ярость своего отца Солнца, который ниспослал бы ему какое-либо тяжкое наказание, как они говорили. С этим страхом прожил он несколько лет, желая мира и спокойствия для себя и для всех своих соседей; а чтобы не впасть в праздность, он посещал свои королевства и один, и два, и три раза. Он пытался украсить их великолепными зданиями; одаривал вассалов всех вместе и порознь; он обращался с ними с большей любовью и лаской, чем их проявляли его предки, что было проявлением и результатом страха; на все он потратил девять или десять лет. Однако, чтобы не выглядеть таким малодушным, ибо среди инков считалось трусостью, [если король] не увеличивал свою империю, он решил направить войско из двадцати тысяч воинов на юго-запад от Коско, дальше по побережью за Аре-кипу, где его предки оставили незавоеванной длинную, хотя и малонаселенную косу земли. Он избрал генерал-капитаном своего брата инку Майта, которого после того похода, в котором он был генералом, называли any Майта, что означает генерал-капитан Майта. Он назначил [также] четырех опытных инков мастерами боя. Инка не решился сам предпринять завоевание, хотя и очень жаждал этого, но он так никогда и не решился пойти [в поход], поскольку его недоброе предзнаменование (в делах войны) раскачивало его на волнах таких сомнений и бурь, что куда бы ни заносили его волны желания, волны страха возвращали обратно. Из-за этих страхов он назначил [командовать походом] брата и своих министров, которые осуществили завоевание быстро и счастливо, и они покорили для империи инков все то, что лежит между Ape-кипой и Такамой [и] именуют Кольа-суйу; по побережью это конец и граница того, что сегодня называют Перу. Та земля длинная, узкая и плохо заселена [людьми], и поэтому инки задержались и потратили больше времени на то, чтобы пройти ее, чем на то, чтобы подчинить своему господству.
Рис. 14. Седьмой капитан инка Майтак. [Вверху: ] идол [долины] Варко. [Внизу: ] Пукара, крепость. Анда-марка и Лукана, Парина-коча, [племена] сора, пома-танбо, анде, чанга, йунга. [П. де Айяла, 155]
По окончании этого завоевания они вернулись в Коско и доложили инке Йавар Вакаку о том, что совершили. Тогда этот [инка], вновь осмелев от добрых событий прошлого похода, решил осуществить другое завоевание, [сулившее] большую славу и честь, каковым было покорение и включение в его империю нескольких больших провинций, которые остались незавоеванными в округе Кольа-суйу и назывались Каранка, Ульака, Льипи, Чича, Ампара. Эти [провинции], помимо того, что были большими, были населены многочисленными людьми, храбрыми и воинственными, [и] из-за этих неблагоприятных условий прошлые инки не хотели осуществлять это завоевание силой оружия, чтобы не уничтожить те варварские и неукротимые народы (naciones), а хотели, чтобы они сами мало-помалу воспитывались бы, и приручались бы, и пристрастились бы к владычеству и господству инков, видя на опыте всех своих соседей, сколь мягкими, сколь любезными, сколь полезными для вассалов [были инки].
В заботах о завоевании тех провинций инка Йавар Вакак пребывал в большой тоске, между страхами и надеждами, ибо иногда он надеялся (se prometia) на добрые события, подобные походу, который совершил его брат aпy Майта; в другой раз он не верил в них из-за своего недоброго предзнаменования, не рискуя по этой причине начать какое-либо военное предприятие по причине его опасностей. Пребывая среди этих страстей и сомнений, он направил свой взгляд на другие домашние заботы, которые вырастали внутри, в его [собственном] доме, и иногда [целыми] днями он страдал и мучился из-за жестокого характера своего перворожденного сына, который должен был стать наследником его королевств; он, будучи еще ребенком, проявил дурной характер, ибо плохо обращался с мальчиками своего возраста, с которыми он общался, и проявлял наклонности к грубости и жестокости, и хотя инка стремился исправить его и надеялся, что с возрастом, обретая здравый смысл, он будет утрачивать свирепость своего дурного нрава, было похоже, что эта надежда окажется пустой, ибо с возрастом скорее росла, нежели уменьшалась жестокость его души. Это было для его отца инки великим страданием, ибо, поскольку все его предки так высоко ценили приветливость и мягкость [в обращении с вассалами], ему особенно горько было видеть, что принц обладал противоположными наклонностями. Он старался исправить их убеждением и примером своих старших [поколений], напоминая ему об этом, чтобы он почувствовал бы к ним склонность, а также наказаниями и немилостью, которым подвергал его, однако все это мало или совсем не помогало, ибо дурные наклонности в великом и могучем [человеке] обычно редко или никогда не поддаются исправлению.
Так с этим принцем случилось, что, какое бы лекарство ему ни давали против его дурных наклонностей, все они вновь оборачивались все той же отравой. Видя это, его отец инка решил лишить его всякой милости и удалить от себя с намерением, что если он не воспользуется [этой] немилостью, как средством, чтобы изменить [свой характер], то он лишит его наследства и изберет наследником другого из своих сыновей, который обладал бы теми же качествами, [которыми обладали] старшие поколения. Он думал поступить так, подражая обычаю некоторых провинций своей империи, где наследство получали наиболее достойные сыновья. Он хотел использовать тот закон в отношении своего сына, [хотя] среди королей инков он не имел силы. С этим намерением он приказал изгнать его из своего дома и королевского двора, когда тому было уже десять и девять лет, и отправить его на огромные и красивые пастбища примерно в одной лиге от города [Коско], именовавшиеся Чита, где я неоднократно бывал. Там паслось много скота, [принадлежавшего] Солнцу; он приказал, чтобы он пас его вместе с пастухами, на которых была возложена та служба. Принц, не располагая возможностью поступить иначе, принял изгнание и немилость, которой его подвергли в наказание за его воинственный и яростный дух, и он стал служить пастухом вместе с другими скотоводами и охранять скот Солнца, а поскольку скот принадлежал Солнцу, это было утешением для печального инки. Тот, лишенный милости принц, занимался этой службой в течение трех лет и более; здесь мы его и оставим до положенного времени, ибо он предоставит нам возможность рассказать еще о многом, если нам будет дано рассказать о многом.
Глава XXI. О предупреждении, которое привидение сообщило принцу,чтобы он передал его своему отцу
Инка Йавар Вакак, изгнав своего перворожденного сына (неизвестно, какое имя он носил, будучи еще принцем, потому что другое имя, полученное им впоследствии, стерло его [из людской памяти], ибо, поскольку у них не было письма, они навсегда забывали все то, что по их традиции не следовало поручать хранить памяти), решил полностью оставить военные занятия и завоевания новых провинций и уделять внимание только правлению и нуждам своего королевства, а сына из виду не терять, держа его в удалении от себя, но так, чтобы видеть и пытаться улучшить его наклонности, а [если] такое не будет достигнуто, то искать другие средства, хотя все то, что ему предлагалось, например подвергнуть его вечному заключению или лишить его права наследовать [престол] и избрать другого [принца-наследника] на его место, казалось [инке-правителю] жестоким и малонадежным, ибо это дело было новым и грандиозным, поскольку оно означало бы разрушение божественного начала инков, которых считали божественными сыновьями Солнца, и поэтому вассалы не отнеслись бы с сочувствием ни к такому наказанию, ни к любому другому, которому бы он захотел подвергнуть принца.
В этих печалях и заботах, которые отнимали у него всякий отдых и покой, провел инка более трех лет, во время которых не случилось ничего достойного, чтобы сохранить в памяти. В этот период он два раза направлял четырех своих родственников посетить королевство, поделив между ними провинции, которые им следовало обойти; он приказал им, чтобы они совершили бы дела, достойные чести инки, и способствовали общему благу вассалов, чем являлись рытье новых оросительных каналов, постройка хранилищ, и королевских домов, и мостов, и дорог и другие похожие дела; однако он сам не рискнул покинуть королевский двор, где занимался торжествами праздника Солнца и другими, которые отмечались ежегодно, проявляя справедливость к своим вассалам. Однажды, в конце этого долгого времени, вскоре после полудня, принц вошел в дом своего отца, где его совсем не ожидали; как человек, находящийся в немилости у короля, [он был] один, без сопровождающих. Он послал сказать отцу, что находится там и что ему необходимо передать некое сообщение. Инка с великим гневом заявил, чтобы он немедленно же отправлялся туда, где он приказал ему находиться, если он не хочет, чтобы его казнили за неподчинение королевскому приказу, ибо [принц] знал, что никому не было дозволено нарушать его каким бы незначительным ни было бы то, что приказывалось. Принц ответил, сказав, что он пришел туда не для того, чтобы нарушить его приказание, а для того, чтобы исполнить волю другого, столь же великого, как и он, инки. Тот [другой] направил его, чтобы сообщить некоторые вещи, которые ему было весьма необходимо знать; что если он хочет услышать их, то пусть даст разрешение войти и рассказать о них; а если нет, то он вернется к тому, кто его направил, и сообщит о том, что ему ответили, и выполнит свой долг перед ним.
Инка, услышав, что речь шла о другом, столь же великом господине, приказал ему войти, чтобы узнать, что это были за глупости и кто прислал ему послания с сыном, изгнанным и лишенным его милости; он хотел выяснить, что это были за новости, чтобы наказать за них. Принц, оказавшись перед своим отцом, сказал: «Единственный господин, знай, что, [когда] сегодня в полдень я лежал (не могу точно сказать, спал ли я или не спал) под высоким утесом, которых много на пастбищах в Чита, где я стерегу по твоему приказу лам нашего отца Солнца, передо мною явился странного одеяния человек, по внешности (figura) отличавшийся от нас, ибо на лице у него была борода [длиною] более, чем ладонь, и одежда – длинная и свободная, закрывавшая ему ноги. Он вел привязанное за шею незнакомое животное. Он сказал мне: „Племянник, я сын Солнца, брат инки Манко Капака и койи Окльо Вако, его супруги и сестры, первых из твоих предков; вот почему я брат твоему отцу и всем вам. Меня зовут Вира-коча Инка; я пришел от Солнца, нашего отца, [чтобы] передать тебе предупреждение, [которое] ты передашь инке, моему брату, что вся большая часть провинций в Чинча-суйу, подчиненных его империи, и другие [провинции], не подчиненные [инкам], поднимают восстание и собирают множество людей, чтобы прийти с могучим войском разрушить его трон и уничтожить наш имперский город Коско. Поэтому ты должен встретиться с инкой, моим братом, и сказать ему от меня, чтобы он был готов, и предусмотрел бы, и решил бы, что ему следует сделать в этом случае. А тебе лично я говорю, что, какое бы несчастье ни случилось бы с тобой, ты не бойся, ибо я буду с тобой и в любом из них я помогу тебе как моей плоти и крови.