стскую газету «Борьба» закрыли. Самые революционные полки царицынского гарнизона — 141 и 155-й — спешно выслали из города: первый — в Саратов, второй — на фронт. Выборы в городскую думу, где большевики из 102 мест получили 39, отменили и наметили другие на конец августа.
Вторичные выборы состоялись 27 августа, ещё во время пребывания отряда Корвин-Круковского в Царицыне. Они показали, что карательная экспедиция не испугала рабочих. Большевики получили 45 мест из 102, меньшевикам досталось 11 мест, эсерам — 15. Председателем городской думы был избран большевик Ерман.
Царицын по быстроте мобилизации масс обогнал не только свой губернский город Саратов, но и другие решающие центры Поволжья — Самару, Нижний-Новгород. Это объяснялось прежде всего тем, что противник, которого следовало изолировать — эсеры и меньшевики, — был в Царицыне значительно слабее, чем в других городах Поволжья.
Из всех городов Поволжья наиболее трудной и ожесточённой была борьба за власть в Нижнем-Новгороде.
В Сормове и в Нижнем-Новгороде вплоть до конца мая существовали объединённые с меньшевиками организации. Потребовалась специальная директива Центрального Комитета партии большевиков, чтобы сормовские большевики, как и большевики Нижнего-Новгорода, окончательно порвали с меньшевиками и создали свою самостоятельную организацию. В этой оппортунистической боязни во-время порвать с соглашателями была основная причина того, что в Нижнем-Новгороде процесс отвоевания масс от эсеро-меньшевиков происходил более замедленным темпом, чем в других центрах Поволжья.
Огромную роль в создании перелома сыграла сормовская забастовка. Она началась 20 июня и закончилась победой рабочих 8 июля. В дни сормовской забастовки рабочие под руководством большевиков начинают делать первые шаги по проведению рабочего контроля над производством. Сормовский большевистский комитет высказался 27 июня за конфискацию завода.
Сормовский завод в годы войны работал на оборону. Остановка его была крайне невыгодна капиталистам. В Сормово выехала правительственная комиссия. Настойчивость рабочих вынудила её дать на пленарном заседании сормовских организаций обещание полностью удовлетворить их требования. Только после этого забастовка была прекращена.
Уроки этой забастовки многому научили рабочих. Каждый шаг забастовки всё более и более ослаблял соглашательские иллюзии, и плену которых находились многие рабочие Сормова.
В середине августа почти все предприятия Нижнего-Новгорода принимали на митингах, на массовых собраниях большевистские резолюции против Московского совещания. Большевистская газета «Интернационал» была заполнена этими решениями.
Нижегородский Совет находился в руках эсеро-меньшевиков. Но даже и в этом соглашательском Совете количество большевистских голосов значительно возрастает. На заседании Совета 10 сентября по вопросу о задачах Демократического совещания резолюция большевиков получает 62 голоса против 69.
Огромной силы достигает в это время и крестьянское движение в Нижегородской губернии.
Учащаются захваты имений, раздел помещичьей земли. За весь 1917 год в Нижегородской губернии было не менее 384 случаев аграрных крестьянских выступлений.
Казанская губерния накануне Октября также являлась районом очень мощного массового крестьянского движения. В сводках Главного управления милиции по Казанской губернии от 18 октября сообщалось:
«Почти во всех уездах губернии происходит массовое расхищение частновладельческих лесов… насильственная распродажа живого и мёртвого инвентаря, увоз хлеба, сена, кормов и удаление администрации»[90].
Татарские рабочие и крестьяне, а также другие народы Поволжья (чуваши, мари), жившие на территории бывшей Казанской губернии, подымались на борьбу за своё национальное освобождение. Сложный национальный переплёт, ожесточённая борьба с националистической контрреволюцией, наличие значительных белогвардейских сил — всё это не могло не привести к особому обострению борьбы в Казани.
Но большевистская организация Казани с каждым днём всё больше усиливала своё влияние на массы. Накануне Октября и Казанский Совет был завоёван большевиками.
Так шли большевистские организации Поволжья к завоеванию власти. К сентябрю Самарский, Саратовский и Царицынский Советы были полностью завоёваны большевиками. Только в Нижнем-Новгороде Совет оставался ещё в руках эсеро-меньшевиков, но по признанию самих же соглашателей он уже совершенно не отражал настроения масс.
Центральный Комитет большевиков уделил большое внимание Поволжью в своих планах восстания. В Саратов был послан представитель Центрального Комитета. 8 октября он доложил общегородскому партийному собранию в Саратове о курсе большевиков на восстание. 11 октября состоялось совещание Саратовского комитета большевиков с представителями уездных городов — Царицына, Вольска, Петровка и Ртищева. Совещание решило организовать объезды по губернии, для чего мобилизовать все силы. 15 октября в Саратове открылся областной съезд Советов рабочих и солдатских депутатов, на котором преобладали большевики. Доклад о политическом моменте на съезде сделал находившийся тогда в Саратове товарищ Ерман. Он просто и сжато передал делегатам съезда политические установки Центрального Комитета партии.
Съезд большинством 128 голосов против 12 принял резолюцию большевиков. Меньшевики и эсеры демонстративно покинули съезд.
«Главная причина ухода, — мотивировали они, — отвержение большинством съезда резолюции, призывающей к воздержанию от уличных выступлений»[91].
Так из Центрального Комитета в Саратов, из Саратова по области, по уездным городам — вплоть до Царицына — идёт ясное, чёткое указание готовиться к вооружённой борьбе за власть.
6 октября открылся в Самаре губернский съезд большевиков. Был избран губернский комитет партии, а председателем его — Куйбышев.
22 октября, за несколько дней до Октябрьского восстания, состоялось объединённое заседание бюро губернского и общегородского комитетов с представителями районов. На этом собрании уже со всей остротой встают вопросы практической подготовки восстания.
Куйбышев требовал «приступить к реальным действиям». Собрание приняло следующую резолюцию:
«Решительно начать проводить такие действия, как закрытие «Волжского дня», задержка провокаторов, проведение принудительного займа, уничтожение хвостов и т. д. Противодействие этому со стороны буржуазии подымет энергию в массах, и тогда, имея за собой большинство, а также и большинство подобных действий по России в других городах, объявить диктатуру Советов»[92].
Напряжённая подготовка восстания велась и в Нижнем-Новгороде.
Вскоре, после того как Центральный Комитет вынес своё историческое решение о вооружённом восстании, состоялось заседание Нижегородского губернского комитета РСДРП(б). На этом заседании было принято решение:
«Быть готовыми, чтобы в нужное время сделать всё для успешного переворота»[93].
В сентябре и особенно в октябре большевистские организации Поволжья развивают напряжённую работу по вооружению рабочих.
Раньше других начала Самара. Ещё в первых числах мая здесь были созданы дружины рабочих-милиционеров для противодействия «пьяным погромам» — разгрому винных лавок и т. п.
29 сентября Совет рабочих депутатов по докладу Куйбышева принял основные положения устава рабочей Красной гвардии.
В сентябре начинают создаваться красногвардейские отряды и в Саратове. 2 сентября Исполнительный комитет Совета принял решение о создании рабочих дружин, а в октябре Саратовский Совет обратился в Московский Совет с просьбой помочь Красной гвардии оружием. В октябре в состав одной только красногвардейской дружины железнодорожников входило около 700 рабочих. 22 октября состоялась общегородская конференция Красной гвардии, на которой был принят устав.
15 октября состоялось совместное заседание представителей Красной гвардии Канавина, Сормова и Мызы. Обсуждался вопрос о снабжении Красной гвардии оружием: для Сормова требовалось 285 винтовок, для Канавина — 200 и для Мызы — 200. Через неделю при губернском комитете РСДРП(б) уже был создан губернский штаб Красной гвардии.
В Царицыне вооружение рабочих началось задолго до Октябрьской революции и приняло массовый характер в период корниловщины. Застрельщиками в этом вопросе были рабочие двух ведущих заводов — Орудийного и Французского.
«В ночь под 31 августа, — сообщала буржуазная царицынская газета «Волго-донской край», — группа членов РСДРП(б) забрала несколько возов винтовок и патронов из одной роты 93-го полка для вооружения рабочих. В ту же ночь винтовки были розданы рабочим Французского завода и лесозаводов»[94].
Вокруг взятого рабочими оружия разгорелась борьба.
30 августа карательный отряд Корвин-Круковского был отозван из Царицына. Но, уходя из города, Корвин-Круковский издал свой последний «грозный» приказ: немедленно сдать оружие, захваченное рабочими. Никто, конечно, этого приказа выполнил. Оружие сразу же понадобилось рабочим для борьбы с корниловщиной.
Быстро шло вооружение царицынских рабочих в сентябре и октябре. В это время в рядах Красной гвардии Царицына насчитывалось около 750 человек.
Директива Центрального Комитета о подготовке восстания практически претворялась в жизнь большевистскими организациями Поволжья.
На II съезд Советов Самара послала трёх делегатов-большевиков, Царицын — двух большевиков, Саратов — двух большевиков и одного меньшевика, Нижний-Новгород — пять большевиков и несколько эсеров и меньшевиков. Подавляющее большинство делегатов Поволжья повезло на II съезд Советов директиву: «Вся власть Советам!»
У многих деятелей контрреволюции, особенно военных, укреплялось убеждение, что победа революции в центральной России неизбежна, не лучше ли поэтому заранее выбрать плацдарм, где сосредоточить силы для продолжения борьбы. Таким местом мог стать юго-восток. Не прекращая борьбы в центре, Временное правительство заблаговременно стало превращать Донскую область и Северный Кавказ в оплот контрреволюции. Войсковой атаман Дона генерал Каледин, обвинённый в связи с Корниловым и оправданный правительственной комиссией, решительно принялся за очистку област