«Выделить самые решительные элементы (наших «ударников» и рабочую молодёжь, а равно лучших матросов)»[417].
И молодёжь оправдала ожидания вождя. Молодые пролетарии составляли от 30 до 40 % Красной гвардии. На ряде заводов Красная гвардия состояла преимущественно из молодёжи.
Самое активное участие принимала молодёжь в боях с отрядами Краснова — Керенского.
Рабочие Петрограда на рытье окопов против войск Керенского — Краснова.
Рисунок Н. И. Кочергина.
В железнодорожных мастерских Петроградского узла в дни борьбы с войсками Керенского и Краснова.
Рисунок И. А. Владимирова.
Из опрошенных летом 1932 года 2 274 бывших питерских красногвардейцев, участников Октябрьского восстания, около 900 человек, т. е. почти 40 %, были в то время моложе 23 лет. Таково было участие рабочей молодёжи в октябрьских боях.
Это видели и враги советской власти, по-своему извращавшие истинный смысл великих событий. 29 октября в меньшевистской газетке «Единство» появилась статья «Библейское преступление». Автор писал, что навстречу войскам Керенского послана Красная гвардия, — дети, мальчики пятнадцати-шестнадцати лет:
«Толпой в несколько сотен, а может быть, тысяч человек проходили они по улицам, направляясь к городской заставе»[418].
В напряжённейшей борьбе за лучшее будущее петроградский пролетариат от мала до велика был един. Отцы, матери и дети — члены нераздельной пролетарской семьи — шли тесными рядами бороться за свою советскую власть.
День 29 октября был для Военно-революционного комитета ответственным днём. Руководимый Лениным и Сталиным, молодой, ещё неокрепший орган новой власти сразу подвергся серьёзному испытанию.
Уже на рассвете стало известно, что в городе неожиданно вспыхнул мятеж: юнкерские училища выступили против советской власти. В 5 часов утра, когда ещё светились в комнатах лампочки, раздался резкий телефонный звонок. Усталый дежурный, взяв трубку, услышал чей-то далёкий неспокойный голос — говорил дежурный член полкового комитета из офицерской электротехнической школы.
«На Инженерной улице появились юнкера, по-видимому, Николаевского училища, в количестве шестидесяти человек. Вооружены. Ходят и задерживают солдат и зовут их с собой. Вероятно, направляются к Михайловскому манежу»[419].
В 8 часов утра уже не было никаких сомнений. Поступило сообщение:
«Михайловский манеж занят юнкерами. Сейчас едут туда пулемётчики Литовского полка»[420].
Новые недобрые вести:
«Юнкера из Михайловского манежа ушли с броневыми машинами и заняли Центральную телефонную станцию. В манеже ни одного офицера. Машины стоят»[421].
«Владимирское училище. Ночью захватили сонных и обезоружили сводную роту, стоящую у Большого проспекта. Идёт стрельба в районе Большой Гребецкой»[422].
«На Шпалерной улице продают газеты и брошюры юнкера школы прапорщиков инженерных войск»[423].
Против мятежников брошены вооружённые силы. Кончилась ненастная, полная тревоги ночь. Ещё более тревожный, скупо брезжил сквозь полосатые от дождя стёкла серый, мглистый день. В Военно-революционном комитете было шумно и людно. Стучали приклады ружей. Наперебой тарахтели машинки, печатая приказы, распоряжения, удостоверения, протоколы экстренных совещаний. У людей, одетых в кожаные тужурки и мятые фронтовые шинели — членов комитета, голоса были сорванные, хриплые. Ввалившиеся от бессонницы глаза горечи. В комнатах и коридорах гулко топал, сновал, толпился боевой народ: рабочие, старые и молодые, с винтовками, с худыми, покрытыми заводской копотью лицами, обмотанные пулемётными лентами солдаты, загорелые матросы в бушлатах, с бутылочными гранатами у пояса.
Одни требовали продовольствия или патронов для бойцов, другие пришли сообщить о настроении своей части, третьи просили инструкций, указаний, помощи.
За окнами грохотали пускаемые в ход моторы грузовиков. Рассыпая пулемётную трескотню, подлетали к подъезду мотоциклисты. Соскочив с машины, они спешили передать донесения.
Донесения, самые разноречивые, со всех сторон поступали каждую минуту. В 3 часа 20 минут с Путиловского завода сообщили, что там слышна ружейная и пушечная пальба. Принимают ли какие-нибудь меры? — запрашивали обеспокоенные путиловцы[424].
Донесение из 1-го Донского казачьего полка:
«Прибыла делегация от войск Керенского и агитирует, чтобы полк присоединился. Полк начинает колебаться»[425].
Хордикайнен, житель Царского Села, только что пришедший оттуда пешком, рассказывает:
«Город занят войсками Керенского, которые в большинстве сосредоточены около вокзала. Всего с окрестностями у Керенского 5 тысяч солдат. Войска забирают у крестьян скот и все съестные продукты, за которые расплачиваются записками. Во время обстрела пострадали местные жители, в том числе убито двое или трое детей. Один снаряд разорвался в гарнизонном лазарете. В городе осталась часть членов Совета, человек восемь, и часть войск»[426], но сколько именно — он, Хордикайнен, не знает.
Звонки, звонки без конца.
Комендант районного Совета 1-го Городского района сообщает, что «в 12 часов дня какой-то броневик открыл стрельбу по Совету»[427].
Донесение комиссара Медведева:
«Измайловский полк двигается на позицию. Нужно прислать самокатчиков на станцию Александров»[428].
«На Обводном канале состоится народное собрание, — сообщает старший милиционер. — Где будет собрание и в котором часу — неизвестно. Надо послать разведчиков — кажется, собрание будет контрреволюционным»[429].
Внутри Петрограда, к которому подступает Керенский с казаками, идёт бой. Уже вечер, снова вспыхнуло электричество, откуда-то глухо доносятся сокрушающие удары орудий и мелкая, злая пулемётная строчка. Гигантский город пропал в холодной, мокрой тьме, полной неизвестности. Что там происходит? Кто берёт верх?.. Люди висят на телефонах — брови сведены, лица мрачные, напряжённо обеспокоенные. Юнкера держатся на телефонной станции. Комиссар охраны Государственного банка сообщил: когда он позвонил, телефонистка сказала, что «за её спиной стоит юнкер» с направленным на неё штыком и «поэтому она соединить не может»[430].
Но вот начинают поступать иные, — радостные вести. От них лица людей проясняются и светлеют.
9 часов вечера.
Сообщают, что комиссары Царскосельского вокзала, арестованные юнкерами, на свободе.
10 часов.
«На Петербургской стороне вследствие бомбардировки Павловского училища во многих прилегающих домах выбиты стёкла. Население волнуется. Создаётся погромное настроение, необходимо смешно принять меры. Районный комитет предлагает пригласить стекольщиков и вставить стёкла из зимних рам. Кроме того необходимо поставить охрану около магазинов, в которых также выбиты стёкла, иначе будет погром»[431].
10 часов 55 минут.
Телефонограмма с завода «Феникс»:
«Юнкера Михайловского артиллерийского училища сдались. Оружие вывозится штабом Красной гвардии с Московским полком. Один автомобиль уже нагрузили. В училище производится обыск»[432].
10 часов 55 минут.
С Московской заставы передают телефонограмму из революционного штаба:
«Требуются санитарные автомобили, возможно больше. Много раненых. В направлении Петроградского шоссе слышны крики «ура». Требуется также артиллерийская подмога, так как, по имеющимся непроверенным сведениям, в распоряжении Керенского имеется бронированный поезд»[433].
Это подаёт свой голос внешний фронт. Ликвидируя предательский мятеж юнкеров и заботясь о порядке в городе, в то же время Военно-революционный комитет ни на секунду не должен забывать, что враг стоит на подступах к красному Питеру, что во мраке туманной ночи идёт ожесточённый бой, льётся кровь. На заседании комитета выносятся быстрые, короткие, решительные постановления.
Делегацию от Керенского, агитировавшую в 1-й казачьей дивизии, арестовать.
Свиданий в Петропавловской крепости, где сидят арестованные министры, сегодня не разрешать.
Создать продовольственный отдел.
Послать двух делегатов на фронт для информации.
Немедленно передать штабу об усилении надзора за проходящими по Неве и каналам баржами.
Предполагается забастовка железнодорожников. Представитель Викжеля требует выдать пропуск для поездки их делегации к Керенскому с целью предотвращения наступления его войск на Петроград.
На охране завода в Октябрьские дни в Петрограде.
Рисунок А. М. Лаптева.
Решено: не входя в обсуждение цели поездки делегации, пропуск выдать.
Пришёл делегат из Семёновского полка. Солдаты волнуются. Хотят выступить, но не получили никакого приказа о выступлении. Семёновцы не знают, как быть.
Постановление: гарнизонное собрание уже идёт, делегату нужно туда отправиться и принять участие в решении интересующих его вопросов.
С фронта промокшие, в грязи, усталые, один за другим являются ходоки. Бойцы сильно проголодались, изнемогают от усталости.
«Просим немедленного распоряжения о выдаче хлеба и пищевого довольствия на 1 500 человек для отряда царскосельской обороны в деревне Пулково, — доносит начальник отряда полковник Вальден. — Продовольствие должно быть доставлено не позже 12 часов в противном случае отряд перестанет быть боеспособным. Для привоза продовольствия специально посылаются два грузовика. От своевременной доставки продовольствия зависит всё»