е с хищным узурпатором и заявить о его собственном желании на основании древнего права получить римскую корону. Римляне воспользовались этим случаем, чтобы заявить свой протест против Генриха и действительно отправили в Константинополь пышное посольство для переговоров о короновании; но папа не принимал участия в этой комедии, и только знать, теперь еще свободнее распоряжавшаяся в Риме, постаралась в этом случае возможно более нашуметь о себе. Пасхалию удалось, впрочем, провести несколько спокойных лет в Риме, и только временами он выезжал в Апулию, чтобы оградить там права церквей. 15 октября 1114 г. он созвал собор в Чепрано и по примеру Григория VII, некогда наделившего леном Роберта Гюискара, отдал Апулию, Калабрию и Сицилию в ленное владение герцогу Вильгельму, преемнику Рожера. Римская церковь, положение которой становилось все более и более затруднительным, старалась таким образом найти защиту у норманнской Италии, сохраняя над ней верховную власть, и в это же время, со смертью великой графини Матильды, явилась для римской церкви возможность получить в обладание другие земли, уже завещанные ей.
Матильда скончалась 70 лет от роду 24 июля 1115 г. в своем замке Bondeno de'Roncori близ Каноссы, оставляя папу наследником своих земель. Знаменитое наследство, оставленное Матильдой, — одно из самых роковых приношений, известных в истории, — явилось в свое время брошенным женщиной яблоком раздора между папами и императорами. Со времени дара Пипина никакое другое приношение не имело подобного значения, и оба они оказываются в одинаковой мере окруженными тайной. Действительные географические или юридические границы наследства, завещанного Матильдой, никогда не были установлены ясно, и по справедливости нельзя не удивляться тому, что в завещании Матильды совсем нет указаний на определенные местности, между тем как в других дарственных актах того же времени земли перечисляются с самой мелочной точностью. Свой первый дарственный акт Матильда передала Григорию VII; во втором документе значится, что первый был утрачен и что поэтому Матильда 17 ноября 1102 г. в Каноссе вручила кардиналу-легату Бернарду новый документ, в котором она, во спасение души своей и своих родных, завещала римской церкви все свои земли по обе стороны гор. Здравой критикой уже давно отвергнуто предположение, будто бы Матильда не считалась вовсе с правовыми нормами своего времени и завещала папе все обширные имперские лены, которыми владели ее предки, а именно: маркграфство Тусцию, Сполето и Камерино, затем еще Мантую, Модену, Реджио, Брешию и Парму. Но если даже завещание Матильды относилось к ее аллодиальным землям, простиравшимся с перерывами от реки По до реки Лириса, то и в таком случае в то время не было возможности установить границы между аллодиальными землями и имперскими ленами, и церковь могла воспользоваться этой неясностью, чтобы раздвинуть пределы полуленного наследства. Григорий VII в своей предусмотрительности наметил земли Матильды как будущее наследство пап; распавшаяся церковная область благодаря этому достоянию могла не только возродиться к новой жизни, но и найти в нем еще более широкое основание для владычества Церкви над всей Италией. Если бы папы, обратившие Южную Италию в лен св. Петра, получили в свое владение так же земли Матильды, не исключая ее имперских ленов, им удалось бы тогда поставить почти всю Италию в вассальную зависимость от себя, и баснословный дар Константина был бы близок к полному своему осуществлению. Каково бы ни было, впрочем, приношение Матильды, в нем мы всегда будем иметь тончайший образец политического искусства пап. Прошли, однако, многие годы, прежде чем явилась возможность для пап получить в свое владение самую малую часть этого наследства. Три претендента оспаривали наследие Матильды, в числе их были прежде всего города, успевшие добиться политической автономии. Таковы были тусцийские города; Пиза, Лукка, Сиенна, Флоренция и Ареццо, в которых республиканские учреждения существовали еще при Матильде и которые позднее стали вполне независимыми, так что никто из пап не заявлял никогда притязаний на них. Не предъявляла церковь своих прав так же на Модену, Мантую и Парму, между тем как Ферpapa обратилась в настоящий церковный лен благодаря тому, что была отдана во владение еще Тедальду, деду Матильды. Кроме городов, претендентами были еще Вельф V Баварский, муж Матильды, и Генрих V как император и в силу своего родства с Лотарингским домом. Узнав о смерти Матильды, Генрих немедленно стал готовиться к походу в Италию, чтобы захватить в свои руки земли графини; что касается Пасхалия, то ему не удалось овладеть ни одной пядью этих земель. Между преемниками Пасхалия и императорами наследие знаменитой графини явилось надолго предметом раздора, постоянно поддерживавшим великую борьбу двух властей, духовной и светской.
ГЛАВА II
1. Пасхалий отменяет привилегию. — Возмущение римлян по случаю избрания префекта города. — ПьерЛеоне. — Его замок у театра Марцелла. — Диакония Св. Николая in carcere. — Отпадение Кампаньи. — Появление Генриха v в Риме. — Бегство Пасхалия. — Бурдин Брагскин. — Птолемей Тускуланский. — Возвращение и смерть Пасхалия II. — Здания, воздвигнутые им в Риме
Мир был нарушен в Риме уже в 1116 г., когда Генрих направился в Ломбардию. Побуждаемый епископами, образовавшими сплоченную оппозицию, Пасхалий со звал в марте собор в Латеране и торжественно предал анафеме привилегию на инве ституру как акт, исторгнутый силой. Соглашение, которого пытался достигнуть импе ратор через аббата клюнийского, Понтия, не состоялось. Правда, папа отказался подвергнуть Генриха на соборе отлучению от церкви; тем не менее он не протестовал против отлучения, объявленного Генриху легатами. Миланский архиепископ Иордан предал Генриха анафеме в миланском соборе; папа так же не возражал против этого и только пояснил, что собор может снять отлучение, наложенное епископами.
Ведя переговоры с папой, послы Генриха в то же время заключили тайное соглашение с той партией в Риме, для которой появление Генриха в городе было жеательно. Негодование римлян против имперской власти было только временным, ненависть же их к папской власти оставалась неизменной. Смерть префекта города явилась для них вполне подходящим случаем перейти к открытому восстанию. Римские нобили того времени с такой же настойчивостью желали завладеть префектурой, с какой некогда добивались их предки консульского звания, так как уголовный судья в Риме был очень влиятельным лицом. Глаза всего народа всегда бывали устремлены на городского префекта, когда он, окруженный своими товарищами-судьями, выступал в торжественных процессиях рядом с папой, одетый в фантастический костюм: в далматик из красного шелка с широкими рукавами, роскошную мантию, отделанную золотом, в митру из пурпурового бархата и в разноцветные штаны в обтяжку, на одной ноге золотистого цвета, на другой — красного. Избрание префекта вызывало такую же яростную борьбу партий, как и выбор папы. Вслед за избранием новый префект показывался народу с какой-нибудь кафедры и присягал на верность Риму, после чего его торжественно отводили к папе, который утверждал избрание; затем уполномоченный императора жаловал префекта императорским орлом и обнаженным мечом, так как император считал префекта своим наместником в Риме, несмотря на то, что папы также имели право утверждать избрание префекта. Лишить императора права замещать самую важную гражданскую должность для пап было весьма желательно и, пользуясь благоприятными обстоятельствами, они не упускали случая назначать префекта собственною властью. В конце марта 1116 г. префект Петр умер, и Пасхалий назначил ему преемником сына ПьераЛеоне; но императорская партия и народ, ненавидевший этого богатого магната, выставили кандидатуру сына умершего префекта Петра, племянника Птолемея Тускуланского. Тогда папа взял себе знаки сана префекта, решив провести свое-го кандидата. В четверг на Страстной, когда папа был в Латеране, народная партия ворвалась в церковь, подвела к папе своего юного кандидата Петра и с криками стала требовать, чтобы он был утвержден префектом. Насильственно прерванное богослужение сменилось сценой буйства, в которой центральной фигурой был одетый в траур юноша, дерзко требовавший, чтобы папа признал его префектом Рима. Папа отложил свой ответ до другого дня, и буйная толпа, не переставая угрожать, покинула Латеран. Рим разделился на две партии, и в их борьбе приняли участие даже графы Кампаньи. Во время пасхальных праздников возмущение усилилось. В понедельник на Святой, когда папа направлялся в базилику Св. Петра, ему навстречу на мосту Св. Ангела вышла буйная толпа римлян, имея во главе сына покойного префекта, снова предъявила свои требования и яростно напала на лиц, сопровождавшего папу. При возвращении папской процессии в Латеран народ преследовал ее, бросая камни с Капитолия. Затем юный кандидат возложил на себя знаки сана префекта и на улицах началась резня; башни и дома подверглись разрушению, в церквях производился грабеж, и повсюду совершались всякого рода насилия.
Замок ПьерЛеоне был подвергнут осаде; он был, однако, одним из самых неприступных в городе. Огромный театр Марцелла, к которому примыкали башни замка ПьерЛеоне мог служить превосходной крепостью; затем Тибр и развалины больших портиков, а именно портика Октавии, делали эту местность, заключеенную между рекой и Капитолием, еще более неприступной. Замечательно, что ПьерЛеоне, вновь возникший род еврейского происхождения, удержали за собой или избрали для жительства местность у древнего транстеверинского Гетто и моста на остров; этот мост, у которого уже в то время жили евреи, последние называли Pons Ju daeorum. Центральную часть замка составлял вышеназванный театр; дома ни походившие на башни, были расположены вдоль реки и доходили до церкви Св. Николая in Carcere, древней диаконии, устроенной на развалинах прекрасного древнего храма. Церковь существует доныне, но дворцы ПьерЛеоне исчезли; башни бывших дворцов обращены были в высокие жилые дома, и в остатках их помещаются теперь мясные лавки и склады старых вещей, принадлежащие евреям соседнего гетто. В силу удивительной иронии судьбы местность, где возвышался за