г. были разобраны и Тайниц