Карелин заявил, что фракцию «левых» эсеров резолюция большевиков не удовлетворяет, потому что в ней очень много категоричности и формальной непримиримости. От имени своей фракции Карелин прочитал резолюцию, в которой предлагалось создать «конвент» из 275 человек. В этом «конвенте» 150 мест предоставлялось Всероссийскому центральному исполнительному комитету, 50 — городским думам, 50 — губернским крестьянским Советам и 25 — Всероссийскому Совету крестьянских депутатов. Резолюция признавала необходимым положить в основу деятельности созданного таким образом конвента декреты II съезда Советов.
Тактика Карелина полностью совпадала с тактикой Троцкого. Для «левых» эсеров, как и для Троцкого, не так важно было признание программы II съезда Советов, как изменение состава правящих органов, отказ от власти Советов. От программы-де всегда можно будет отказаться.
При поименном голосовании резолюция большевиков получила 38 голосов, резолюция «левых» эсеров — 29. Смущённые эсеры попросили объявить перерыв. Голосование против большевистской революции могло изолировать «левых» эсеров от масс. Боязнь остаться в одиночестве и потерять всякое влияние заставила «левых» эсеров отказаться от своей резолюции. После часового перерыва Всероссийский центральный исполнительный комитет единогласно принял резолюцию, предложенную Володарским.
Между тем раскол в мелкобуржуазных партиях всё углублялся. Лидеры «левых» эсеров не были уверены, что в борьбе, которую они подняли против Совета народных комиссаров, им будет оказана поддержка рядовыми членами партии. Так и произошло. Петроградская конференция «левых» эсеров 1 ноября призвала членов своей партии к полному подчинению Совету народных комиссаров и к работе в Военно-революционном комитете. Центральный комитет партии эсеров объявил петроградскую организацию распущенной.
Не надеясь на поддержку рядовых членов партии, «левые» эсеры торопились закрепить блок с каменевцами. Карелин открыто выражал надежду, что в ближайшие дни каменевцы будут голосовать с «левыми» эсерами, образуя большинство во Всероссийском центральном исполнительном комитете.
Поражение Керенского ускорило совместное выступление «левых» эсеров и правых капитулянтов во Всероссийском центральном исполнительном комитете.
2 ноября Центральный Комитет большевиков вновь принял решение по вопросу о переговорах с Викжелем. Обстановка к этому времени резко изменилась. Керенский был окончательно разбит, в Москве революционные войска занимали одну позицию за другой. В этих условиях Центральный Комитет по предложению Ленина вынес революцию, которая, подтверждая прежнее решение о соглашении, ещё более резко разоблачала викжелевское торгашество.
«… не изменяя лозунгу власти Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, нельзя перейти к мелкому торгашеству за присоединение к Советам организаций несоветского типа, т. е. организаций не добровольного объединения революционного авангарда борющихся за свержение помещиков и капиталистов масс.
… Центральный Комитет подтверждает, что уступки ультиматумам и угрозам меньшинства Советов равносильны полному отречению не только от советской власти, но и от демократизма, ибо такие уступки равносильны боязни большинства использовать своё большинство, равносильны подчинению анархии и повторению ультиматумов со стороны любого меньшинства»[672].
Ленин закончил резолюцию пунктом о победе социализма с России, об условиях, обеспечивающих эту победу:
«… вопреки всем трудностям, победа социализма и в России и в Европе обеспечивается только неуклоннейшим продолжением политики теперешнего правительства. Центральный Комитет выражает полную уверенность в победе этой социалистической революции и приглашает всех скептиков и колеблющихся бросить все свои колебания и поддержать всей душой и беззаветной энергией деятельность этого правительства»[673].
Эта резолюция разоблачала каменевско-зиновьевскую политику, которая была основана на отрицании возможности победы социализма в одной стране.
Резолюция, предложенная Лениным, была принята против голосов Каменева, Зиновьева, Рыкова, Ногина и Милютина.
Правые капитулянты ушли с заседания Центрального Комитета с твёрдым намерением провалить резолюцию во время её обсуждения во Всероссийском центральном исполнительном комитете.
Поздно ночью 2 ноября на заседании Всероссийского центрального исполнительного комитета Малкин от имени «лево»-эсеровской фракции зачитал ультимативное требование пересмотра «вопроса о платформе соглашения всех социалистических партий».
После Малкина выступил Зиновьев. Штрейкбрехер пролетарской революции решил использовать испытанный метод буржуазного парламентаризма — противопоставление парламентской фракции всей партии в целом.
Он прочитал резолюцию Центрального Комитета большевиков по вопросу о соглашении с социалистическими партиями и тут же заявил, что эта резолюция фракцией большевиков ещё не обсуждалась.
«Левые» эсеры и меньшевики охотно согласились с предложением Зиновьева объявить на час перерыв для обсуждения резолюции. После «обсуждения» Каменев внёс от имени фракции другую резолюцию, которая явно была направлена против решения Центрального Комитета. Резолюция требовала продолжать переговоры о власти со всеми партиями, входящими в Советы, при условии предоставления не менее половины мест в правительстве большевикам. Половина мест, следовательно, отдавалась эсеро-меньшевикам. По этому решению Всероссийский центральный исполнительный комитет должен был быть расширен за счёт Викжеля, крестьянских Советов и войсковых частей без указания о необходимости перевыборов этих Советов и комитетов. «Левые» эсеры с удовлетворением приняли резолюцию, предложенную Каменевым.
«Резолюция большевиков является шагом в сторону соглашения, — заявил Карелин. — Мы поэтому голосуем за эту резолюцию»[674].
Интересы революции, интересы незаконченного ещё восстания требовали немедленного разгрома правых капитулянтов. Соглашательской возне кучки каменевцев и «левых» эсеров нужно было противопоставить твёрдую линию пролетарской диктатуры.
Заседание Всероссийского центрального исполнительного комитета, на котором Каменев и Зиновьев так позорно, предательски выступили против решения Центрального Комитета большевиков, закончилось ранним утром 3 ноября. Как только Ленин узнал об очередном предательстве, он написал от имени большинсгва Центрального Комитета ультиматум Каменеву и Зиновьеву.
Написав ультиматум, вождь революции ознакомил отдельно каждого из членов Центрального Комитета с текстом заявления и приглашал подписать его. В этом документе Ленин разоблачал капитулянтов, решительно требовал строгого соблюдения партийной дисциплины и выполнения решений партии.
Став на путь борьбы с партией и соглашения с эсеро-меньшевиками, группка капитулянтов под одобрительные крики мелкобуржуазных партий пошла по этому пути дальше. В кулуарах Викжеля в это время происходила беззастенчивая торговля по вопросу о составе так называемого «Временного народного совета».
3 ноября снова собралось совещание при Викжеле. На этот раз Центральный Комитет большевиков послал на совещание Сталина. Эсеро-меньшевики послали своих лидеров, намереваясь добиться того, что им не удалось сделать под Пулковом силой оружия. Тут были меньшевики Абрамович и Мартов, Ерманский и Мартынов, Розенталь и Строев, «левые» эсеры Карелин, Шрейдер, Спиро, Прошьян и др.
Предательская политика Каменева и Зиновьева придала смелости лидерам эсеро-меньшевиков. Абрамович и Мартов яростно выступают против Совета народных комиссаров.
«Море братской крови, — кричал Абрамович. — В России нет правительства… Газеты не выходят… Осадное положение…»[675]
От имени Центрального комитета меньшевиков Абрамович предложил резолюцию, в которой говорилось:
«Ни захват власти большевиками, ни передача её Советам ни в коем случае не могут быть признаны другими частями демократии»[676].
Мартов истерически вопил о системе террора, об арестах железнодорожных комитетов. Он забыл добавить, что викжелевцев арестовывают сами железнодорожники, требующие активной борьбы с контрреволюцией.
Мартов, Абрамович и другие потребовали гарантий прекращения террора.
Тогда поднялся Сталин и, обращаясь к Абрамовичу, насмешливо спросил:
«Может ли кто-нибудь поручиться за то, что войска, стоящие под Гатчиной, не будут наступать на Петроград?»[677]
Совещание при Викжеле 3 ноября ни к каким результатам не пришло. Объединённая вылазка эсеро-меньшевиков и каменевцев произошла на следующий день, 4 ноября, на заседании Всероссийского центрального исполнительного комитета.
«Левые» эсеры в это время уже открыто говорили о своём блоке с каменевцами. «Левый» эсер Малкин радостно кричал, что Ленин оказался «в победоносном одиночестве»[678].
«Умеренные большевики окажут своё воздействие на Всероссийский центральный исполнительный комитет и Петроградский Совет»[679], — высказывал свои сокровенные мысли Карелин.
В это же время начались переговоры между Бухариным и «левыми» эсерами о совместном выступлении против Совета народных комиссаров, имеющем целью восстановление капиталистических порядков и организацию убийства вождей революции — Ленина, Сталина и Свердлова.
Инициатива нападок на Совет народных комиссаров теперь перешла в руки правых капитулянтов при шумном одобрении эсеров.
Первым на заседании Всероссийского центрального исполнительного комитета 4 ноября выступил Ларин. Он предложил отменить декрет Совета народных комиссаров о печати. Не выделяя вопроса о печати «из всех остальных стеснений, применяемых революционной властью»