об урочных летах, установивший срок исковой давности по искам землевладельцев о перешедших крестьянах. В исторической науке устоялось мнение о том, что урочные лета – это срок сыска беглых крестьян. Термин «урочные лета» в документах XVI в. означает срок реализации права (например, на выплату долга без процентов или выкуп отчужденного имущества)[18]. Со сроком сыска беглых крестьян этот термин связал М.Ф. Владимирский-Буданов, а затем Б.Д. Греков. В указе 1597 г. термин «урочные лета» впервые связывается с крестьянскими переходами. Пятилетний срок исковой давности, введенный в 1597 г., сопряжен с Писцовыми книгами 1592 г. (перешедшие до 1592 г. возвращению не подлежали) и едва ли распространялся на будущее время. Указ 1597 г. регламентирует порядок разрешения споров о крестьянах, живущих на землях частных владельцев, в случае их перехода. В 1601 г. указом Бориса Годунова было разрешено служилым людям вывозить крестьян (одного или двух в год) на условиях Судебника, то есть с уплатой пожилого. Указом 1607 г. был установлен 15-летний срок возвращения крестьян владельцами, в 1639-м – 9-летний (новая перепись производилась в 1622–1630 гг., часть книг восстанавливалась после пожара 1626 г.). Таким образом, урочные лета – срок исковой давности по спорам землевладельцев о перешедших крестьянах, связанный с переписями.
Соборное уложение 1649 г. отменило урочные лета (СУ-XI-1, 2). Это и считается окончательным оформлением крепостной зависимости. Правоустанавливающим документом Уложение считает Писцовые книги, поступившие в Поместный приказ после пожара 1626 г. Незаконно перешедшие крестьяне возвращались бывшим владельцам с супругами и потомством (землевладелец, допустивший брак своего крестьянина с беглым, лишался его – СУ-XI-1–3). Таким образом, в рассматриваемый период крепостная зависимость является потомственной, распространяющейся на членов семьи крестьянина (до 4-го колена). Следует отметить, что в XVII в. крестьянин был «крепок земле», а не личности землевладельца. Было запрещено переводить крестьян из поместий в вотчины, с тем, чтобы не «пустошить» поместий (СУ-XI-30). Уложение устанавливает запрет на принятие чужих крестьян и бобылей: принявший незаконно перешедшего (беглого) должен был выплатить по 10 рублей за каждый прожитый крестьянином в его владениях год (СУ-XI-10). Показательно название главы XI Соборного уложения – «Суд о крестьянех»: крестьяне в ней рассматриваются как объект права. Уложение регламентирует судебный порядок разрешения споров о беглых крестьянах. Предусмотрен даже случай, когда беглые разных владельцев (будучи в бегах, например, за границей) заключают брак: в таком случае владельцы должны были решить вопрос жребием, в итоге один получал крестьянскую семью, а другой – вывод в размере 5 рублей (фактически цену крестьянской души). Весьма примечательно, что в главе XI Уложения крестьянин рассматривается в неразрывной связи со своим имуществом – животами (СУ-XI-25).
По подсчетам А.Г. Манькова, о крестьянах упоминается в 111 статьях Уложения (только 34 из них содержатся в главе XI). Закон защищает жизнь и имущество крестьян (СУ-X-94, XXI-71), запрещает землевладельцам самостоятельно вершить над ними суд по разбойным делам, не отдавая их в руки губных органов (СУ-XXI-79). Бесчестье крестьянина составляло 1 рубль (самая маленькая сумма из всех бесчестий – СУ-X-94). Крестьяне были полноправными участниками судебного процесса, при обысках и допросах для них было обязательным крестоцелование (СУ-X-173). Соборное уложение допускает изветы (доносы) зависимых на своих господ в случае подозрения в государственной измене, однако недоказанное обвинение грозило изветчику суровым наказанием – битьем кнутом (СУ-II-13). Крестьяне могли нести имущественную ответственность по обязательствам землевладельцев: иски «правились» на крестьянах (то есть взыскание обращалось и на имущество крестьян – СУ-X-262).
Холопам посвящена XX глава Соборного уложения «Суд о холопех» (119 статей). В этой главе перечисляются все виды лично зависимых: полные, старинные, докладные холопы, кабальные люди, купленные люди. Полное холопство к середине XVII в. себя изживает, а полные грамоты, упоминаемые в Уложении, судя по всему, уже не выдавались, но пока еще не вышли из оборота (СУ-XX-21, 32). Старинное холопство мало отличается от полного: оно тоже предполагало полную и, что важно, наследственную зависимость холопа от господина. Полное и старинное холопство постепенно вытесняется кабальным (СУ-XX-101).
Говоря о различиях в правовом положении, стоит выделить две главные категории лично зависимых: старинных и кабальных холопов. Старинные холопы, в отличие от кабальных, передавались по наследству, давались в приданое (СУ-XX-13, 31, 77). Старинные холопы могли быть освобождены по воле владельца при жизни или по завещанию (СУ-XX-53). Принцип «по рабе холоп и по холопу раба» действовал в отношении старинных холопов (СУ-XX-31). По правовому положению от старинных не отличаются докладные холопы и купленные люди (СУ-XX-61). Закон разрешает покупку и продажу только некрещеных татар (СУ-XX-97). Холопами неправославных иноземцев русские люди становиться не могли (СУ-XX-70). Соборное уложение освобождало от холопства людей, бежавших из плена (СУ-XX-34). Освобождались и холопы изменников (СУ-XX-33), а также те, чьи господа не могли прокормить их в голодные годы (СУ-XX-41). Похолопление больше не использовалось как наказание или способ обеспечения обязательств по договорам. Неисполненные обязательства (в том числе деликтные) влекли за собой не продажу, а выдачу «головой до искупу», то есть отработку долга (СУ-XX-39, 40). Устанавливалась и стоимость труда отданных головой до искупу: у мужчин – 5 рублей в год, у женщин – 2,5 рубля.
В XVI–XVII вв. получает распространение кабальное холопство. Уложение от 1 февраля 1597 г. отменило право кабального человека освободиться после выплаты долга и определило срок службы кабального – до смерти господина, без права передачи по наследству. Этот вид зависимости оформлялся особым документом – кабалой служилой (а не заемной, оформлявшей долговое обязательство), регистрируемой в Холопьем приказе в Москве или заверяемой приказными людьми или губными старостами в городах. Жалованье кабального составляло 3 рубля в год. Кабальными не могли становиться служилые или уже находящиеся в зависимости (зависимые крестьяне, старинные холопы – СУ-XX-113, 114), а также не достигшие 15 лет (СУ-XX-20). Таким образом, в эту категорию обычно попадали вольные люди или отпущенные холопы (СУ-XX-7, 8). Соборное уложение допускало бескабальную службу только в течение трех месяцев, по истечении которых требовалось оформление служилой кабалы, даже без согласия находящегося в услужении (СУ-XX-16).
Представители духовенства не имели полных и старинных холопов, но могли иметь кабальных, вольные могли работать у них «по жилым записям» урочные годы. Воеводам не разрешалось кабалить жителей тех местностей, в которых они несли службу (СУ-XX-58).
Соборное уложение много внимания уделяет оформлению служилых кабал: их составляли нотариусы того времени – площадные подьячие (СУ-XX-19) в присутствии того, на кого кабала оформлялась. Заочное оформление запрещалось, ибо в кабале и в книгах приказа фиксировались приметы холопа (СУ-XX-23). В случае спора о холопах приметы, зафиксированные в кабале, имели большую доказательственную силу, чем срок оформления: оставалась в силе кабала, которая сошлась по приметам (СУ-XX-75). Кабальные освобождались после смерти господина, их нельзя было давать в приданое и включать в завещание. Доказывать свой статус кабального, а не старинного холоп мог в приказе, ссылаясь на кабальные грамоты (СУ-XX-64). Статус кабального распространялся на жену и детей, родившихся в период кабалы (СУ-XX-83–85).
Закон не давал владельцу холопа право распорядиться его жизнью, предписывая не убить, не изувечить и голодом не уморить, не устанавливая при этом особую санкцию за подобного рода деяния (СУ-XX-92). Возвращение беглых холопов производилось «по суду и по сыску» (СУ-XX-4). Сыском занимались владельцы, приставы по челобитью или сыщики через «заказ и переем» (сыщики получали установленную плату – СУ-XX-89).
Таким образом, холопы, оставаясь объектами права, имели целый ряд черт субъектов права: отвечали за преступления, выступали в суде, могли доказывать свой статус.
4.2. Государственный строй
Высшие органы власти и управления. С 1547 г. русский государь стал именоваться царем. Все государственные дела вершились от его имени, все бразды правления находились в его руках. Особа государя считалась неприкосновенной, даже голый умысел на жизнь и здоровье государя карался смертной казнью (СУ-II-1).
Власть государя формально ничем не ограничивалась, но черты деспотии получила только в царствование Ивана IV. Передача царского престола производилась согласно принципу первородства и единонаследия. В 1682 г. на престол были возведены два царя – Иван Алексеевич (1682–1696 гг.) и Петр Алексеевич (1682–1725 гг.), при регентстве их сестры царевны Софьи. Это единственный прецедент двоецарствия и регентства девицы, а не вдовствующей царицы в истории России. Царь возводился на престол Земским собором, акт избрания удостоверялся утвержденной грамотой, заверяемой подписями участников собора. Впервые процедура такого «избрания» состоялась при Федоре Ивановиче. Обязательным для государя было венчание и помазание на царство.
Попытки формализовать отношения государя с боярством предпринимались в рассматриваемый период неоднократно, так, Василий Шуйский подписал Крестоцеловальную запись, в которой он поклялся «всякого человека, не осудя истинным судом з бояры своими, смерти не предати, и вотчин, и дворов, и животов у братии их, и у жен и у детей не отъимати». Не исключено, что подобный документ был подписан и Михаилом Федоровичем, но даже если этот факт имел место, политических последствий он не повлек.