Главными занятиями, которыми были заняты жены Солнца, являлись пряжа, и ткачество, и изготовление всего того, что инка надевал на свою персону из одежды и головных уборов, а также [одежду] для койи, его законной жены. Они изготовляли и всю тончайшую одежду, которую преподносили Солнцу при жертвоприношениях; то, что инка-[правитель] носил на голове, была плетеная тесьма, называвшаяся льауту; она шириною с указательный палец и очень толстая, так что была почти квадратной, — ее оборачивали четыре или пять раз вокруг головы, — и [еще] ярко-красная бахрома (borda), которая проходила [по лбу] от одного виска до другого.
[Его] одеждой была рубашка, спускавшаяся до колен, которую называли унку. Испанцы называют ее кусма; это [слово] не из всеобщего языка, а из словаря какой-то отдельной провинции. Вместо плаща они носили квадратный плед из двух половин, который они называют йаколъа. Эти монашки также изготовляли сумки, которые были квадратными, [размером] с квадратную пядь; их носили через плечо, привязывая прекрасно выделанной тесьмой, шириною в два пальца, свисавшей, как портупея, с левого плеча на правый бок. Эти сумки они называли чуспа; они использовались только для того, чтобы носить в них траву, называвшуюся кука, которую индейцы едят [и] которая тогда не была столь общедоступна, как сейчас, ибо ее ел только инка, и его родичи, и некоторые кураки, которым король в знак великой милости и благосклонности направлял в год несколько корзин с кукой.
Они также делали бахрому из двух цветов, — желтого и красного, называвшуюся пайча, скрепленную с тонкой тесьмой, длиною с одну морскую сажень, которая предназначалась не для инки, а для [лиц] его королевской крови: они носили ее на голове, бахрома падала на правый висок.
Глава IIIПОЧТЕНИЕ, КОТОРЫМ ПОЛЬЗОВАЛИСЬ ПРЕДМЕТЫ, КОТОРЫЕ ИЗГОТОВЛЯЛИ ИЗБРАННИЦЫ, И ЗАКОН ПРОТИВ ТЕХ, КТО ИЗНАСИЛОВАЛ БЫ ИХ
Все эти вещи делали монахини в огромном количестве для Солнца, своего мужа. А поскольку Солнце не могло ни одевать, ни носить те украшения, они направляли их инке, как его законному и естественному сыну и наследнику, каковым, [как] они говорили, он являлся, чтобы он их носил. Он принимал их как священные предметы, и он, и вся его империя относились к ним с большим почтением, чем греки и римляне отнеслись бы в своем язычестве к сотворенному их богинями Юноной, Венерой или [Афиной] Палладой. Ибо эти новые язычники, будучи более простыми, нежели античные, поклонялись с величайшим почтением и сердечным уважением всему тому, что они в своей неверной религии считали священным и божественным. И поскольку те предметы были сделаны руками койи, — женами Солнца, и они были сделаны для Солнца, а женщины имели ту же самую кровь Солнца, по причине всех этих отношений между ними они относились к ним с великим почтением. И точно так же сам инка не мог передать их кому-либо другому, кто не принадлежал бы к его королевской и родной ему крови, ибо предметами божественными, говорили они, не могли пользоваться люди земные (humanos), [что] было недозволено и считалось святотатством, а отсюда самому королю было запрещено передавать их куракам и капитанам, сколь бы ни велика была их служба, если они не принадлежали к его крови; а дальше мы расскажем, какие иные свои одежды давал инка куракам и вице-королям, губернаторам и капитанам в знак великой милости и благодеяния, которые он им оказывал.
Помимо указанного, эти монахини заботились о приготовлении в должное время хлеба, называвшегося санку, для жертвоприношений, которые подносились Солнцу во [время] главнейших празднеств, которые они называли Райми и Ситва. Они также готовили питье, которое инка и его родичи пили в дни тех праздников, называвшееся на их языке ака; произносить последнюю букву в гортани, ибо произнесенное, как звучат испанские буквы, оно означает навоз. Вся посуда того дома, включая горшки, кувшины и [иные] сосуды, была из золота и серебра, как в доме Солнца, ибо они были его женами и в [этом] качестве достойны того. Точно так же [там] был сад с деревьями и растениями, травами и цветами, птицами и животными, повторенными в золоте и серебре, как те, что имелись в храме Солнца.
Занятия, о которых мы говорили, были главными, которым посвящали себя монахини города Коско. Все остальное находилось в соответствии с жизнью и рассказами (conversacion) женщин, которые хранят вечное затворничество, [соблюдая] вечную девственность. Для монахинь, которые совершали преступление против своей девственности, существовал закон, по которому их закапывали в землю живыми, а соучастника приказывали повесить. А поскольку они считали (и так они утверждали), что убить одного мужчину было малым наказанием за столь тяжелое преступление, каким являлась дерзость изнасилования жены, предназначенной Солнцу, их богу и отцу их королей, закон приказывал убить вместе с преступником его жену, и детей, и слуг, а также их родственников, и всех соседей, и жителей его селения, и весь их скот, чтобы не осталось бы, как говорят, ни сосунка, ни пискуна. Они разрушали селение и засыпали его камнями, и, поскольку это была как бы родина и мать, которые родили и вырастили столь плохого сына, [селение] превращалось в мертвую пустыню, и то место было проклято и отлучено, чтобы никто не коснулся бы его, даже скот, если бы он [появлялся там].
Таков был закон, однако он никогда не был приведен в исполнение, потому что не нашелся [человек], который нарушил бы его, ибо, как мы уже говорили в других случаях, индейцы Перу испытывали величайший страх перед своими законами и проявляли к ним полнейшее почтение, особенно к тем, которые касались их религии и их королей. Однако, если находился кто-либо, кто нарушал его, закон применялся по всей своей строгости, без всякого снисхождения, словно речь шла о том, чтобы убить шавку. Ибо инки никогда не создавали [свои] законы, чтобы пугать своих вассалов или чтобы над ними насмехались, а чтобы они приводились бы в исполнение по отношению к тем, кто решился бы их нарушить.
Глава IVИМЕЛОСЬ МНОГО ДРУГИХ ДОМОВ ДЛЯ ИЗБРАННИЦ. ПОДТВЕРЖДАЕТСЯ СТРОГОСТЬ ЗАКОНА
Все, что было сказано, относится к дому девственниц в Коско, предназначенных Солнцу [в жены], по образцу и подобию которого имелось много других [домов] в наиболее важных провинциях всего королевства, в которых инка в виде великой милости и привилегии приказал их соорудить. В них допускались знатные девушки всех семейств (suerte), как законнорожденные королевской крови, так [и] те, которых мы называем бастардами, с примесью инородной крови. Допускались также в виде великой милости и одолжения дочери кураков, господ вассалов; точно так же допускались [туда] дочери простых людей, которые избирались за выдающуюся красоту, ибо они предназначались в жены или сожительницы инке, а не Солнцу. Родители и сами дочери считали великим счастьем, когда их отбирали в жены королю.
Они охраняли свою [девственность] с той же строгостью и заботой, что [и жены] Солнца. У них были девушки-служанки, так же девственницы, как и те, другие; они содержались [за счет] владений инки, потому что были его женами; занимались они тем же, чем [и жены] Солнца, — пряли, и ткали, и изготовляли одежду для инки в великом количестве; они также делали все остальное, что мы рассказывали о других [девственницах]. Эти изделия инка раздавал [людям] своей королевской крови, господам вассалов, и капитанам войны, и всем остальным лицам, которым он в знак великой благосклонности и одолжения хотел оказать милость, и ему не было запрещено дарить их, потому что их изготовляли его жены, а не [жены] Солнца, и они изготовляли их для него, а не для Солнца.
У них были свои мама-куны, которые правили ими, как те из Коско. В целом все эти дома были одним и тем же, за исключением того, что в Коско допускались жены Солнца и они должны были быть законнорожденными [девственницами] королевской крови и хранили вечное затворничество, а в остальные дома королевства допускались женщины всех сословий (suerte), лишь бы они были очень красивыми и девственницами, потому что предназначались для инки. Оттуда, когда он просил, забирали самых красивых, чтобы отвезти их туда, где он находился, и они стали бы его наложницами.
Для тех, кто совершал преступление против этих домов для жен инки, имелся тот же самый суровый закон, что и против прелюбодеев [по отношению] к избранницам для Солнца, ибо преступление было одним и тем же, однако [и] он никогда не был применен, ибо не было к кому [применить его]. В подтверждение того, что мы говорим о строгом законе против тех, кто посмел бы [склонить к сожительству] жен Солнца или инки, интендант Агустин де Сарате, рассказывая о причинах жестокой смерти Ата-вальпы, — книга вторая, глава седьмая, — говорит следующие слова, которые мы дословно приводим [и] которые касаются нашего предмета: «А поскольку результаты следствия, которое проводилось, были [взяты] со слов самого Филипильо, он интерпретировал их, как хотел, согласно своему намерению; причину, которая толкнула его, никогда не могли выяснить как следует, однако она была одной из двух: или этот индеец имел любовные [отношения] с одной из жен Атабалибы и хотел с его смертью спокойно (seguramente) насладиться ими, что уже было сообщено Атабалибе, и он жаловался на это губернатору, говоря, что он больше страдает от того оскорбления, чем от своего плена или стольких бедствий, свалившихся на него, хотя бы за ними наступила бы его смерть, ибо столь низкий индеец так мало посчитался с ним и нанес ему столь великую обиду, зная закон, который существовал на той земле для подобных преступлений, потому что того, кто был виновен в его [нарушении] или только попытался бы его [нарушить], сжигали живьем вместе с самой женщиной, если она была виновна, и убивали его родителей, и детей, и братьев, и всех других близких родственников, и даже лам такого прелюбодея, и, помимо этого, опустошали землю, уроженцем которой он был, засевая ее солью, и срубали деревья, и сносили дома всего селения, и совершались другие очень суровые наказания в память о преступлении», и т. д. Досюда взято из Агустина де Сарате, из чего видно, что он располагал полным сообщением о строгости того закона. Я обнаружил [этот отрывок] пос