В 1604 г. окт. 1 патриархов тиун, сын боярский Иван Чортов словесно объяснил патриарху тогдашнее состояние этого дела. Особенно он жаловался на безместных попов, которые по церквам наймутся служити обедни, а затем и на местных неисправных попов. Он сказал патриарху, что по государеву указу и по соборному уложению велено в Поповской (Тиунской) Избе сидеть старостам поповским для церковного всякого благочиния и попов и дьяконов от всякого бесчиния унимать. «И старосты и десятские поповские в избу не приходят и попов и дьяконов от бесчинства не унимают. А безместные попы и дьяконы в Поповскую избу не ходят и перед божественною литургиею правила не правят, а садятся у Фроловского моста и бесчинства чинят великие, меж себя бранятся и укоризны чинят скаредные и смехотворные, а иные меж себя играют и борются и в кулачки бьются; а которые наймутся обедни служити и они с своею братьею, с которыми бранилися, не простясь, божественную литургию служат» (Акты Эксп., II, № 223).
Выслушав тиуново челобитье, патриарх утвердил следующие постановления и велел «в Поповской избе для церковного благочиния и всяких ради потреб церковных учинить восемь старост поповских, а у них быть по сороку попов, да десятских по 4 человека – дьяконов чтоб они и с десятскими по вся дни с утра приходили в Поповскую избу и попов и дьяконов поучали б благочинию и порядку церковному… А которые будет на Москве безместные попы и дьяконы, и тем, приходя, стояти у Покрова Св. Богородицы, в Поповской избе и правила к литургии правити, и стояли б у правила со страхом Божьим и смехословия никакого и бесчинства у них бы не было; а служити им наймоватися с патриаршего указу… А найму имати им от повседневные службы по алтыну, а в праздники по два алтына от службы. А больши того попом от службы найму не имати и божественною б литоргиею не торговали, и того старостам над попами беречи накрепко… Да и того старостам и десятским беречи накрепко, чтоб безместные попы и дьяконы, не явяся патриархову тиуну, служити обеден не наймовалися; а явки им давати тиуну от обедни по деньге, а больши того давать не велеть, чтоб от тиуна попам продажи не было… А которой поп или дьякон учнет где служити, наймуся, тиуну не явяся, и тиуну на тех попах имати промыту по две гривны да хоженого по 10 денег, а больши того не имати».
С этого времени, как упомянуто, и установилось распределение Московских приходских храмов на сороки, которых в 1604 г. было основано всего восемь, а ныне существует шесть. Во время Стоглавного собора назначено было семь старост, по всему вероятию, также по поповским сорокам. Таким образом счет сороков не относился к числу церквей, а относился к числу попов, которое вместе с тем обозначало и количество храмов. Восемь сороков попов обозначало 320 церквей.
С течением времени нравы и поведение крестцовских попов нисколько не изменялись. По-прежнему они толпились на Спасском Крестце у Спасских ворот, потому что, как мы заметили, вблизи находился управлявший ими департамент, Тиунская изба, откуда они получали разрешение для церковной службы. По-прежнему они своим неблагоповедением обращали на себя по временам большое внимание со стороны духовной власти.
В 1722 г. дек. 21 Св. Синод, усмотря из дел о их бесчинствах, определил крестцовским попам и дьяконам нигде, по прежнему обыкновению, у служения не быть.
Но это легко было приказать и записать в протокол, но очень было трудно привести приказание в исполнение, по той причине, что в благочестивой Москве при множестве церквей приходских и домовых, а также и домашних моленных у крестов, как такие моленные прозывались, существовала великая потребность в церковниках, посвященных для церковной службы. Удовлетворение этой потребности и поддерживало торговлю божественною литургиею, а с нею и толпу безместных попов, по большей части круглых бедняков. Синод добился только одного, что очистил эту толпу от пришельцев из других епархий и составил списки крестцовским попам, которым разрешалось отправлять службы. Московская Дикастерия в 1731 г. собрала даже к себе таких попов и повелела им выбрать меж себя старосту и десятских, которые бы смотрели, чтобы не было между ними лиц от иных епархий и чтоб крестцовские попы не пьянствовали и без записки в Дикастерии у церквей и в домах у крестов не священнодействовали, то есть восстановила тот порядок, какой наблюдался и от прежней Тиунской избы.
Никакие распоряжения и никакие строгости не помогали и бродящие попы по-старому отправляли службы и без дозволения начальства, в чем, конечно, наполовину были виноваты и благочестивые обыватели.
В 1724 г. января 21 последовал указ Петра: «Кто своевольно волочащихся или за преступление изгнанных попов будет принимать или таких себе в духовники принимать и с таких брать штраф за всякой месяц по 5 руб., а за исповедь 10 руб.».
В 1737 г. Дикастерия обратилась даже и в Полицмейстерскую Канцелярию, чтобы разосланы были к обывателям ордеры о праздноживущих в домах у крестов попах, не имеющих права в Москве отправлять церковные службы. К тому же и самый Св. Синод предписал собрать крестцовских попов в Дикастерии и отобрать от них допросы, как и что, откуда они и пр. Дикастерия тогда же дала своим солдатам инструкцию, чтоб они везде крестцовских попов брали и без всякого послабления и поноровки приводили к допросам в Дикастерию. «При чем было положено крестцовских попов обязывать письменно, дабы они без дозволения Дикастерии никаких служб отнюдь не исправляли и на публичных местах на крестцах не стояли под страхом лишения священства и по наказанию в светском суде, вечной ссылки, куда указом повелено будет». Угрозы не помогали, замечает автор «Истории Моск. Епархиального Управления», г. Розанов (I, 123–124).
В 1742 г. по случаю предстоявшей коронации Импер. Елизаветы Петровны прибыл в Москву Синодальный обер-прокурор кн. Шаховской. Между прочим он «увидал стоящих попов и дьяконов по утрам до литургии за Спасскими воротами, также у Спасских ворот и в Кремле у Николы Гостунского, которые собирают паметцы (поминанья) и чинят необычайный крик и от того их неблагочиния чину священному имеется не малое зазрение». Обер-прокурор приказал их ловить и приводить в Дикастерию, «а за такое их непреличествующее священному чину напрасное и праздное состояние чинить им наказание плетьми и ссылать в монастыри под начальство, на коликое время рассуждено будет». «Дикастерия для ловления и привода означенных попов отрядила своего вахмистра с солдатами, а Московских соборов ружных и предельных священников обязала подписками, чтоб они по утрам до литургии никогда за Спасскими и у Спасских ворот и у Николы Гостунского не стояли и паметцов не собирали…»
Это распоряжение указывает, что, кроме пришлых бродящих попов, у Спасских ворот собирались и местные Московские попы ружных и предельных церквей, приходившие на Спасское стояние, конечно, по бедности и ничтожеству своих прямых доходов.
Так продолжалась поповская старина на Спасском Крестце до 1770 года, когда утвердились благие, но строгие распоряжения митрополита Амвросия.
8 февр. 1768 г. преосвященный объявил Моск. духовенству, что «по вступлении его на Моск. епархию, между прочим усмотрено, что в Москве праздных священников и прочего церковного причта людей премногое число шатается, которые к крайнему соблазну, стоя на Спасском Крестце для найму к служении по церквам, великие делают безобразия, производят между собою торг и при убавке друг перед другом цены, вместо подлежащего священнику благоговения, произносят с великою враждою сквернословную брань, иногда же делают и драку. А после служения, не имея собственного дому и пристанища, остальное время или по казенным питейным домам и харчевням провождают, или же, напившись до пьяна, по улицам безобразно скитаются» (Розанов, II, кн. 2, 72).
Итак, чуть не целые двести лет Спасский Крестец нисколько не изменял своих нравов.
Выразив такое суждение о поповской крестцовской старине, преосвященный того же 8 февраля 1768 г. дал указ, «чтобы у Спасских ворот, на так называемом урочище Крестец, никто из священнослужителей для найму ни под каким видом собираться и стоять не дерзали».
Наблюдение за прекращением этого сборища архипастырь поручил соборянам Покровского (Василия Блаж.) на рву и Казанского на площади с тем, что ежели они изобличены будут в слабом смотрении, то лишены будут права на отправления молебнов, Покровские соборяне пред иконою Спасителя на Спасских воротах, а Казанские соборяне пред иконою св. Николая на Никольской башне.
Соборяне и в виду лишения знатных доходов оказались в этом дел. несостоятельными, а потому и действительно были лишены права петь упомянутые молебны.
20 апр. 1771 г. на Спасский Крестец был послан Чудовской эконом, игумен Амвросий. Он нашел там старую толпу попов-бродяг и в один раз захватил 39 человек.
По произведенному еще в 1769 г. разбору безместных священнослужителей в Московской епархии оказалось священников 257, дьяконов 11.
На строгое предписание преосвященного принять решительные меры к прекращению в Москве поповского бродяжничества Консистория заявила архипастырю, что «если оставить безместных попов жительствовать в Москве, то от сходбищ на Крестце никакими запрещениями их удержать не можно, тем более, что они от приискания себе мест нарочно удаляются, дабы, шатаясь по Москве, быть без всякого за ними присмотра в сущем самодовольстве, получая пропитание посредством оного самоблазнительнейшего на Крестце к служению найма».
20 мая 1770 г Консистория решила и митрополит утвердил это решение – разделить всех безместных священнослужителей на три разряда, из которых к первым двум отнести попов, заслуживающих снисхождения по уважительным причинам и определения к городским и уездным местам.
К третьему разряду отнесены священники, запрещенные к священнослужению. Их всех велено выслать из Москвы немедленно и распределить по уездам на дьяческие и пономарские места. При чем сообщено полиции, чтобы бродящие из священства и церковного причта в Москве без письменного вида были забираемы и присылаемы в Консисторию.