К концу своих дней боярин завещал свой двор зятю своему князю Никите Ив. Одоевскому, женившемуся в 1622 г. на его дочери Евдокии Федоровне.
В написанной им 29 ноября 1645 г. весьма обстоятельной духовной грамоте боярин рассказал и о том, что он вновь выстроил на своем дворе, и по какому случаю этот двор поступил в его владение: «А поставил я на том своем дворе трои хоромы каменные, а на них верхние палаты, а под ними палата ж да мыльня; а у всех хором сени и крыльцы да сушилы и чердак и поварня и хлебня каменные; а что была поварня, и я под нею сделал ледник, а в поварне палату. А тем двором пожаловал меня блаженные памяти государь царь и вел. князь Михаил Федорович всея Русии вместо взятого моего двора, что взял у меня двор с палаты царь Борис Федорович в Кремле городе, против Николы Гостунского (ныне Малый Николаевский дворец) и тот мой двор разорил: двадцать шесть житей палатных и погребных велел разломати. А тот двор был государя царя Ивана Васильевича роднова брата, князя Юрья Васильевича. И царь Иван Васильевич тот двор дал отцу моему Ивану Васильевичу, а за тот двор велел взяти у отца моего, у Ивана Вас., двема дворами и денгами 7800 рублев».
Почтенный автор «Истории рода Шереметевых», А. П. Барсуков, присовокупляет к вышеизложенным сведениям, что «Ф. Ив. Шереметев крепко сел на пожалованном месте. Он развел в нем два сада, исправил старые здания и выстроил много новых», что впоследствии двор Шереметева заключал в себе будто бы 62 палаты (быть может покоев). Нам кажется, что эта цифра слишком велика для того пространства, какое мог занимать описанный двор.
Передавая двор в наследство своему зятю кн. Н. И. Одоевскому, боярин Шереметев в своей духовной приназывал зятю отдать двор никому иному из своих детей, как только сыну князю Якову, любимому внуку боярина. «Детем своим никоторому не дати, а дати сыну своему, а моему внуку князю Якову».
Так это и исполнилось, но зять Никита Ив., дал Бог здоровья, прожил до 1689 г., когда 12 февраля и скончался. Внук Яков Никит., скончался в 1697 г. После него двором владела его вдова кн. Анна Михайловна, при которой по повелению Петра I в 1701 г. двор был назначен к разборке по случаю постройки на этой местности нынешнего Арсенала под названием Цейхгауза.
Фед. Ив. Шереметев появляется, сколько известно по Разрядным записям, в 1592 г. дворянином, занимавшим место довольно почетное за царским столом по случаю крещения новорожденной дочери царя Федора Ив., Феодосии.
За этим столом без мест присутствовали в числе бояр, большей частью Годуновых, только два дворянина и вторым из них был Шереметев.
Женитьбой на княжне Ирине Борисовне Черкасской, дочери Марфы Никитичны Романовой, сестры Федора, впоследствии Филарета Никитича Романова, Шереметев породнился с домом Романовых и потому с одной стороны приобрел подозрительность и гонение от Годунова, заодно с Романовыми, а с другой, как родственник Романовых, приобрел впоследствии весьма знатное положение в боярской среде. Воцарившийся Годунов сначала отправил его на службу в Чернигов, а потом в 1601 г., когда произошла опала на Романовых, в Сибирь, в Тобольск воеводою, где он оставался до 1603 г.
Явное дело, что сочувствовать Годунову он не мог, а потому при появлении Самозванца, когда престол Годунова стал колебаться, посланный против ложного царя под Кромы (где и решилась судьба Годунова), а потом в Орел, Шереметев передался Самозванцу вместе с В. В. и Ив. В. Голицыными и встретил его в Орле как истинного царя, за что потом и возведен был в сан боярина, и занял свое место 16-м из 31.
Затем, от кого получил боярство, того самого вместе с В. Ив. Шуйским и должен был уничтожить.
При царе Шуйском смута разгоралась со всех сторон. Самозванцы стали расти как грибы. В Астрахани появился Петр царевич, будто сын царя Федора Иван. Усмирять Астраханский мятеж Шуйский послал Шереметева. Но воевода не осилил мятежников и без успеха пошел к Москве, однако со славою очищая и приводя на сторону Шуйского все Понизовские Поволжские города.
Царь послал ему жалованное слово за этот поход, но вместе с тем и выговор, что государевым делом не радеет, идет к Москве мешкотно, так как Москве со всех сторон угрожала опасность.
Так он дошел до Суздаля, где встретил полки Лисовского и был бесславно побит, потому что не доглядел, что под Суздалем нет крепкого места, где пешим людям укрепиться, все пришли поля. Конные полки Лисовского скоро разгромили пеших в числе 6000 человек.
Вообще прославляемый поход Шереметева хотя и ободрил Москву вначале, но не принес ни малейшей пользы Шуйскому, дни царствования которого уже были сочтены. Все оставалось по-прежнему. Смута разгоралась все сильнее, и вскоре несчастного боярского царя сместили с престола и даже постригли в монахи.
Знаменитые семь бояринов стали править Государством и заставили народ присягнуть этому управлению, поставляя непременным условием, чтобы народ слушался и повиновался им и чтобы избрание царя, кого Бог даст, было совершено голосом всей Земли, сношением со всеми городами.
Шереметев вошел в состав этой семибоярщины, которая тотчас и нарушила устав крестоцеловальной записи, склонившись без опроса всей Земли и городов к избранию в цари Польского королевича Владислава.
Через месяц после свержения Шуйского, 17 августа был подписан договор с Гетманом Жолкевским об этом избрании, в котором между прочим говорилось, чтобы Поляков не пускать в город без согласия бояр и без нужды, без дела. Но прошел еще месяц и 17 сентября 1610 г. Поляки благополучно вошли в Кремль и поселились там на долгое житье.
Таковы были дела семибоярщины. Она себе же надела на шею польскую петлю. Конечно, все это творилось из опасения пред Тушинским Вором. Но здесь же высказывались и коренные стремления боярства, заботы о своем кормлении, которое возможнее было добывать, когда существовал уже избранный царь законный, раздающий такое кормление.
Договор утвердили избранные старшие бояре Мстиславские, Голицыны и Шереметевы.
Спустя неделю или около того, как Поляки водворились в Кремле, Шереметев уже послал к Польскому королю и новому Московскому царю Владиславу усердное челобитье о вотчинных деревнишках и счел необходимым писать об этом и к канцлеру Сапеге, милостивому пану и добродею, дабы он смиловался, помог ему в посланном к королю и царю челобитье. К тому боярин прибавлял, что служба его и правда королю и царю ведомы гетману Станиславу Станиславовичу Жолкевскому (А. И., II, 355).
30 ноября 1610 г. боярину дан лист на отчину его прародительскую на Рязани, село Спасово и пр.
Вслед затем боярин получил в поместный и денежный боярский оклад вотчину в Борисоглебском уезде на тысячу четвертей (500 десятин) пашни, но снова бил челом, что тою вотчиною ему с людьми прожить невозможно и просил пожаловать его по отечеству и по службе его к королю, верной и зычливой, дать ему в Суздальском уезде Корсаковскую волость, где пашни 2000 четвертей (1000 десятин), а денежных доходов 1000 руб. Король пожаловал мая 4, 1611 г., в то самое время как в Москву собралось Ляпуновское ополчение. Кремлевские бояре присягнули Владиславу и вместе с тем служили верой и правдой и самому Сигизмунду, а потому и писали во все города, чтобы народ не поднимался против Поляков.
Шереметев подписывал эти грамоты не из страха, а с уверенностью в своей правде, т. е. в присяге Владиславу.
Всенародное множество во всех городах мыслило иначе. Почитая Поляков с их королем, как католиков, богохульными еретиками, народ собирался очистить Москву именно от владычества Поляков и со своей, вполне Русской, точки зрения справедливо называл Кремлевских бояр изменниками Русскому делу.
Проживая в Кремле, Шереметев занял для своего поселения пустовавший двор Д. И. Годунова, о чем говорено выше. При царе Михаиле Фед. Шереметев занимает одно из первенствующих мест в тогдашнем служебном порядке. Избравший царя Земский Совет посылает его в челобитчиках к новому царю, чтоб успокоил царство, шел бы царствовать немедля. Известно, что избранный молодой царь и его мать Марфа Ивановна вначале не очень радовались этому избранно, опасаясь, что и с этим царем может случиться то же самое, что случилось с боярскими царями, Годуновым, Самозванцем, Шуйским. Поэтому и требовалось большое челобитье и крепкое уверение, что теперь таких случаев не произойдет. Как передовой представитель Земского Совета из боярской среды, Шереметев тем самым выдвинулся главным деятелем этого всенародного челобитья, конечно, в подчинение общему совету духовных властей и всех посланных челобитчиков, а их из всех званий было очень много, целый полк.
На походе с избранным государем в Москву, во время стоянки в Ярославле, Шереметев нашел это время очень удобным для челобитья государю о своих личных делах, именно о том, чтобы разбежавшиеся и расхищенные в Смутное время из его вотчины крестьяне были неуклонно собраны и водворены по-прежнему в старых своих дворах в его вотчине. Здесь вновь выразилась особенная заботливость Шереметева о своем боярском кормлении.
Как только царь прибыл в Москву (2 мая 1613 г.), боярин не помедлил выпросить у него подтвердительную грамоту на владенье двором в Кремле, принадлежавшим прежде Дм. Ив. Годунову. Грамота дана 19 мая того года. Другая грамота, выданная 23 мая, доставляла ему льготы по сбору денежных доходов с его Нижегородских вотчин. Затем в течение полутора года имя Шереметева не упоминается в служебных Разрядах. При торжестве царского венчания 11 июля он также не участвует. Есть сведение, именно в книге об избрании на царство Михаила, что Фед. Ив. Шереметев во время церемонии держал яблоко великодержавное, т. е. державу, но официальные Разрядные записи свидетельствуют, что яблоко держал кн. Д. М. Пожарский. Это подтверждает и новый летописец.
Надо заметить, что книга об избрании составлена знаменитым А. С. Матвеевым лет 60 после события, уже при царе Алексее Михайловиче, и о царском венчании многое в ней описано с преувеличением уже согласно чину венчания царя Алексея Михайло