«Фактически данную минуту гарнизон Петрограда за исключением небольшого числа частей на стороне большевиков или нейтрален. Зимний дворец, по-видимому, окружён, дело принимает серьёзный оборот, поставьте об этом в известность Черемисова. Вероятно, скоро не смогу говорить. Левицкий»[240].
Северный фронт ответил, что все распоряжения уже сделаны. Первыми в Петроград прибудут роты самокатного батальона, которые уже приготовлены к отправке на станции Батецкая.
К утру Духонин вызвал из Зимнего Левицкого. «Очень рад, что могу с вами разговаривать»[241], — сообщил Духонин и передал о всех мероприятиях Ставки и Северного фронта В Петроград направлялись бригады 44-й пехотной дивизии с двумя батареями, 5-я Кавказская казачья дивизия с её артиллерией, 43-й Донской казачий полк. Кроме того, с Северного фронта отправлялись с артиллерией 13 и 15-й донские полки, а полкам 1-й Донской казачьей дивизии, которые направлялись в I армию, предписано было с дороги немедленно двинуться в Петроград. 3 и 6-й самокатные батальоны уже шли по линии железной дороги. Духонин предложил выслать навстречу войскам «доверенных лиц». Северному фронту он рекомендовал послать с частями выборных представителей армейских комитетов. Эсеро-меньшевики призваны были уговаривать войска выступить против революции.
В заключение Духонин просил Левицкого дать краткую ориентировку положения для передачи всем фронтам.
Левицкий подробно доложил о последних событиях. Из Кронштадта прибыли моряки. Разведённые мосты вновь наведены революционными отрядами. Весь город опутан сетью постов. Телефонная станция — в руках большевиков. Зимний дворец окружён.
«В общем, — закончил генерал Левицкий, требуя срочно присылки войск с фронта, — впечатление, как будто бы Временное правительство находится в столице враждебного государства, закончившего мобилизацию, но не начавшего активных действий»[242].
В четвёртом часу утра 25 октября Керенский прибыл в штаб округа. Но и там он не нашёл ничего утешительного: решающие пункты — в руках противника, подкреплений — ниоткуда, части, обещавшие помощь, перешли на сторону восставших.
Патруль Военно-революционного комитета на улицах Петрограда в Октябрьские дни.
Керенский созвал в штабе округа совещание. Решено было вызвать 1, 4 и 14-й донские полки, стоявшие в Петрограде. В полки разослали следующую телефонограмму:
«Главковерх приказал 1, 4, 14-му казачьим полкам, во имя свободы, чести и славы родной земли, выступить на помощь Центральному исполнительному комитету советов революционной демократии, Временному правительству и для спасения гибнущей России»[243].
Телефонограмму подписал генерал-майор Багратуни и скрепил комиссар Центрального исполнительного комитета Малевский.
Казаки знали, что их казармы со всех сторон окружены красногвардейскими патрулями. В любой момент из Московского, Нарвского и Петергофского районов могли хлынуть тысячи рабочих, чтобы задержать их выступление. Они запросили штаб, выступит ли с ними пехота, одни-де они выступать не будут.
Из штаба округа Керенский рано утром вернулся в Зимний дворец.
В Зимнем дворце обнаружился недостаток в продовольствии. Сосредоточивая во дворце значительный отряд численностью около 1 600 человек, правительство не думало, что в один день Зимний будет отрезан от всех учреждений, и не перебросило туда необходимого количества продовольствия. Ещё в ночь на 25 октября продовольственный кризис в Зимнем дворце обострился настолько, что вынудил к посылке юнкеров на поиски продуктов. Один из автомобилей с юнкерами был задержан Красной гвардией у Николаевского вокзала и доставлен в Смольный.
Между тем силы, на которые рассчитывало опереться Временное правительство, продолжали таять.
«Юнкера, — писал Керенский, — настроение которых сначала было превосходно, стали терять бодрость духа, позднее начала волноваться команда блиндированных автомобилей. Каждая лишняя минута напрасного ожидания подкреплений всё более понижала «боеспособность» и у тех и у других»[244].
После митинга в Михайловском манеже большая часть солдат автоброневого дивизиона перешла на сторону Военно-революционного комитета. Позже, к 11 часам 25 октября, автоброневой дивизион в полном составе явился к Смольному и передал себя в распоряжение Военно-революционного комитета.
В Зимнем дворце остался лишь один броневик, «Ахтырец», команда которого заявила, что она намерена охранять дворец как «памятник художественной ценности»[245].
Устроили новое заседание правительства. Из Зимнего в штаб и обратно поминутно мчались министры, офицеры, курьеры. Со всех сторон неслись слухи, один другого тревожнее. Положение создавалось крайне напряжённое.
На заседании правительства Керенский объявил о своём отъезде из дворца. Керенский, по его словам, «решил… лично встретить подходившие… войска»[246]. В 11 часов утра 25 октября он покинул Петроград. Сам Керенский об этом бегстве писал, что он выехал на своём автомобиле, но весть об отъезде, «каким образом, не знаю… дошла до союзных посольств»[247].
На самом деле Керенский бежал, прикрываясь флагом иностранного посольства.
Английский посол Бьюкенен так описывает бегство Керенского: «Около 10 часов утра (25 октября. — Ред.) Керенский командировал офицера с поручением отыскать для него новый автомобиль. Офицер встретил Уэйтгауза, одною из секретарей посольства Соединённых штатов, и убедил его одолжить Керенскому свой автомобиль под американским флагом. Они поехали вместе назад в Зимний дворец. Керенский сказал Уэйтгаузу, что он предполагает выехать в Лугу, чтобы присоединиться к войскам, вызванным с фронта, затем Керенский попросил его передать союзным послам просьбу не признавать большевистского правительства, так как он надеется возвратиться 12-го числа (30 октября старого стиля. — Ред.) с достаточным количеством войск для того, чтобы восстановить положение»[248].
Рассказ Бьюкенена полностью подтверждается показаниями офицеров, сопровождавших Керенского. Адъютант управления заведующего автомобильной частью Петроградского военного округа прапорщик Б. И. Книрш был вызван в 10 часов утра в штаб округа. Полковников приказал достать два автомобиля для Керенского, который собирается выехать навстречу подходящим войскам.
Главнокомандующий округа приказал обратиться за машиной в какое-либо посольство. Машину достали у американцев. Вместе с военным атташе американского посольства адъютант вернулся в штаб округа.
Когда на площадь выехала машина с иностранным флагом, красногвардейцы её пропустили.
Иностранная машина оказалась у Керенского отнюдь не «случайно» и держалась вовсе не «на почтительном расстоянии»: иностранный флаг помог председателю Временного правительства России бежать из революционного Петрограда.
Наступление революции было стремительным. Каждая попытка Временного правительства оказать сопротивление победному шествию восстания немедленно отбивалась. Министрам ничего не оставалось, как запереться в Зимнем дворце и бесплодно ожидать прихода войск с фронта.
К утру 25 октября пролетариат овладел всеми решающими в тактическом отношении пунктами столицы, в руках правительства оставались только штаб округа и Зимний дворец. Восстание победило. В 10 часов утра Военно-революционный комитет опубликовал воззвание к гражданам России:
«Временное правительство низложено. Государственная власть перешла в руки органа Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, Военно-революционного комитета, стоящего во главе петроградского пролетариата и гарнизона. Дело, за которое боролся народ: немедленное предложение демократического мира, отмена помещичьей собственности на землю, рабочий контроль над производством, создание советского правительства — это дело обеспечено.
Да здравствует революция рабочих, солдат и крестьян!»[249]
Документ был написан Владимиром Ильичом Лениным.
Обращение «К гражданам России», написанное В. И. Лениным.
В то же утро воззвание, передали во все промышленные центры страны. Оно оказало огромное революционизирующее влияние на рабочий класс всей страны и способствовало на местах быстрому переходу власти в руки Советов. Всюду, куда приходила весть о победе, пролетарские массы поднимались на борьбу.
Силы Военно-революционного комитета возрастали непрерывно. С рабочих окраин столицы к Смольному прибывали подкрепления. Все районы присылали свои отряды. Доставали транспорт, подвозили оружие и продовольствие. В Петропавловке спешно получали из арсенала оружие и развозили его по фабрикам.
Работа на заводах не прекращалась. Трамваи шли бесперебойно. Как раз перед самым восстанием в Петрограде забастовали деревообделочники. Но в день восстания стачечный комитет призвал всех бастующих немедленно приступить к работе.
«Каждый рабочий, — говорилось в резолюции стачечного комитета, — в эти дни должен быть на своём месте и доказать преданность новой власти»[250].
В Нарвский районный комитет большевиков явились члены стачечного комитета лесопильного завода. Они заявили, что прекращают забастовку, присоединяются к восстанию и отдают себя в распоряжение Военно-революционного комитета. Тотчас же получили задание — организовать отряд и выслать его в Смольный.
В завкомы непрерывно звонили. Районные штабы вызывали к себе отряды Красной гвардии. Красногвардейцы захватывали последние правительственные учреждения в городе и окрестностях.