Я откинулся на спинку стула, прищурившись, глядя то на Эулалию, то на ребенка рядом со мной.
— А что произойдет, если мы этого не сделаем?
Она перевела на меня свои странные пустые глаза и встретилась с моими.
— Ты бы не хотел узнать ответ на этот вопрос.
С другого конца стола донесся стон; Джордж был явно раздосадован тем, что на него взвалили мою пару.
Эйден вздохнул с облегчением, и я бросил на него уничтожающий взгляд. Он не хотел, чтобы Далия уходила — единственная причина, по которой он согласился на это, заключалась в том, что Джордж наконец-то уговорил его.
— Время изменчиво, как и судьба, — вставила Эулалия, свирепо глядя на двух простаков.
Я улыбнулся, затем быстро взял себя в руки, когда она перевела взгляд в мою сторону.
— Один неверный шаг может положить конец миру, каким мы его знаем. Существует множество возможностей, и почти каждый исход приводит к тому, что наш мир разлетается в клочья. Все, кроме одного.
— Какого? — спросил Эйден, адресуя вопрос маленькой провидице.
— Матильда не может тебе сказать, — вмешалась Эулалия, и Эйден возмутился, что от него отмахнулись. — Никому, кроме Матильды, не позволено заглянуть в будущее. Знание возможностей того, что произойдет, часто сбивает наши судьбы с курса.
— Тогда в чем смысл всего этого? — Джордж взмахнул рукой в воздухе.
— Она должна быть нашим проводником, а не инструментом. Использование видений провидицы для нашей собственной выгоды только направит судьбу по безжалостному пути, — сказала Эулалия, и ее глаза затуманились, когда она прошептала:
— Однажды я уже совершила эту ошибку.
Я не знал, что конкретно она имела в виду; говорила ли она о трибунале с Далией или о том, как весь ковен был захвачен командой Эйдена, чтобы использоваться в качестве пешек. Тем не менее, ведьмы должны были быть в состоянии предотвратить поимку, и было ясно, что ранее что-то пошло не так.
Тем не менее, Эулалия все еще не извлекла уроков из этих ошибок и продолжала использовать смутные видения провидицы в качестве основы для будущих действий. В лучшем случае это было лицемерием.
Финн сжал руку Эулалии под столом, и Эйден издал побежденный звук, проводя ладонью по лицу.
— Тогда что же нам прикажешь делать?
— Матильда, — подтолкнула ее Эулалия, — скажи им.
Взгляд маленькой провидицы расфокусировался.
— Мы ничего не делаем. Мы остаемся невовлеченными и позволяем судьбе развиваться без какого-либо вмешательства. Для одного из нас вмешательство означает проклятие нашего мира. Мы должны доверять суждениям Далии и умиротворять Короля Иного Мира.
За столом послышался шепот, затем Джордж усмехнулся.
— Здравый смысл не является сильной стороной Далии. Как мы можем доверять ей в принятии правильных решений?
— Судьба в ее руках, — прошептала Матильда. — Если мы начнем действовать, мы умрем, и весь мир сгорит.
— Тогда мы ничего не предпримем, — вздохнул Брэндон.
Я ничего не могу поделать, если это как-то повлияет на мою пару. Она была моим первостепенным приоритетом. Я сидел молча, колесики в моей голове крутились, пока разговор вокруг меня продолжался, Эйден делегировал обязанности тем, кто сидел за столом.
— Редмонд, мне нужно, чтобы ты изучил его и нашел способ использовать его слабые стороны.
— Да, ваше высочество.
Редмонд был слишком восхищен маленькой провидицей, сидевшей рядом с ним, чтобы придавать большое значение просьбе. Он наклонил голову, изучая ее глаза, морщинистую кожу и седеющие волосы, как будто мог заглянуть в какой-то ее дар, в ее способности.
— Брэндон, присмотри за женщинами и проследи, чтобы им не причинили вреда.
Твердый кивок.
— Джордж, ты умиротворяешь так называемого бога Иного Мира, а Райкен…
Я приподнял бровь и уставился на него, кипя от злости, что этот жалкий маленький принц стал королем, и отдает мне приказы. Ему следовало бы знать, что ему повезло, что я не перегнулся через стол и не задушил его.
Он провел рукой по лицу, прикрыв рот ладонью, зажмурил глаза, затем снова открыл их. То, что он сказал дальше, убивало его. Эйден знал, что потерял контроль над ситуацией, и ему было нелегко признать свое поражение.
— Я бессилен против этой угрозы. Брэндон бессилен. Джордж бессилен. Ты можешь присматривать за своей парой. Просто держи ее подальше от него, пока мы с этим не разберемся. Я не знаю, на что он способен в полной мере, но даже по этой небольшой вспышке силы ясно — он опасен. Я хочу, чтобы Далия была спасена. Она не может стать одной из них.
— То, что она собой представляет, не в твоей власти. Ты не можешь ее спасти. Ее не нужно спасать, — я почти зарычал. — Но спасибо тебе за разрешение иметь доступ к моей паре. В любом случае, ты не смог бы меня удержать.
Он знал так же хорошо, как и я, что я найду способ получить то, что принадлежит мне. Всегда. Я бы уберег Далию от этого демона, даже если бы это нарушило планы Эулалии, планы провидицы.
В тот момент, когда их план бездействия пойдет прахом, я заберу Далию, независимо от того, разрушит это мир или нет.
Глава 15
Далия
Брэндон запер Габриэллу в её комнате, проигнорировав её жалобы и предложение запереть нас вместе. Потом запер и меня.
Компания была бы кстати, я бы с радостью провела время с ней — наверстали бы упущенное, посмеялись, как раньше. Но для этого ещё будет время.
Сейчас мне нужно было побыть одной. Никому не нужно было свидетельствовать или спрашивать, оказавшись в центре событий, особенно милой Габриэлле. Последнее, чего я хотела, это привлечь к ней внимание Малахии или повесить мишень ей на спине. Дружба с ней уже сама по себе была достаточной причиной для риска.
Я ерзала в тишине своей комнаты, мои ноги подпрыгивали, пока я потягивала чай и нетерпеливо ждала незваного гостя. Прошло тридцать минут с тех пор, как мы расстались, и пока Джордж отвлекал Малахию, показывая ему и его группе теней их комнаты, появление его лица было только вопросом времени.
Он не сможет долго оставаться в стороне.
В комнату просочились тени, темные и окрашенные в ярко-бордовый цвет, который, казалось, был фирменным знаком Малахии. Я осторожно поставила свою чашку на стол и поднялась в знак приветствия. Тени становились все гуще, и по мере того, как крылатая фигура обретала форму, в ней появлялось больше теней. Он задержался там всего на мгновение, затем вышел из тени, которая за его спиной медленно рассеивалась при его появлении.
— Привет, — поздоровалась я, махнув рукой в сторону чайного столика, уставленного изысканным чайником, чашками и маленькими пирожными. — Пожалуйста, присаживайся.
— Ты ожидала меня, — улыбнулся Малахия. — Это разочаровывает.
Он хотел удивить меня, застать врасплох, вселить в меня страх, но было необходимо сохранять спокойствие. Нам многое предстояло обсудить, и мне нужно было сохранять хладнокровие во время этого обсуждения. Ему нужно было знать, что я его не боюсь. Больше нет.
— Я была бы дурой, если бы не сделала этого, — вздохнула я.
— Я вижу, некоторое время, проведенное в клетке, пошло тебе на пользу, — насмешливо произнес он, поджимая крылья и двигаясь по комнате.
Он фыркнул и обнажил клыки, остановившись перед чайным столиком, его взгляд почти прожег дыру в дереве.
Было ясно, что он почувствовал, что здесь произошло, и мои щеки вспыхнули при воспоминании.
— Предположим, ты хочешь поговорить, тогда сядь, — потребовала я.
Взгляд его глаз пробрал меня до костей, напоминая о том, с кем я имею дело.
— Пожалуйста, — добавила я.
Он устроился на краю стула напротив меня с прямой спиной и поднятым подбородком, его тело было тщательно выровнено так, чтобы не касаться стола.
— С днем именин, — сказал он.
Я выдохнула с облегчением — он решил проигнорировать тему стола. Я поднялась со своего места, чтобы налить ему чаю, и пододвинула чашку к нему. Когда он сделал первый глоток, я чуть расслабилась в кресле, довольная, что он хоть немного ведёт себя как нормальный человек.
— Так что у меня за подарок?
В раздумьях, молясь, чтобы мой так называемый подарок не потребовал чего-нибудь извращенного. В его расстроенном сознании убийство всех, кто был мне близок, каким-то образом превратилось бы в подарок, что потеря всего, что мне дорого, помогла бы только в долгосрочной перспективе.
Малахия усмехнулся в свой чай.
— Его следует преподнести в нужное время. А сейчас — не то время.
Мне это совсем не понравилось.
— Что ты имеешь в виду?
— Твои двадцать четвертые именины — особенный день, — ухмыльнулся он. — Внутри тебя произойдут изменения, и я буду присутствовать и помогать в этом превращении. Это будет моим подарком.
Он откинулся на спинку стула и сделал глоток, оценивающе хмыкнув.
— Хорошая штука. У нас в Инос Мире такого нет.
Я проигнорировала его комментарий.
— Какого рода изменения? Я буду такой, как ты? У меня вырастут черные крылья и клыки?
Однажды у меня уже выросли клыки, но ему не обязательно об этом знать.
— Нет, ничего подобного. Это совершенно другой вид трансформации, который нужно будет запустить. Это превращение более естественно, оно происходит, когда ты достигаешь совершеннолетия.
Я была знакома с трансформацией, о которой он говорил, и испытала ее на себе, когда Эулалия пыталась убить меня.
— Когда я достигну совершеннолетия? Мне двадцать четыре, а не пятнадцать. Я достигла совершеннолетия давным-давно.
Голова Малахии поднялась, и он фыркнул.
— Ты и твоя человеческая идеология. Говоря человеческими терминами, да, ты уже достигла совершеннолетия, но ты не человек. Это другое. Ты увидишь.
Я сморщила нос от этого его комментария — еще один пункт, добавленный к длинному списку волнующих меня вещей.
— Ты ведь не собираешься мне рассказывать, не так ли?
— В точку. Посмотри на себя и свою наблюдательность.