Одним из главных качеств книги, делающих ее не только серьезной и полезной, но и увлекательной, является достигнутый автором эффект присутствия. И.Е. Забелин приглашает читателя на прогулку по древнему Кремлю. Войдя в Кремль через существующие ныне Спасские ворота, он ведет читателя вперед и несколько вправо, показывая одно за другим места, где стояли древние здания, и вместе с тем рассказывая о разных относящихся к этим зданиям событиях и людях тех времен, притом так, как будто все они если не его личные друзья или враги, то, во всяком случае, люди ему знакомые; не забывает сказать, что не так давно при сооружении памятника Александру II открылись остатки здания приказов XVII в., среди которых нашли и множество литых бронзовых чернильниц и иных письменных принадлежностей старых подьячих, что на мысе Неглинной он сам видел когда-то следы деревянного частокола, защищавшего еще древнейший городок Москов. И.Е. Забелин надолго останавливается у старых патриарших палат, чтобы прочесть целую лекцию о домашнем быте московских патриархов. Не пропускает, кажется, ничего важного и даже не очень важного и возвращается вместе с читателем к Спасским воротам, чтобы снова сделать круг – на этот раз поменьше и в другую сторону.
И если не каждому читателю были интересны и понятны подробные научные обоснования положений И.Е. Забелина, то, вероятно, все без исключения с удовольствием следовали за ним в этой увлекательной прогулке в глубокое прошлое города.
Что же касается специалистов-историков, то на них «История города Москвы» оказала большое и длительное влияние. Прежде всего сам метод исследования – сопоставление различных источников: археологических, вещественных, письменных, изобразительных, наложение друг на друга древних планов-рисунков, чтобы показать динамику развития изучаемой территории, наконец, сам метод изложения – эта ученая и педагогическая прогулка по Москве, – все было чрезвычайно сочувственно воспринято и оказало значительное влияние как на дальнейшие исследования, так и на популяризацию научных знаний.
Между тем и общая ситуация была в определенном отношении благоприятна для изучения прошлого. Приближалось 300-летие династии Романовых, и царское правительство готовилось пышно отпраздновать этот юбилей, чтобы хоть как-то поддержать шатающиеся основы власти.
Думается, что именно с этой целью было предпринято Министерством Двора большое, прославляющее древнюю резиденцию князей и царей издание книги С.П. Бартенева «Московский Кремль в старину и теперь»11. Конечно, С.П. Бартенев – серьезнейший исследователь, можно сказать, потомственный историк, с отцом которого И.Е. Забелин полемизировал, – внес в историю Кремля много нового (прежде всего анализ и описание стен и башен Кремля, сохранившихся к тому времени), но как в целом, так и более всего во второй части книги он был под сильным влиянием книг И.Е. Забелина – «Истории города Москвы» и «Домашнего быта русского народа». Это сказалось и в построении книги, и в топографическом описании Кремля, и главным образом в очерке дворцового быта.
Тема Москвы, поднятая во многих произведениях И.Е. Забелина, была развита его последователями и друзьями. Памяти И.Е. Забелина посвящено роскошное двенадцатитомное издание «Москва в ее прошлом и настоящем»[141][142]. Это издание – фактически собрание
довольно крупных статей, об общем направлении которых дает представление заглавие статьи С.А. Князькова «Москва – город и Москва – народ».
Большое влияние оказал И.Е. Забелин (в частности, примененный им в изложении метод «прогулки») на развивавшуюся уже в то время новую отрасль знаний, пограничную между историей и географией, краеведение. Классическое руководство по московскому краеведению, уже в советское время написанное Н.А. Гейнике, так и называется «Прогулки по Москве»[143].
Хочется показать хотя бы частично и то влияние, которое работы И.Е. Забелина в целом и в особенности предлагаемая сейчас читателю книга оказали на археологическое изучение Москвы. Мы говорили, что И.Е. Забелин был знаменитым археологом и прославился, в частности, раскопками скифских курганов, что он был внимателен и к тем наблюдениям и находкам, которые сделаны на территории Москвы при нем и несколько ранее. Но систематически исследовать Москву в этом аспекте, производить в ней раскопки ему не пришлось. И до сороковых годов нашего столетия Москва – один из самых интересных в историческом отношении городов – оставалась археологически слабо изученной. Раскопок в Москве не было, хотя другие крупные русские города, такие, как Киев или Новгород и др., были уже серьезно изучены археологически.
Историко-археологический подход И.Е. Забелина к истории Москвы оказал на археологов большое влияние и много способствовал дальнейшему изучению города раскопками.
Необходимость археологических работ в Москве была ясна уже в 1920-е годы, когда В.А. Городцов и его ученики провели систематические раскопки подмосковных курганов – дохристианских крестьянских погребений XII–XIV вв. Для истории города чрезвычайно важен вывод, к которому пришел А.В. Арциховский[144] в своем обобщающем исследовании «Курганы вятичей», что Москва возникла на территории вятичей, но неподалеку, в нескольких десятках километров к северу, лежала уже территория другого восточнославянского племени – кривичей.
В 1930-е годы начались наблюдения на строительстве Московского метрополитена, в которых участвовала большая группа московских археологов, работавшая под руководством А.В. Арциховского в тесном контакте с историками-архивистами во главе с П.Н. Миллером. Так был получен впервые разрез культурного слоя Москвы в направлении северо-восток – юго-запад. Наблюдения за строительством метрополитена продолжаются до настоящего времени, но больше всего материалов о застройке города дали именно те первые исследования[145], поскольку в то время было больше открытых работ в исторически важных районах древней части города, а теперь проходка ведется на большой глубине, где уже нет культурного слоя. Сочетание археологических и историко-архивных исследований было характерно как раз для работ И.Е. Забелина.
Многие важные вопросы, поставленные этим ученым, обладавшим к тому же прекрасной интуицией, не могли быть решены окончательно до раскопок. Вы прочтете, например, в этой книге предположение автора, что Москва возникла, видимо, раньше 1147 г., к которому относится первое упоминание ее в летописи. И.Е. Забелин отмечает, что, за исключением тех случаев, когда в летописи прямо говорится об основании такого-то города таким-то князем, города попадают на ее страницы позже того, чем они стали городами. Напрашивается вывод, что и Москва должна была возникнуть ранее первого упоминания ее летописцем. Автор предположил, что местом возникновения города был высокий мыс в устье р. Яузы, у подножия которого стоит теперь высотное здание, построенное на Котельнической набережной, а в устье р. Неглинной, где сейчас стоит Кремль, городок был перенесен позднее, когда «политические причины… указали место теперешнему городку Москве»[146].
Предположение И.Е. Забелина, что «именно московским» местом, откуда пошла Москва, было устье р. Яузы, связывалось с тем, что по р. Яузе проходил древний путь в Москву-реку. Оно представлялось весьма правдоподобным. На него ссылался, в частности, такой крупный исследователь Москвы, как М.Н. Тихомиров[147]. Соглашался с этим предположением и автор настоящей статьи[148]. Поэтому первые специальные раскопки в Москве были проведены Институтом археологии АН СССР, Государственным Историческим музеем и Музеем истории г. Москвы в 1946–1947 гг. именно на устье р. Яузы. Раскопки были успешны, но следов древнего городка Москов там не оказалось. К домонгольскому времени (ХИ – XIII вв.) можно отнести лишь одно пряслице из розового шифера да несколько осколков глиняных горшков. Такие находки говорят обычно лишь об остатках сельского поселения времени до монголо-татарского нашествия. Основным результатом раскопок стало открытие и исследование важного производственного центра старой Москвы– Гончарной слободы ХVI–XVIII вв. Найдены целые мастерские, обжигательные горны, даже склады бракованных керамических изделий[149]. Таким образом, на устье р. Яузы, вероятно, располагалось когда-то одно из окружавших Москву «красных сел», но не сам «городок» боярина Кучки.
Раз начавшись, раскопки продолжались, шаг за шагом приближаясь к Кремлю. Сам Кремль в те годы не мог еще быть исследован по причинам вненаучным.
Серьезные результаты дали раскопки в непосредственной близости от Кремля – в Зарядье. Под значительной толщей позднего строительного мусора здесь обнаружилась деревянная мостовая (XV в.) Великой улицы, о которой писал еще И.Е. Забелин как об одной из важнейших артерий города – дороге на восток; по обеим сторонам мостовой – дома, лавки, мастерские ремесленников. Но главное открытие ожидало археологов под этим насыщенным углем от частых пожаров черным слоем – в самом низу, непосредственно на материковом песке, сохранились отложения Х! – ХИ вв., связанные с древним Большим, или Великим, посадом городка. В них найдено и множество вещей, характерных для быта жителей древнерусских городов, и опять-таки мастерские ремесленников. Этот насыщенный щепой от строительства деревянных зданий и мостовых горизонт культурного слоя утолщался по мере приближения к Кремлю. Было ясно, что мы нашли отложения окраины городского поселения, центр которого находился в Кремле – остатки московского посада. Культурный слой как бы сам вел к центру древней Москвы.