В лютейший пожар 29 мая 1737 г. в Чудовом монастыре погорело две церкви со всякою церковною утварью, а также властелинские и братские и другие кельи, т. е. все здания и конюшенный двор. На возобновление всего погоревшего от Коллегии Экономии было назначено только 2000 рублей.
По описи 1763 г. состояние церквей и всех зданий монастыря находилось в следующем виде (Альбом видов, № XVIII):
1) Соборная архангела Михаила церковь однопрестольная пятиглавная (ныне одноглавная), на главах кресты осмиконечные, средняя глава крыта медью и позолочена, остальные главы и церковь крыты жестью, т. е. белым железом, и выкрашены зеленою краскою; вокруг церкви с трех сторон паперть с 12 окончинами и с каменными сходами, крытая железом под зеленою краскою. От собора к Благовещенской церкви и к архиерейским покоям существовали каменные на столбах со сводами и без сводов крытые переходы со многими окошками (31 окош.). У переходов возле храма стояла колокольня.
2) Церковь Благовещения пятиглавая, средняя глава крыта железом полуженным, была позолочена, но в пожар 1737 г. золото потускнело; другие главы крыты таким же железом. В церкви пол выстлан чугунною лещедью. Внутри обширной трапезы в стене устроена палатка, где продается чудотворцев мед.
3) Церковь Алексея митрополита пятиглавая, обделка глав такая же, как у Благовещения, и кресты осмиконечные. Алтари обеих церквей соединены проходом с дверью. Пол в церкви также чугунный. Перед церковью обширная трапеза, из которой выход на паперть, а с паперти сход по лестнице на Ивановскую площадь, где находилось крыльцо на двух столбах одинаких и двух тройных, каменных, при оных 4 жестяные трубы с змейками для сбегу с кровли воды; крыша крыльца железная; сверх оной две дуги железные, наверху дуг яблоко медное позлащенное, сверх яблока звезда с крестом. Крыльцо имело длины 5 саж. 12 арш., ширины 4 саж. 5 четвертей. Это старое крыльцо при митр. Платоне было построено в нескладном готическом стиле, как существует и доныне.
В одной связи с этими двумя церквами находилась третья небольшая церковь во имя Андрея Первозванного, одноглавая, глава обита железом и выкрашена зеленою краскою. За церковью следовала обширная Братская трапеза и рядом с нею палата, в которой про братию раздают кушанье. Эти последние помещения выходят окнами против церкви Двенадцати Апостолов. Три церкви с трапезами и братская трапеза с палатой были покрыты в одну линию железною кровлею, выкрашенною красною краскою. Под ними, в нижнем этаже, находились погреба и палаты житенная, капустная, истопничная, где были печи.
4) Церковь Воздвижения, построение Ховрина, о которой говорим особо.
5) Церковь Платона и Романа, над задними воротами, Крестовая, потому что возле находились архиерейские палаты, одноглавая, в шее главы 8 окон; сверх главы яблоко позлащенное; глава и церковь крыты железом и выкрашены зеленой краскою. В церкви хоры расписанные деревянные, пол дощатый. Перед церковью парапет деревянный с перилами; всход к церкви каменный, шир. 1½ арш. Эта церковь впоследствии освящена во имя Всех Святых. Выше мы упоминали, что она построена при Грозном царе.
6) Колокольня четвероугольная о пяти апартаментах или ярусах, из которых в четвертом, осмигранном, ярусе помещалась библиотека, а в пятом, с 8 окнами (слухами), висели 12 колоколов; верх колокольни оканчивался фонарем также с 8 окнами (слухами) и над ним главою с железным крестом.
С западной стороны на 30 саж. протягивалось строение, заключавшее в себе братские кельи в три этажа с служебными палатами: пирожною, поварнею, квасным погребом, пивоваренною. Перед кельями находились на каменных столбах деревянные переходы и каменные парапеты.
С северной стороны такое же строение с братскими кельями простиралось на 14 саж. в три этажа с подобными же переходами. На той же стороне в связи с этим зданием внутри двора возвышалось трехэтажное здание с кельями, кладовыми казенными, палатами. В верхнем ярусе находились архиерейские покои, заключавшие в себе: 1) Крестовую палату с 4 окнами, 2) зал с 6 окнами, 3) столовую с 3 окнами, 4) наугольную с 4 окнами, 6) библиотеку с 2 окнами. Номер 5 не обозначен.
Это строение простиралось от угла западной стороны до задних ворот, которые были створчатые железные, с калиткою. По другую сторону ворот, по направлению к восточной стороне, протягивалось другое двухъярусное здание, на 13 саж:., в котором во втором ярусе помещались: палата судейская, палата подьяческая, палата архивная и одна келья.
С восточной стороны от угла северной находилось двухъярусное здание на 9 саж. с наместничьими пятью кельями во втором ярусе.
Затем протягивалось на 34 саж. другое двухъярусное здание, в котором в нижнем ярусе помещались палаты: столярная, каретная, две кладовые, кузнечная и др. Во втором ярусе находились две кельи и две палаты больничные, соединявшиеся с Церковью Воздвиженья.
От этой церкви по южной стороне монастырской земли находилось тоже двухъярусное здание в длину на 26 саж., в верхнем ярусе которого помещались: палата Консисторская, палата Судейская, палата Секретарская и еще две палаты без названия. Это были древние палаты Головиных.
С западной стороны стояло еще двухъярусное здание на 15 саж. с двумя палатами в верхнем и с 4 кладовыми палатками в нижнем ярусе. Почти все описанные здания существуют и ныне, конечно, с переделками и перестройками при возобновлениях.
Монастырская земля с южной стороны на 47 саженях и с западной на 30 саж. была ограждена каменною оградою, где впоследствии митроп. Платон выстроил свой угловой архиерейский дом, поступивший потом под Николаевский дворец. Прочие стороны монастырской земли и доселе окружены строением палат.
Всей земли под монастырем состояло: с восточной стороны, внутри зданий, 54 саж., с южной до угла 37 саж., поворот от угла до больших ворот 30 саж., от ворот по южной стороне до угла западной стены 36 саж., с западной стороны 40 саж., с северной стороны 49 саж. Всего 6 стен, или сторон.
Вне монастырской земли с северной стороны, где здание судебных мест, находился обширный каменный конюшенный двор с каменными же постройками для келий и кладовых палат. Он составлял неравномерный квадрат в 13 саж. Между монастырем и конюшенным двором находился еще задворок, длиною в 17 саж., шириною около 4 саж. По всему вероятию этот конюшенный двор составлял некогда часть Татарского Посольского двора, сохраняя свои границы до последнего времени.
К западу от конюшенного двора, в 5 саж. от него, против задних ворот монастыря стояла церковь Козмы и Дамьяна, о которой мы высказали наше предположение, что она могла быть построена вел. княгинею Софьею Палеолог на месте остававшегося еще в Москве Татарского подворья.
Таково было расположение и состояние монастырских зданий до переустройства их при митроп. Платоне и в последующее время. Здесь многое сохранялось еще и от XVI, и от XVII ст. (Альбом видов, № XVIII).
Монастырь, учрежденный знаменитым святителем, знаменитым подвижником не только на церковном, но еще более и на политическом поприще, с первых же времен своего основания получил значение учреждения общественного и, главным образом, в известной степени ученого или учительного, где в самом начале собирались знающие и испытанные старцы, избранные из монастырей, славившихся подвижническою жизнью, в том числе и из Сергиева монастыря еще при жизни преподобного его основателя. Примечательно, что это значение за монастырем сохранялось в течение всей его истории и было подтверждено даже Петром Великим, который указом 4 янв. 1723 года повелевал «в Чудове монастыре монахов иметь, которые бы достойны были к производству в духовные начальники».
Монастырь Михаилово Чудо в Хонех (хоны значит погружение) открыл гостеприимный кров для приходивших в Москву иноземных православных святителей и старцев, в особенности для южных Славян и Греков, которые находили в нем приют, подолгу в нем проживали и, умирая, бывали погребаемы на его же кладбище. Так, в 1392 г. соборне был погребен в монастыре Матфей Гречин, митрополит Адрианопольский, прибывший в Москву с митрополитом Киприаном в 1390 г., несомненно, до своей кончины проживавший в монастыре.
В Кремле не было другого места столько удобного для почтенных пришельцев, всегда очень дорогих гостей для православной и богомольной Москвы, о чем Вселенские патриархи и разного рода Греческие духовные власти знали доподлинно. Так, весною 1518 г. марта 4 прибыли в Москву от Цареградского патриарха митрополит Григорий, Грек, да с ним старцы от св. горы Афонской бити челом о нищете и поможении: из Ватопеда монастыря три старца, – Максим Грек, Неофит Грек, Лаврентий Болгарин; от св. Пантелеймона из Русского монастыря – проигумен Савва. А прежде тех старцев за год пришел от св. Сорока Мученик, от Скиропотама монастыря Исаия Сербин. Князь великий Василий Иванович принял их с великою честью и повелел им пребывать в монастыре архистратига Михаила Чуда, питая их и доволя всякими потребами от своей царской трапезы. Также и Варлаам митрополит великую любовь и честь к ним показывал и, к себе призывая, часто с ними беседовал о божественных словесах духовных.
Они были отпущены домой 11 сентября 1519 г. Стало быть, они жили в монастыре более полутора года. Примечательно, что в это самое время с 28 ноября 1518 г. и по июль 1519 г. включительно совершилось у гроба св. Алексея много чудных исцелений, явленных 7, а неявленных Бог ведает.
Эта летописная запись может указывать, что и прежде и после упомянутых годов такие православные гости почти каждый раз во время своего пребывания в Москве водворялись в монастыре у Михаилова Чуда. А так как приезжие гости очень нередко бывали люди по-православному очень ученые, а потому и очень надобные для Русских церковных дел, каков был, например, Максим Грек, то по временам постоянное их пребывание у Михаилова Чуда давало монастырю особое учительное значение, которое оставалось за ним, как упомянуто, до последних лет старого допетровского порядка Русской жизни. По-видимому, такое общественное значение монастыря установилось со времен самого его основателя, святителя Алексея, именно избранием в состав братии достойных старцев. Впоследствии, когда, наконец, возникла мысль об учреждении ученой Греко-латинской школы, то нигде в другом месте, а именно в Чудовом же монастыре, и была основана такая школа еще при Филарете и при патриархе Иосифе, существовавшая здесь до учреждения Славяно-греколатинской академии. По свидетельству Олеария учителем этой школы был Грек Арсений. За то, что он охуждал наши церковные книги за их неправильность, он был сослан в Соловки в 1649 г., когда, по всему вероятию, на его место был вызван Епифаний Славинецкий, а затем при Никоне и Арсений был возвращен и определен справщиком печатного дела.