Так уже в первые дни гражданской войны контрреволюция поняла, что открытое выступление в защиту старого порядка обречено на полный провал. Выступление нужно было прикрыть каким-нибудь «демократическим» лозунгом, который ещё мог пользоваться некоторым доверием у масс. «Учредительное собрание» превратилось в лозунг мобилизации контрреволюционных сил. В Ставке это поняли не сразу, но мелкобуржуазные предатели быстро разобрались в обстановке и выдвинули лозунг, от которого всего несколько дней назад открещивались, как от большевистского.
Ив Ставки генерал Дитерихс вызвал штаб Юго-западного фронта. Была сообщена та же информация и задан тот же вопрос, что и другим фронтам. Штаб два часа продержал Дитерихса у провода, видимо, собирая сведения. В конце концов на прямой вопрос о надёжных частях штаб ответил:
— Раз главнокомандующий Северного фронта отменил посылку войск, зачем же посылать войска отсюда?[353]
После долгих переговоров Ставка узнала только то, что комитет казаков Юго-западного фронта получил указания от происходившего в это время фронтового казачьего съезда усилить охрану штаба и установить дежурства на телеграфе.
Утром 26 октября Ставка разослала по фронтам следующую телеграмму Керенского на имя главнокомандующего Северного фронта:
«Приказываю с получением сего продолжить перевозку III конного корпуса к Петрограду. 26 октября, 5 часов 30 минут»[354].
Это было всё, что удалось Ставке сделать за ночь.
Утром же 26 октября комиссар Северного фронта Войтинский явился на заседание военно-революционного комитета в Пскове, но уже в совершенно ином настроении. Он сообщил, что Керенский приказал двигать войска к фронту и соответствующее распоряжение уже сделано. На прямой вопрос, признаёт ли он власть Северо-западного военно-революционного комитета, Войтинский ответил:
— Подчиняюсь только Центральному исполнительному комитету, который требует войск[355].
Вскоре меньшевик Войтинский присоединился к отрядам Краснова — Керенского.
Пока мечущийся Керенский пытался хоть какую-нибудь часть двинуть с фронта, в Петрограде его сторонники готовили силы для удара по революции с тыла.
В ночь на 26 октября участники неудачного похода к Зимнему дворцу вернулись в городскую думу и немедленно открыли заседание «комитета общественной безопасности». Бывший министр-«социалист» Скобелев предложил превратить «комитет» в более мощную организацию, придав ей боевой характер. По его мысли, новая организация должна была объединить все демократические силы страны и повести упорную борьбу с большевиками. Предложение было принято. Новая организация получила громкое наименование «комитета спасения родины и революции». Петроградские рабочие окрестили его вскоре другим, более подходящим именем — «комитет спасения контрреволюции».
«Комитет спасения» явился первой боевой организацией контрреволюционных сил, выступивших против Октябрьской революции.В его состав входили: Центральная городская дума, эсеровская и меньшевистская фракции II съезда Советов, демонстративно покинувшие съезд, члены Предпарламента, представители центральных комитетов партий эсеров, меньшевиков, плехановской группы «Единство» и представители других антисоветских группировок.
Здесь же были представлены и такие организации, как союз банковских служащих, союз увечных воинов, союз георгиевских кавалеров и т. п., которые Временное правительство создавало специально для борьбы с рабочим классом.
«Комитет спасения» избрал бюро, которому поручено было разработать дальнейший план деятельности.
«Комитет Спасения».
Карикатура Кукрыниксы.
Весь день 26 октября члены «комитета» налаживали связь с организациями, готовыми выступить против советской власти. На заседаниях «комитета» появился представитель Союза казачьих войск Греков, который совместно с Керенским вызвал III конный корпус.
«Комитет спасения» разослал группу офицеров в ближайшие города с целью информации. Удостоверение одного из таких офицеров, командированного в Лугу и Ревель, было подписано А. Гоцем — членом Центрального комитета партии эсеров[356].
В первые же часы своего существования «комитет спасения» установил связь с антисоветски настроенными военно-учебными частями Петрограда, которые продолжали оставаться неразоружёнными. Надёжная связь была установлена с Михайловским и Константиновским артиллерийскими училищами, с Павловским, Владимирским, Инженерным, Николаевским училищами и некоторыми другими.
Утром 27 октября в «комитет спасения» явились эсеро-меньшевистские руководители железнодорожного союза и заявили, что власти большевиков не признают и никаких приказании исполнять не станут. Союз железнодорожников подчинится только «власти демократии», ядром которой он признаёт «комитет спасения». Весь железнодорожный аппарат союз железнодорожников берёт в собственное управление.
Железнодорожникам предложили послать трёх постоянных представителей в состав «комитета спасения».
Днём, в 2 часа, в городской думе состоялось заседание Центрального исполнительного комитета первого созыва, Исполнительного комитета крестьянских депутатов, членов Совета республики, гласных думы, центральных комитетов соглашательских партий и других организаций. От имени «комитета спасения родины и революции» выступил М. И. Скобелев, меньшевик. Рассказав об организации «комитета», Скобелев продолжал:
«Задачей дня является не только обезврежение безответственных демагогов, но и борьба с контрреволюцией. Вследствие присоединения железнодорожного союза к «комитету спасения» ни одна телеграмма вновь образуемого правительства не была пропущена»[357].
Это было явной ложью: по всей стране расходились телеграммы советского правительства. Но контрреволюционное собрание бурно приветствовало заявление меньшевика. Присутствующим казалось, что оно говорило о силе, которой собрание как раз совершенно не обладало.
«Но этого мало, — продолжал меньшевик, воодушевляясь. — В той борьбе, которую нам придётся вести, нам необходимо опираться на физическую силу. Необходимо восстановить союз железнодорожных рабочих с нашими братьями в серых шинелях. В этом — залог спасения революции»[358].
На собрании было внесено предложение создать «комитеты спасения» по всей стране.
«Единый фронт» от Мартова и Чернова, до Милюкова — Родзянко и Пуришкевича.
Карикатура А. М. Каневского.
Представитель меньшевиков Вайнштейн произнёс краткую речь, в которой призывал к спокойствию и выдержке.
«Необходимо сосредоточить вокруг «комитета спасения» — говорил Вайнштейн от имени Центрального комитета меньшевиков, — всё общественное мнение и уже потом, когда достаточно выяснятся силы, от обороны перейти к наступлению»[359].
«Комитет» выделил из своего состава военную организацию для руководства вооружённым выступлением. Вместе с тем он связался через своих делегатов с Керенским, установив, таким образом, полное взаимодействие с контрреволюционными отрядами, двигавшимися на Петроград.
Возглавить контрреволюционное выступление должен был бывший главнокомандующий войск Петроградского военного округа полковник Полковников. Для управления боевыми действиями создан был штаб.
Не ограничиваясь собиранием вооружённых сил для разгрома победившей революции под флагом «комитета спасения», эсеро-меньшевики организовали другой вид борьбы с советской властью — саботаж. «Комитет спасения» призвал чиновников и служащих к бойкоту, к отказу от повиновения большевистским властям.
«Комитет спасения» работал в полном единении с отъявленными черносотенцами.
Вечером 26 октября в канцелярию Совета союза казачьих войск явился новый председатель Совета — есаул Донского войска А. П. Аникеев. Старый председатель А. И. Дутов был избран войсковым кругом Оренбургского казачьего войска в атаманы и уехал к своему войску. Вместе с Аникеевым пришёл и товарищ председателя Совета союза казачьих войск А. П. Михеев. Оба они доложили, что были только что на тайном заседании, созванном генералом Алексеевым — бывшим начальником штаба верховного главнокомандующего, виднейшим царским генералом. Заседание у Алексеева ещё не кончилось, и Аникеев попросил немедленно послать туда представителей. Когда представители Совета союза казачьих войск прибыли по указанному адресу, они застали там, кроме генерала Алексеева, Б. Савинкова и одного юнкера. Генерал Алексеев сообщил, что, по его сведениям, на Петроград идёт III конный корпус генерала Краснова. Алексеев и Савинков собирались выехать ему навстречу. Присутствующие заявили, что генералу Алексееву ехать нельзя: могут узнать и арестовать. Послать надо менее известных людей. Выделили для поездки представителя Совета союза казачьих войск и юнкера. Генерал Алексеев передал им железнодорожные билеты, купленные ещё днём для него и Савинкова, а Совет союза казачьих войск снабдил их фиктивными документами. Оба представителя отправились навстречу казакам Краснова[360].
«Комитет спасения» установил связи и с монархической организацией В. Пуришкевича. Ещё в октябре 1917 года, до перехода власти в руки Советов, известный черносотенец Пуришкевич создал монархическую организацию. Цель её, по свидетельству одного из видных участников, «установление в стране твёрдой власти в целях победоносного окончания войны и в дальнейшем непременного восстановления в России монархии»[361].
В состав организации вербовались офицеры и юнкера, разбитые на группы по пять человек, так что члены разных «пятёрок» друг друга не знали.