15 декабря Томас атаковал Худа и к концу следующего дня нанес ему сокрушительное поражение.
Когда Грант весной 1964 года принял на себя командование всеми армиями Соединенных Штатов, в плане его действий было два важнейших пункта: разгром или пленение армии Ли и разгром сил конфедератов на юго-западе. К концу этого года половина плана была выполнена. Армия Худа развалилась. Не все, разумеется, из этой компактной и дисциплинированной силы численностью 53 000 человек, с которой Джонстон в мае начал сопротивление продвижению Шермана, были убиты, ранены или попали в плен, но в результате травм, дезертирства и обязательных отпусков практически никого в строю не осталось. Как армия она исчезла из анналов военной истории, хотя два ее осколка еще напомнили о себе и своей искалеченной судьбе. Девять тысяч этих утративших силу духа и плохо экипированных солдат появились под командованием Джонстона в Северной Каролине, а 1692 человека отправились в Мобил.
Джефферсон Дэвис, сместив Джозефа Э. Джонстона и назначив на его место Худа, невольно способствовал разгрому сил конфедератов на юго-западе. Шерман положил начало разгрому армии Худа у Атланты; Скофилд нанес ей тяжелый удар у Франклина; Томас завершил дело у Нашвилла. Это были серьезные стратегические успехи, которых добились храбрые, преданные своему делу и энергичные солдаты и офицеры. Разумеется, успешный поход Шермана к морю стал бы горьким разочарованием для Севера без победы Томаса у Нашвилла, но они оба сыграли важную роль в общем плане, что имело результатом подавление военного сопротивления на Юге. Оставалось добиться главного: капитуляции армии Ли. В то время как публика в самое веселое время года радовалась успехам Шермана и Томаса, президент, Грант и Шерман приступили к разработке плана, который положит конец Гражданской войне.[735]
Президент убедительно настаивал на принятии конституционной поправки, навсегда отменяющей рабство на территории Соединенных Штатов. Эта поправка на предыдущей сессии была принята сенатом, но не смогла набрать необходимые две трети голосов в конгрессе. Состав палаты представителей оставался прежним, но президент указал, что народ на всеобщих выборах высказался за поправку и следующий состав конгресса, который приступит к исполнению своих обязанностей с 4 марта 1865 года, наверняка примет ее: следовательно, штатам имеет смысл согласиться с тем, что «чем раньше, тем лучше». Он рекомендовал подумать еще раз и принять поправку,[736] и 31 января 1865 года его страстное желание было удовлетворено. Когда спикер объявил, что конституционное большинство двумя третями голосов высказалось в ее поддержку, возникло всеобщее ликование. «В честь бессмертного и выдающегося события» заседание завершилось. Эта поправка, ныне известная как Тринадцатая, постепенно была ратифицирована тремя четвертями штатов. По сравнению с поправкой, которая предлагалась на рассмотрение конгресса в марте 1861 года, поправка под номером XIII, сущностным образом дополнившая основной закон, дает представление об огромном прогрессе, достигнутом за четыре года. В 1861 году говорилось так: «Не может быть внесена в конституцию никакая поправка, которая уполномочивает или дает право конгрессу вмешиваться во внутренние дела любого штата, в том числе относительно содержания людей для труда или услужения по закону соответствующего штата». А с 1865 года конституция гласит: «В Соединенных Штатах или в каком-либо месте, подчиненном их юрисдикции, не должно существовать ни рабство, ни подневольное услужение».
Юг был на грани истощения. Поход Шермана через Джорджию и поражение Худа при Нашвилле вызвали всеобщую подавленность. Ли обращал внимание на «тревожно участившиеся случаи дезертирства» из его армии преимущественно вследствие «нехватки питания и невыплаты жалованья войскам».[737] Даже бумажных денег Конфедерации было невозможно достать, хотя они быстро падали в цене. Один доллар золотом приобретался за шестьдесят бумажных. Говядину продавали по шесть долларов за фунт, муку – по тысяче долларов за бочку. Погода стояла холодная, топлива не хватало. Джонс записал, что ртутный столбик термометра опускался до нуля, а дрова продавали по пять долларов за вязанку.[738] В разгар этих бедствий пришло известие о падении форта Фишер.[739] Таким образом, прекратил действовать Уилмингтон в Северной Каролине – последний открытый порт Конфедерации. Прорывы блокады больше были невозможны. Продажа в Европу хлопка и табака и приобретение там необходимых товаров, благодаря которым Юг жил и продолжал воевать, остановились. Поскольку существование Конфедерации зависело от армии Ли, самым серьезным аспектом очень тяжелой ситуации стало отсутствие продовольствия для войск. Поход Шермана прекратил поставку продовольствия из Джорджии, но мясо и зерно можно было получать из Юго-Западной Виргинии и Северной и Южной Каролины. Однако регулярное сообщение по железной дороге Ричмонд – Данвилл, от которого зависели поставки продовольствия, уже не поддерживалось. Локомотивы, вагоны и механизмы в основном были в неисправном состоянии, поэтому ежедневные потребности интендантства армии удовлетворялись с трудом. Ли сообщал, что вся территория в зоне достижимости его армии «подчищена полностью». Начальник снабжения писал, что на протяжении нескольких месяцев армия Северной Виргинии «существовала практически впроголодь».[740] Огромные трудности приносил недостаток денег. Производители Северной Каролины отказывались от поставок, опасаясь, что правительство не заплатит. В некоторых округах Виргинии, расположенных вдоль Потомака, люди, которые раньше из чувства патриотизма пользовались деньгами Конфедерации и отказывались принимать «грины», теперь соглашались продавать крупный рогатый скот и свиней только за деньги Соединенных Штатов, хлопок или золото. В Виргинии лошадей можно было приобрести только за золото или «грины». Ценность бумажных денег государства – признак национальной стабильности, и те, у кого они были, понимали, что финансовая система Конфедерации рухнула, раз уж на ее территории все жадно желали получать деньги врага. Естественные попытки увещевания вызывали только недоверие к делу Юга в целом. Товарообмен с территориями, находящимися под контролем сил Союза, был важнейшим способом снабжения армии Ли. Этот обмен хлопка на товары, необходимые для содержания армии, осуществлялся преимущественно агентами правительства Конфедерации.
В общественном сознании усиливались настроения подавленности и недовольства. Президент Дэвис был недоволен конгрессом, конгресс в равной степени был недоволен им; многие люди испытывали неудовлетворенность обоими. Генеральная ассамблея Виргинии единодушным голосованием выразила мнение, что назначение Ли командующим всеми армиями «повысит их дееспособность» и «реанимирует дух» как солдат, так и общества. Об этом почтительно и конфиденциально было сообщено Дэвису, который с готовностью ответил, что полностью согласен с мнением ассамблеи; вскоре после этого он назначил Ли главнокомандующим армией Конфедерации.[741] Важно отметить, что все люди, вне зависимости от того, какие взгляды они имели по другим вопросам, в едином порыве обратились к Ли как к своему спасителю, если о спасении еще могла идти речь. Его личный авторитет хорошо иллюстрирует один случай, произошедший в то время. Сильные дожди размыли участок железной дороги между Ричмондом и Данвиллом, которая была главной линией снабжения его армии, поэтому доставка провианта могла возобновиться только через несколько дней. По предложению военного министерства Ли подписал личное обращение к фермерам, мельникам и прочим гражданам с просьбой предоставить продукты. Можно было думать, что в этой области уже нечего реквизировать, но люди охотно предоставили продукты в достаточном, чтобы армия справилась с временными трудностями, количестве.
Джефферсона Дэвиса публика ставила гораздо ниже генерала Ли, но после Ли он обладал наиболее сильным личным влиянием в это отчаянное время. Власть, которой он обладал в силу занимаемой должности, в сочетании с тем, что у его оппонентов не было лидера, мешает понять настроения общества. Все хотели мира; каждый был готов согласиться на либеральные условия Севера, если это гарантировало бы независимость Конфедерации. Этого мнения придерживался и Дэвис, который тем не менее «не в полной мере сознавал всеобщую деморализацию Юга».[742] Его оптимизм придавал ему силы подняться над болезнью и постоянной слабостью. Он обладал упрямым характером и не отличался тактичностью. Критика звучала громко, предлагались различные планы, но, за немногими исключениями, люди были не в состоянии осознать реальную ситуацию: располагая превосходящими ресурсами и более эффективным управлением, Север побеждает Юг. Невозможно сказать, как много людей уже понимало эту неизбежность, понимало, что без воссоединения и отмены рабства никакого мира не будет, и было готово согласиться с этими условиями. С военной точки зрения единственным возможным решением оставалось предоставление свободы рабам, которые взялись бы за оружие для защиты Конфедерации.
В течение 1864 года вопрос о приеме рабов на военную службу рассматривался; 11 января 1865 года он получил одобрение генерала Ли, который предложил немедленное освобождение всем, кто поступит на службу, и одновременно рекомендовал разработать «хорошо продуманный план постепенного и всеобщего освобождения».[743] Конгресс не спешил прислушаться к рекомендациям Ли; если в таком курсе и можно было усмотреть какую-то пользу, принимать его было слишком поздно. Прием на воинскую службу рабов вызывал сильнейшие возражения. Хоуэлл Кобб, у которого в начале войны было около тысячи рабов, высказался наиболее резко: «День, когда вы начнете делать солдат из негров, станет началом конца Революции. Если