своего двора, вполне достоверна и с полным основанием можно полагать, что святитель переселился к новозаложенному храму в то еще время, как только начали копать рвы для его основания. Тогда же или незадолго перед тем и были поставлены жилые хоромы, хотя бы вначале и небольшие, из которых через несколько шагов святитель мог приходить к своему делу, устраивая себе вековечную гробницу. Трудно представить, чтобы для этого дела он каждый раз путешествовал от Боровицких ворот к заложенному им храму. Однако, как видели, по уверению Снегирева, а за ним и всех авторов, черпавших свои сведения из этого источника, так должны были путешествовать к новому соборному храму, к церковным службам и по другим случаям и все митрополиты, жившие будто бы все еще у Боровицких ворот, Феогност, св. Алексей, Киприан, Фотий до Ионы, проезжая или чрез Великокняжеский двор или объезжая этот двор по его задам. Само собою разумеется, что такой несообразности никогда не существовало. Точно также не существовало митрополичьего, а потом патриаршего двора и на западной стороне собора, где между собором и Великокняжеским дворцом оставалось полого, свободного места всего на 20 саж. в квадрате. Возможно ли было разместить на этом пространстве каменные палаты и весь обширный состав владычных хором с их служебными частями? Основанием для этого неправильного заключения послужило свидетельство летописи, что митр. Иона в 1450 г. «заложил на своем дворе палату камену пред дверьми Святыя Богородицы и церковь в палате во имя Пресв. Богородицы Положение Честные Ея Ризы». Летописец не упомянул, перед какими дверьми, и историк Москвы определил, что перед западными; но существовали, кроме южных и северные двери, перед которыми в действительности и была выстроена эта палата, где святитель после того устроил в палате и церковь Ризположения в память чудесного избавления Москвы от нашествия скорой Татарщины, т. е. внезапного нашествия Ордынского царевича Мазовши, что случилось уже в 1451 г. июля 2 на память Положения Ризы Пресв. Богородицы. Мазовша стоял у города один день и так же внезапно побежал восвояси, как приходил.
«Русский Временник» (М., 1790 г., II, 22) прямо свидетельствует, что церковь в палате святитель заложил последи. Значит, задумана была постройка только одной палаты, а устройство церкви в палате являлось уже событием случая, спустя целый год. В житии митрополита Ионы упомянуто, как и везде в летописях, что митрополит «постави церковь, иже в каменной палате на своем дворе».
В летописях: заложил палату, в ней же церковь… заложил… Слова постави и заложил давали понятие, что это был особый храм. Между тем в похвальном слови митрополиту Ионе, написанном в 7055 (1547) г., говорится следующее: «И скоро повели воздвигнути храм… на своем дворе в палате в едином угле в досках». Стало быть, это была небольшая деревянная постройка в одном из углов палаты, конечно, в переднем, в восточном углу.
Об этой палате мы еще будем говорить впоследствии, а теперь утвердимся на той несомненной истине, что митрополичий двор со времен святителя Петра и до окончания времен патриарших находился и разрастался новыми зданиями на северной стороне собора, где и доныне существуют его остатки под именем Синодального дома.
Что касается сведения, повсюду повторяемого и потому ставшего уже непреложною истиною, что этот Синодальный дом построен патриархом Никоном[113], то источником для этого сведения, по-видимому, послужила отметка «Путеводителя к древностям и достопамятностям Московским» (М. 1792 г., I, 285), где говорится, что «Синодальный дом, прежде бывший Патриарший и в старину именовавшейся Крестовою палатою, построен Никоном патриархом в отсутствие царя Алексея Михайловича, когда Его Величество был в походе в Польше, в 1655 г., и по возвращении в 1656 г. в Москву, был введен патриархом с церемониею в оную Крестовую палату, которую сам (патриарх) построил». Автор ссылается на книгу патриарших выходов в упомянутые года, в которой речь идет только об одной Крестовой и притом, как будет видно, о Крестовой новой или Малой, так как существовала Крестовая старая или Большая, что ныне Мироварная. Автор «Путеводителя» именем Крестовой обозначил и все обширное здание Синодального дома, указывая, вместо новой, на старую Крестовую, вследствие чего и выходило, что Никон построил все это здание. Так стали повторять и доныне повторяют и все другие авторы, когда касаются этого предмета. По поводу такого обстоятельства мы принуждены снова разъяснять неправильность этих настойчивых повторений.
Новейший исследователь по этому вопросу г. Н. Писарев[114] всеми мерами отстаивает эти старые неправдоподобные заключения. Он утверждает, повторяя это несколько раз, что: «Владычий двор от митроп. Петра и до патриарха Никона был расположен по западной и северо-западной стороне Успенского собора (с. 23, 24, 26, 28); что центр Владычного дома приходился против северо-западного угла Успенского собора; что главные помещения дома были расположены на западной стороне от собора (27); что Никон не захотел жить в келиях своих предшественников и избрал новое место для своих хором и двора (28), где и построил вновь палаты и дворец» (29), как выразился в своем дневники Павел Алеппский. Эти новые палаты и дворец, по объяснению г. Писарева, с восточной стороны оканчивались церковью XII Апостолов (29), а с западной доходили до церкви Риз-Положения, стало быть заключали в своем составе все те здания, которые существуют и доныне, в том числе и Синодальную Мироварную палату. При этом автор делает примечание: «Утверждение проф. Е. Е. Голубинского (в его «Истории Русской церкви»), что митрополичий двор еще при м. Петре был перенесен «на то место, па котором остался навсегда – на место нынешней Синодальной палаты», – находится в очевидном противоречии с твердо установленными положениями исторической науки о перенесении патр. Никоном патриаршего двора на новое место».
Эта историческая наука (в сочинении г. Писарева) представила только превратные несообразные толкования известных сведений и в особенности наших обсуждений по этому предмету. Доказывать неправильность толкований автора заняло бы много места и к тому же это бесполезно и очень скучно.
Между многими другими яркая несообразность заключается в следующем.
Согласимся, что до Никона патриарший дом и двор находился на западной стороне от Успенского собора, следовательно известия о патриаршем дворе до времени Никона должны относиться к этому западному помещению патриаршего двора и дома. Из этих известий сам автор приводит свидетельства, что в патриаршем доме в XVI ст. существовали две палаты, Большая и Белая (30); в XVII ст. у патр. Филарета находились три палаты, Крестовая, Столовая, Макарьевская; патр. Иосиф с 1643 г., только за 10 лет до Никона, перестраивает несколько палат начиная с сеней, Крестовую, Золотую, Казенную, Проходную (56).
Все это до Никона должно было существовать на дворе патриархов на западной стороне от собора. Никон не захотел здесь жить и перенес свой патриарший двор на новое место, на северную сторону от собора, где и построил существующие доныне здания. Соглашаемся! Но ставим вопрос: куда же подевался этот западный патриарший дом и двор, как и куда исчезли все упомянутые выше палаты? И самое наречение Никона в патриархи происходило на патриаршем дворе, в Крестовой палате. Куда же исчез этот двор с Крестовой палатой, как и все другие палаты?
Павел Алеппский, упоминая о северной двери Успенского собора, говорит между прочим, что «насупротив этой двери находятся палаты и дворец патриарха, выстроенные им в настоящее время»… По-видимому, это указание послужило для г. Писарева самым твердым основанием почитать патр. Никона строителем всего Синодального здания. Но тот же Павел в своем дневнике говорит, что Никон «выпросил у царя двор (Цареборисовский) находящийся близ патриаршего дома с северной стороны собора». Далее, описывая Мироварную палату, Павел говорит, что одни ее окна выходят на собор, а с другой стороны выходят на двор старого патриаршего дома. Таким образом у г. Писарева выходит, что Никон выстроил патриарший дом, существовавший до Никона.
Нет ни прямых, ни косвенных указаний о том, чтобы на западной стороне от собора когда-либо существовали святительские палаты и жилые помещения. Вся эта западная и северо-западная сторона от древнего времени была занята помещениями Великокняжского, а потом царского дворца на его женской половине, хоромы которой выглядывали даже из-за собора (Альбом видов, № XIII).
На запад от собора патриаршему дому принадлежала собственность церкви Ризположения и незанятое полое пространство перед главными западными дверьми собора, необходимое для церковных действий. Это было место церковное соборное и потому собственно патриаршее. Над этим пространством со стороны Дворца и высились хоромы царицы и царевен. Никон, проходя этим местом, всегда подавал в верх царице свое благословение, как свидетельствует Павел Алеппский.
Сочинение г. Писарева в своем содержании излагает главным образом все то самое, что и мы излагали в «Истории города Москвы», представляя обзор патриаршего быта. Таким образом возникла неожиданная конкуренция, и автор нашел необходимым заявить, что когда вышла в свет «История города Москвы», его «работа была уже приготовлена к печати» (с. V), то есть исполнена независимо от упомянутой нашей книги. Этому обстоятельству должно бы только радоваться, так как избранный предмет подвергается описанию и объяснению в двух не зависящих друг от друга работах и потому в научном отношении получает немало выгод: чего не досмотрела одна работа, то исправляет и дополняет другая.
Но конкуренция по самому свойству своей задачи требует непременного выхваливания своей работы и возможного понижения ценности работы конкурента. Так должен был поступить и г. Писарев. Он почел обязательным сделать несколько критических замечаний на отделе о быте патриархов в нашей книге с целью доказать или неосновательность и неполноту, или ошибочность нашей работы и указать вообще, что мы не пользовались архивными материалами как следует и черпали сведения исключительно только из сборника архивных материалов, собранных гг. Холмогоровыми.