В 1598 г. апреля 1 происходила торжественная встреча избранному на царство Борису Годунову, у церкви Николы Зарайского, что у Каменного моста. Он возвращался тогда из Новодевичьего монастыря от сестры инокини, царицы Александры, благословившей его вступление на царство по слезному челобитью всего духовенства, боярства и всего народа. Навстречу вышел патриарх Иов с крестным ходом со всем духовенством, бояре и весь синклит и бесчисленное всенародное множество.
Вид на Кремль и Троицкий мост.
Снимок сделан 6 начале XVIII cm. Из книги «Cornells de Bruins Reizen over Moscovie door Persie etc Amsterdam, 1714»
Входя Троицкими воротами в Кремль по левую сторону у самых ворот, в 1561 г. находился двор царского постельничего, Игнатья Вешнякова, на котором 15 июня была поставлена приехавшая тогда в Москву невеста царя Ивана Вас., дочь Пятигорских Черкас Кабардинского князя Темрюка Айдаровича, княжна Кученей, во святом крещении Мария, которую потом государь взял к себе во Дворец, смотрел ее и полюбил и сочетался с нею браком с небольшим через два месяца, 21 августа.
В начале XVII ст. в этой местности находился двор Сем. Никит. Годунова и немца доктора Валентина Билса.
В половине ХVI ст. у Ризположенских ворот, внутри Кремля, упоминаются тюрьмы. В 1543 г. декабря 19 тринадцатилетний царь Иван Вас. «не могши терпеть, что бояре безчинение и самовольство чинят, напал на их первосоветника князя Андрея Шуйского, и повелел предать его псарям. Псари схватили князя, поволокли к тюрьмам и убили его против Ризположенских ворот. С тех пор начали бояре от государя страх иметь и послушание».
Но еще прежде, при самом начали боярского бесчиния, осенью 1537 г. окт. 21 князья Шуйские, в смуте с кн. Бельским и другими боярами, схватили государева дьяка Федора Мишурина и казнили его – отсекоша ему голову у Тюрем.
В 1545 г. сентября 3 царь Иван Васильевич повелит казнить Афанасия Бутурлина, урезаша ему языка у Тюрем, за его вину, за невежливые слова.
Где именно находились эти Тюрьмы, в точности неизвестно, но видимо, что у Ризположенских ворот, как обозначено в первом случае.
Производимые в 1894 и 1895 гг. князем Н. С. Щербатовым расследования подземного Кремля обнаружили под самым проездом Троицких ворот две двухъярусные палаты длиною с небольшим 7 арш., шириною 7 арш., при высоте в верхнем ярусе 4½ арш., в которые слева от ворот в стене Кремля вела белокаменная лестница. Верхние палаты соединялись узким коридором в 9 арш. длины и 3½ арш. вышины. Нижние палаты соединялись с верхними только посредством люка, небольшого отверстия, как пролезть человеку, обрамленного тесаным белым камнем, у одной по самой ее средине, у другой сбоку во впадине, или нише, так что эти нижние палаты представляют как бы каменные мешки, в которые никакого другого входа не имеется. Их глубина простирается до 3-х сажен с лишком.
И в верхних, и в нижних палатах сделаны щелевидные продушины, по две в каждой палате, способствовавшие притоку воздуха. Эти продушины существуют в башне и теперь.
С большою вероятностью можно предполагать, что это были те тюрьмы, о которых упомянуто выше.
С левой стороны ворот у самой стены в XVII ст. находился дворцовый Судный приказ. К нему-то или от него внутри стены и существовала упомянутая лестница, впоследствии закладенная, когда и самые тюрьмы были оставлены.
Упомянутые каменные мешки не устроены ли по образцу древнего поруба, который составлял такое тюремное заключение, где не было выхода, где заключенный сидел действительно, как в мешке, в темной клети из бревен, как это выясняется из некоторых мест летописи.
Во времена бесконечных княжеских усобиц, в 1146 г., вел. князь Изяслав Мстиславич победил Игоря Ольговича августа 17 и всадил его в поруб. Игорь разболелся в порубе и стал просить свободы для пострижения в монахи.
Изяслав сжалился – и тогда, послав, повели над ним поруб розоимати, и тако выяша из поруба вельми больного и несоша у келью. Но не спасла Игоря и мантия инока: возмущенные Киевляне убили его, припоминая при этом, как некогда высекше Всеслава из поруба, поставили его князем себе, и много зла бысть про то граду Киеву. Эти выражения «разъимати над ним поруб, – высекше из поруба», явно указывают, что это была тюрьма, в своем роде мешок, из которого освобождать заключенного приходилось не иначе, как разъимать и высекать постройку.
Само собою разумеется, что такое устройство тюрьмы велось практическими целями сторожбы, не требовавшей особенной заботы о том, что заключенный из этого мешка может убежать. Затем и выражения последующего времени метать заключаемого в тюрьму, вкинуть в тюрьму, точно также указывают на упомянутое особое устройство такой тюрьмы. В ограде Троице-Сергие-вом монастыре в Пятницкой башне существует Каменный мешок в который опускаются сверху (Русский Архив, 1902 г., № 9, с. 39).
Мы пойдем от Троицких ворот по правой стороне улицы. Как упомянуто, у самых ворот на этой стороне находился дворцовый Судебный приказ, примыкавший к городовой стене. Далее саженях в двадцати от ворот, по направлению на угол здания теперешних Судебных мест, находилось подворье Троице-Сергиева монастыря.
Основание Троицкому подворью с церковью Богоявления было положено еще при жизни Преподобного Сергия, которому В. К. Дмитрий Донской, как записано в Кормовой книге Троицкого монастыря, дал в монастырь пятно Ногайское с лошади по 8 денег и Московское пятно с лошади по 2 деньги на площадке (перед городом Китаем у Спаса на Глинищах), и место на Москве в городе (Кремле) под церковь и под кельи. Пятно Ногайское, т. е. пятнание тавром продажных лошадей с записью их примет, происходило в Москве же, за городом, за Москвою-рекою, где существовал в XIV и ХV ст. Ногайский двор и где и доныне идет торговля лошадьми на Конной площади. Московское пятно существовало для города, Ногайское – для приводимых лошадей от Татар.
Когда именно было дано место в Кремле для устройства монастырского подворья, об этом прямых сведений мы не встретили. Есть исследование (О вотчинных владениях Троицкого монастыря при жизни пр. Сергия, от. Арсения), написанное с целью доказать, что при жизни Преподобного Троицкий монастырь не владел вотчинами, а следовательно и подворьем в Кремле. Однако подворье невозможно равнять с населенною крестьянами вотчиною. Автор старательно утверждает что, «лично для себя преп. Сергию не было нужды в этом подворье. В бытность свою в Москве, говорит он, св. старец мог останавливаться сначала у брата своего Стефана, игумена Богоявленского монастыря (за торгом, в Китае), потом с 1361 г. у своего ученика в Андрониковом монастыре, с 1378 г. в Симоновом монастыре, у племянника Федора. Братии же, продолжает автор, преп. Сергий не только в престольный град, но и по селам и деревням запрещал ходить даже в крайней нужде». Затем автор неосновательно предполагает, что двор для подворья мог быть завещан сыном кн. Владимира Андреевича, Андреем, умершим в 1425 г., получившим от отца половину отцовского двора, которую он и отдал монастырю без всякого акта. Надо припомнить, что двор кн. Владимира Андреевича, а следовательно и половина двора его сына Андрея находились на другом месте.
О пожаловании монастырю места для подворья князем Дмитрием Ивановичем Донским в монастырском архиве не найдено никаких свидетельств, и сведение об этом записано только во вкладной книге 1673 г.
Все это однако не может служить доказательством, что подворье не существовало еще при жизни св. Сергия. Этому должно противоречить самое помещение подворья возле Великого княжеского двора. В первой половине XVII ст. подворье именуется Богоявленским монастырем, что у Дворца (в 1640 г. 1 марта 25 по указу государя дураки государевых комнат были отведены поститься на Страстную неделю: в Богоявленский м. Мосейка; в Афанасьевский мон., что у Фроловских ворот, Исак да Симонка) (А. О. II, № 696). Только св. старцу Донской мог отдать для подворья такое близкое к дворцу место, с желанием всегда видеть его возле себя. И св. старцу во время пребывания его в Москве также было необходимо останавливаться в близости от вел. князя, не странствуя для этого напрасно за целые версты от Кремля. Что вотчины и пошлины с пятнанья лошадей даны монастырю уже после кончины св. старца (1391 г.), это вероятно; но также вероятно, что подворье возле Великокняжеского двора для временного пребывания в Москве и именно у вел. князя было дано еще при жизни святого. Таким образом, с большою вероятностью, можно предполагать, что основание Троицкого подворья должно относить к первому времени близких сношений преподобного Сергия с Москвой, то есть с ее вел. князем Дмитрием, часто приходившим в Сергиев монастырь под благословенье святого его основателя.
Для зарождавшегося Сергиева монастыря, принимавшего в святом лице его основателя живое участие во всех более или менее важных делах Великого княжения, было необходимо устроить в городе свое собственное пристанище, которое и основалось на особом подворье близ Троицких ворот. Во вкладной книге Троицкого монастыря прямо говорится, что вел. князь Дмитрий Иван. пожаловал в Москве в городе место под церковь и под кельи близ своего государева двора.
Первая на подворье церковь во имя Богоявления была, конечно, деревянная. Впервые о ней, а с нею и о самом подворье, летописец упоминает с 1374 г., как можно предполагать, по следующему обстоятельству:
17 сентября 1374 г. скончался последний Тысяцкий города Москвы Василий Васильевич Протасьев, внук первого Московского Тысяцкого Протасия. Василий Вас. был погребен в церкви Богоявления, «преставися в чернецех и в схиме; положен бысть у церкви Богоявления», в монастыре св. Богоявления, присовокупляет более поздний летописец. Выражение у церкви Богоявления может относиться и к Кремлевской церкви и к Кремлевскому Богоявленскому монастырю, который, несомненно, и основан был в одно время с постройкой церкви. В таком случае история подворья должна начинаться от времен самого св. Сергия.