й целью для улаживания петроградского конфликта. Сегодня, 30 октября, представители большевистской части армискома предъявили командарму требование об осуществлении этого постановления. Командарм категорически отказал и принял решение помешать осуществлению этого намерения армискома, чего бы это ни стоило, применив все имеющиеся средства с полной решительностью, для чего в Двинске, на Двинском железнодорожном узле, собран особый отряд трёх родов оружия, кроме того приказано частям 1-й кавалерийской дивизии закрыть дорогу у станции Рушоны… Армейский комитет, по полученным сведениям, принял решение арестовать командарма, штаб и комиссаров»[581].
Эти разговоры по прямым проводам отражали ту острую борьбу, которая разгорелась в V армии вокруг вопроса: кому оказать поддержку — революции или контрреволюции. Командование попыталось оказать реальную помощь Керенскому: 29 октября из штаба Северного фронта поступил приказ срочно отправить 1-й броневой дивизион в распоряжение Керенского.
Командующий V армией генерал В. Г. Болдырев (будущий участник боевой контрреволюционной организации «союз возрождения» и член Уфимской директории, подготовившей в Сибири власть Колчака) 30 октября в 3 часа 40 минут дня начал приводить в исполнение распоряжение об отправке на помощь Керенскому броневого дивизиона. Однако соотношение сил было таково, что Болдырев вынужден был хитрить. Чтобы об отправке дивизиона не узнали большевики, дежурившие на вокзалах, отряд в составе 6 бронемашин отправили из Двинска по шоссе в Режицу, находившуюся в 85 километрах от Двинска. Здесь машины предполагалось погрузить в поезд — для дальнейшего следования в сторону Петрограда.
«В Двинске посадка была невозможна»[582], — сообщал по этому поводу генерал Барановский Духонину.
На другой день рано утром большевики узнали об отправке дивизиона. Немедленно был сформирован из надёжных частей небольшой отряд, человек в 30, при 5 пулемётах. Отряд отправился по железной дороге в Режицу, чтобы задержать броневые машины и вернуть их обратно в Двинск.
По прибытии в Режицу командир отряда увидел, что грузят броневики на платформы. Чтобы эшелон не мог уйти, отряд разобрал путь недалеко от станции. В большевистском отряде было немного людей. Они не могли тотчас же вступить в бой с хорошо вооружённым дивизионом броневых машин. Разобрав путь и оставив на станции несколько солдат для наблюдения, командир отряда со своими людьми отправился в город искать подкрепления. Но кроме караульной роты никаких воинских частей в Режице не оказалось, если не считать около 150 человек заключённых, сидевших на гауптвахте за выступление против Временного правительства.
Недолго думая, солдаты большевистского отряда отправились на гауптвахту и освободили заключённых. Снабдили их оружием и обмундированием из гарнизонного склада, достали десять пулемётов.
Общая численность отряда выросла до 200 бойцов при десяти пулемётах. Большевистский отряд внезапным ударом атаковал броневой дивизион, успевший уже погрузиться на платформы и готовый следовать дальше. Часть команды дивизиона перешла на сторону большевиков. Командир и офицеры, оказавшие сопротивление, были арестованы и отправлены на ту же гауптвахту, откуда только что вышли выступавшие против них солдаты. Эшелон с броневыми машинами вернулся в Двинск. А Духонин, говоривший в это время по прямому проводу с Барановским, спрашивал:
— Скажите, пожалуйста, пойдёт ли броневой дивизион? Он должен быть отправлен немедленно… Я приказываю это от имени верховного главнокомандующего и об исполнении прошу телеграфировать, ибо это крайне необходимо.
— Сию минуту передам ваше приказание, — поспешил ответить Барановский.
В конце разговора он сообщил Духонину, что дивизион «погрузился в Режице, но потом был задержан с арестом начальника эшелона»[583].
Это был решающий момент. Большевики показали, что они имеют реальную опору в армии. Командование почувствовало, что оно стоит на зыбкой почве и не может оказать никакого сопротивления грозной народной силе.
Захват большевиками бронедивизиона в Режице.
Рисунок В. В. Щеглова.
К 1 ноября все наиболее важные армейские учреждения в центре расположения V армии — Двинске — находились в руках большевиков. Войска в основной массе были на стороне советской власти. Но командующий армией генерал Болдырев всё ещё не сознавал, что утратил прежнюю власть. 31 октября в разговоре по прямому проводу с генералом Черемисовым, отвечая на вопрос, верно ли, что военно-революционный комитет препятствует передаче некоторых телеграмм, Болдырев пренебрежительно заявил:
«Нечто наподобие комитета, который фактической роли не играет. Первый день пытался стать на точку зрения руководства и даже контрассигнования моих распоряжений, но, получив категорический отпор, от этих попыток отказался»[584].
А на другой день, 1 ноября, в разговоре по прямому проводу с тем же Черемисовым Болдырев упавшим голосом говорил: «Произошло следующее. Двинск фактически во власти армискома… Вопрос об аресте командного состава не исключается. Хотя председатель армискома мне сейчас заявил, что с этой стороны опасений быть не может, так как вопрос оперативной части и прочности фронта всецело признаётся и ими, но при отсутствии в своих руках фактической силы, конечно, приходится допускать всякие возможности»[585].
«Всё руководство пока в руках большевиков армискома»[586], — закончил он свой доклад Черемисову.
Так проходили Октябрьские дни в V армии, которая одна из первых полностью стала на сторону советской власти.
В тылу Северного фронта в это время также развёртывались сложные события. Контрреволюция, пытавшаяся собрать силы, чтобы начать решительные действия против Петрограда, встречала сопротивление на каждом шагу. Борьба велась главным образом в узловых пунктах железнодорожных линий, в центре которых находился Псков — местопребывание штаба Северного фронта с многочисленными тыловыми учреждениями.
Псков — небольшой провинциальный город — почти не имел рабочего населения. Наличие в нём штаба фронта и других армейских учреждений с огромным количеством офицерства создавало неблагоприятную обстановку для широкой организации революционных сил. В местном Совете к началу октябрьских событий преобладали меньшевики и эсеры.
Большевики имели прочную опору в отдельных частях гарнизона и в ряде предприятий. Однако исход борьбы определялся здесь не только соотношением местных сил, но и прибывавшими с фронта частями, которые направлялись Ставкой на помощь Керенскому. Перед местными большевиками стояла задача склонить эти войска на сторону пролетарской революции, а если это не удастся, то хотя бы нейтрализовать их, а в крайнем случае остановить их дальнейшее продвижение на Петроград вооружённой силой.
В самом начале октябрьских событий на одном из заседаний Псковского Совета большевикам удалось провести предложении об организации военно-революционного комитета. Растерявшиеся соглашатели пропустили в него кандидатов, выставленных большевиками. После этого, по предложению большевиков, Псковский Совет был переизбран. Меньшевики и эсеры согласились на переизбрание под давлением вооружённых рабочих и солдат, явившихся на заседание Совета и потребовавших немедленного его переизбрания. Вновь избранный Совет обеспечивал большевикам полную поддержку.
Керенский, пробравшийся в Псков после своего бегства из Петрограда, нашёл там такую обстановку, при которой он счёл за благо открыто не показываться. То же самое советовал ему и Черемисов — главнокомандующий Северного фронта.
В разговоре по прямому проводу, генерал Лукирский так характеризовал Духонину положение в Пскове на 27 октября: «В гарнизоне Пскова пока спокойно, настроение удовлетворительное. Ночью было бурное заседание Искоборсева (Исполнительный комитет объединённых организаций Северного фронта. — Ред.). Постановлено арестовать комиссарсева и ваять под своё наблюдение все правительственные учреждения. Рано утром революционный комитет забрал 200 человек из пехотного гарнизона в своё распоряжение. Несколько минут тому назад ими введён караул на телеграфную станцию штасева для учреждения контроля над всей корреспонденцией. Я говорю с вами по аппарату, находящемуся в доме главкосева»[587].
Этот разговор происходил в то время, когда военно-революционный комитет начал уже занимать почту, телеграф и другие учреждения. Но в этот момент вдруг появились казаки, шедшие на помощь Керенскому. Они захватили вокзал, артиллерийские склады, казармы и арестовали некоторых членов военно-революционного комитета. По-видимому, это были две сотни, специально задержанные генералом Лукирским по приказанию Ставки, чтобы овладеть положением в таком важном узле, как станция Псков, в ближайшем тылу «армии» Краснова.
Оставшиеся на свободе члены военно-революционного комитета экстренно мобилизовали запасный батальон и автороту. Ночью революционные части напали на казаков. Произошла перестрелка, в результате которой оказалось несколько раненых. Казаки были окружены. Они дали обещание не принимать участия в подавлении революции.
В дальнейшем положение в Пскове менялось в зависимости от подхода к нему тех или иных воинских частей.
28 октября Лукирский сообщал Духонину, что посты военно-революционного комитета на телеграфе сняты. Об этом же говорил Черемисов командующему XII армией генералу Юзефовичу:
«У нас в Пскове революционный комитет сегодня ночью безболезненно ликвидировался, контроль над аппаратом был снят ещё вчера»[588].
Но 29 октября генерал Лукирский по приказанию Черемисова уже торопил V армию поскорее прислать в Псков части 3-го Уральского казачьего полка.