В думе начались бурные прения. Особенно неистовствовали эсеры. Эсер Я. Т. Дедусенко при одобрении всего зала кричал, что надо выгнать вон всех комиссаров, если они появятся в городских учреждениях. Кадет В. Д. Набоков приветствовал речь Дедусенко. Поддержал эсеров и лидер кадетов П. Н. Милюков.
Все выступавшие в прениях всячески подчёркивали, что городская дума избрана на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования и является «единственной законной представительницей»[229] власти. Эсеро-меньшевики решили сделать думу центром собирания сил против революции. В резолюции, принятой большинством 53 голосов против 16, населению Петрограда предлагалось сплотиться вокруг думы. В качестве исполнительного органа было решено, как это рекомендовалось эсеро-меньшевистской резолюцией Предпарламента, учредить «комитет общественной безопасности», куда войдут 20 представителей городской думы, 21 представитель общественных организаций, 17 от районных дум, по одному представителю от штаба округа и от прокуратуры. Такое же решение о создании «комитета общественной безопасности» было принято перед этим на заседании эсеро-меньшевистского Центрального исполнительного комитета.
Ленин с неослабной энергией руководил подготовкой восстания. Скрывался он в это время на квартире у М. Фофановой в Лесном районе. Из предосторожности квартиру посещали только Надежда Константиновна Крупская и сестра Ленина Мария Ильинична. Встречи Ленина со Сталиным и совещания с Центральным Комитетом большевиков устраивались в других помещениях. По указанию Центрального Комитета Выборгский район установил у дома, где жил Ленин, негласный красногвардейский пост.
На квартиру Ленину приносили газеты, доставляли письма и записки. Дверь открывалась только на условленный звонок. Как-то вечером Н. К. Крупская застала у дверей квартиры студента. Это был племянник Фофановой. Он пришёл, когда в квартире кроме Ленина никого не было. Ленину звонок показался условленным, он решил было отворить дверь, но, услышав чужой голос, вернулся в комнату. Студент продолжал звонить. Как раз в этот момент подошла Надежда Константиновна.
— Знаете, в квартиру… забрался кто-то, — сказал растерянно студент.
— Как забрался?
— Да, прихожу, звоню, мне какой-то мужской голос ответил; потом звонил я, звонил — никто не отвечает[230].
Непрошеного гостя удалось спровадить.
Ленин редко выходил из своей тайной квартиры. Однажды поздно ночью он возвращался с прогулки. Патруль остановил его, но затем, не найдя ничего подозрительного, отпустил. Ленин прошёл мимо квартиры, боясь открыть своё убежище.
Он вернулся через некоторое время, патруль всё ещё стоял на прежнем месте. Пройти во двор незамеченным было невозможно, и Ленин решил вернуться домой другим путём. Он прошёл на станцию Ланскую, пересек полотно железной дороги, но в темноте заблудился и попал в болото. Только на рассвете пришёл домой.
Петроград. Дом № 92/1 на углу Сампсониевского проспекта и Сердобольской улицы, где в квартире № 42 нелегально жил В. И. Ленин по возвращении из Финляндии до 25 октября 1917 года.
Каждый день Ленин прочитывал целую охапку газет и тут же писал статьи и заметки для «Правды», записки в Центральный Комитет.
Утром 24 октября Ленин, как обычно, быстро просмотрел газеты. Всё говорило, что приближается… развязка. Принесли записку о юнкерском налёте на «Правду» и мерах, принятых Центральным Комитетом. Работа в учреждениях кончилась рано ввиду тревожного настроения в городе. Квартирохозяйка, едва перебравшаяся через Неву на лодке, рассказала Ленину, что правительство разводит мосты.
Владимир Ильич быстро написал записку. Он просил разрешения приехать в Смольный.
— Сейчас же отвезите в Центральный Комитет и немедленно вернитесь[231], — сказал Ленин Фофановой.
Хозяйка квартиры отнесла записку в Выборгский комитет. Оттуда созвонились с Центральным Комитетом и выяснили, что Ленину выходить ещё рано.
Посланная вернулась с отрицательным ответом. Ленин нервно ходил по комнате. Он забыл, что в отсутствие хозяйки ему нельзя двигаться, чтобы в нижней квартире не слышали шагов. Прочитав записку, Ленин набросал новое письмо:
«Товарищи!
Я пишу эти строки вечером 24-го, положение до нельзя критическое. Яснее ясного, что теперь, уже поистине, промедление в восстании смерти подобно.
Изо всех сил убеждаю товарищей, что теперь всё висит на волоске, что на очереди стоят вопросы, которые не совещаниями решаются, не съездами (хотя бы даже съездами Советов), а исключительно народами, массой, борьбой вооружённых масс.
Буржуазный натиск корниловцев, удаление Верховского показывают, что ждать нельзя. Надо, во что бы то ни стало, сегодня вечером, сегодня ночью арестовать правительство, обезоружив (победив, если будут сопротивляться) юнкеров и т. д.
Нельзя ждать!! Можно потерять всё!!
Цена взятия власти тотчас: защита народа (не съезда, а народа, армии и крестьян в первую голову) от корниловского правительства, которое прогнало Верховского и составило второй корниловский заговор.
Кто должен взять власть?
Это сейчас неважно: пусть её возьмет Военно-революционный Комитет «или другое учреждение», которое заявит, что сдаст власть только истинным представителям интересов народа, интересов армии (предложение мира тотчас), интересов крестьян (землю взять должно тотчас, отменить частную собственность), интересов голодных…
Правительство колеблется. Надо добить его, во что бы то ни стало!
Промедление в выступлении смерти подобно»[232].
В тот самый момент, когда Ленин писал своё письмо, Сталин послал связного на конспиративную квартиру Ленина. Центральный Комитет вызывал Ленина в Смольный.
Фофанова, носившая письмо Ленина в Смольный, вернулась на квартиру в половине десятого. В комнате Ленина сидел уже связист Эйно Рахья.
Из конспиративных соображений, чтобы не было лишнего свидетеля, Ленин снова, в третий раз, написал какую-то записку и отослал в Смольный.
— Ждём вас до 11 часов. Если вы не явитесь, я волен буду делать так, как хочу[233], — сказал Ленин, провожая Фофанову.
Трамваев уже не было. Пришлось идти пешком. Пока посланец добирался в Смольный и обратно, прошло около двух часов. Весь день был таким напряжённым, что Владимир Ильич забыл ряд предосторожностей. Было условлено, что при уходе Фофановой из квартиры лампа не гасится, а только завешивается, чтобы не видно было с улицы. А тут оказалось, что в квартире темно. Фофанова нащупала спички, зажгла лампу — никого. На столе расставлена посуда, пальто Ленина нет, галош нет, а на дне чистой глубокой тарелки лежит записка:
«Ушел туда, куда вы не хотели, чтобы я уходил. До свидания. Ильич»[234].
Вождь революции спешил быть там, где билось сердце восстания, — в Смольном.
Переменив одежду, натянув на себя засаленную кепку и обвязав щёку большим платком, Ленин в сопровождении связного вышел на улицу. Улицы были пусты. Одинокий трамвай спешил в парк. Владимир Ильич вскочил в вагон и стал расспрашивать кондукторшу, куда она едет.
— Вот чудак, откуда ты только выискался? Неужто не знаешь, что в городе делается?
— Нет, не знаю.
— Какой же ты после этого рабочий, раз не знаешь, что будет революция. Мы едем буржуев бить!..[235]
Ленин улыбнулся и живо стал рассказывать, как именно делать революцию. Спутник Ленина сидел как на иголках: в вагоне был народ, могли узнать и выдать Ленина. Но трамвай сворачивал в парк. Пошли пешком. На Шпалерной их нагнали два верховых юнкера. Потребовали пропуска. Рахья вступил в пререкания с юнкерами, дав возможность Ленину уйти вперёд. Юнкера, видимо, решив, что имеют дело с подгулявшими рабочими, отстали.
«На Шпалерной их нагнали два верховых юнкера… Рахья вступил в пререкания с юнкерами, дав возможность Ленину уйти вперёд».
Рисунок Е.О.Машкевича.
После полуночи Ленин добрался к Смольному. Проникнуть в Смольный без пропусков оказалось не легко. У дверей толпилось много народу. Владимир Ильич со своим спутником вмешался в группу споривших с караулом. Толпа всё больше теснила караульных. Те не выдержали напора, подались в сторону.
— Где наша ни берёт, — смеясь, говорил Ленин, протискиваясь вслед за толпой в двери Смольного.
Поднявшись наверх, Владимир Ильич сел у окна и послал спутника известить Сталина о своём приходе. В этот момент вошла группа меньшевиков. В одном из них Ленин узнал Дана. Они присели к столу, и Дан, отдуваясь, обратился к соседу:
— Хотите закусить? У меня французская булка с колбасой.
Разворачивая свёрток, Дан вдруг внимательно присмотрелся к Ленину, — видимо узнал, — потом поспешно сгрёб еду и выбежал из комнаты. Владимир Ильич расхохотался.
В комнату, где ждал Ленин, вошёл Сталин с группой товарищей.
Ленина быстро ввел в курс событий: Сталин информировал его о последних решениях Центрального Комитета. С этого момента Ленин не покидал Смольного. На крутом перевале истории вождь революции непосредственно стоял у руля.
Смольный целиком находился в руках большевиков. Боевой штаб пролетарской революции поместился в бывшем институте «благородных девиц». Свыше 150 лет это здание служило школой «послушания богу и преданности монарху». По поручению царицы Елизаветы Петровны знаменитый архитектор Бартоломео Растрелли, приехавший вместе с отцом, скульптором, в 1716 году в Россию, составил план постройки женского монастыря. По первоначальному проекту сооружение это должно было явиться одной из грандиознейших построек в мире. Растрелли собирался воздвигнуть при монастырском