Я покачала головой и закатила глаза. Малахия всегда находил способ придать даже самым простым комментариям покровительственный оттенок. Тем не менее, он ничего не знал обо мне, больше не знал. Его не было в моей жизни более десяти лет.
— Ты не хочешь забрать меня отсюда? Ты не пришёл предложить новую сделку? — спросила я.
Малахия откинулся на спинку стула и вздохнул.
— Ты не пошла бы со мной?
— Нет.
— Но ты бы сделала это, пока была заперта в подземелье, — констатировал он как ни в чем не бывало, и я моргнула, сбитая с толку тем, откуда он знал. — Я думал о том, чтобы прийти тебе на помощь, все те ночи, когда ты выкрикивала мое имя в одиночестве на полу темницы. Я постоянно думал об этом, о том, как ты была бы благодарна, если бы я спас тебя. Ты бы поблагодарила меня многими способами, и, о, ты бы поблагодарила меня всеми способами, о которых только может мечтать мужчина. Увы, это пришло бы не отсюда, — он постучал себя по сердцу. — Ты бы никогда не доверяла мне. Вместо этого ты бы обижалась на меня и возбуждалась каждую ночь, планируя мою кончину. Я бы никогда не получил той любви, которую ты когда-то испытывала, когда мы были детьми. Итак, решил подождать и выжидать, пока не представится шанс заслужить твое доверие. Твою любовь. Твою привязанность.
По моим рукам пробежали мурашки; глубокое чувство осведомленности Малахии было не чем иным, как жутким. И все же он был безумцем, думая, что я когда-нибудь смогу полюбить его, не тогда, когда я знала, кто он на самом деле.
— Этого никогда не случится, — прошептала я.
— Те три месяца в темнице изменили тебя, не так ли? — спросил он. — Раньше ты была намного более доверчивой, более принимающей и менее осуждающей.
Мои губы сжались, когда я подумала об этом. То время в подземелье действительно изменило меня, и эти стороны уже нельзя вернуть назад. Все, что у меня там было, — это время подумать, поразмыслить о том, кем я была, о тех ошибках, которые я совершила, о том, как их можно исправить. Я чуть не сошла с ума, но потом пришла в себя, и теперь все по-другому.
Надежда, которая когда-то жила во мне, теперь исчезла.
— В некотором смысле, да.
Малахия наклонился вперед, упершись локтями в колени, и бросил на меня ледяной взгляд.
— Испытай тысячи лет этой боли, тысячи лет ощущения такого рода пренебрежения. Теперь добавь к этому еще сотни пыток, невыразимых издевательств и мучений и подумай — возможно ли, что я сам тоже изменился?
Я не ответила на его вопрос, только задала свой.
— На что это было похоже? На другой стороне.
Челюсть Малахии сжалась, когда он уставился в точку на стене, избегая моего взгляда.
— Жестоко, но это история для другого раза.
— Ты убил богов? — спросила я.
Губы Малахии поджались.
— Да. Я убил.
— Включая моего отца? — я никогда не знала своего отца, но знала, что он был одним из них, богом из Иного Мира. Во рту появился горький привкус. Было сомнительно, что я когда-либо захотела бы познакомиться с этим существом, но теперь у меня никогда не будет такой возможности.
Глаза Малахии потемнели, и он рявкнул:
— Повторяю, история для другого раза.
Затем он поднялся со стула и расправил крылья.
Мой стул заскрипел, когда я подскочила к нему в два прыжка.
— Куда ты идешь? У меня есть вопросы, а у тебя есть ответы.
Малахия рассмеялся, низкий, мрачный звук, от которого в комнате стало устрашающе тихо. Он нахмурился, а затем смягчился.
— И я отвечу на твои вопросы, свет мой, в другой раз. Тайная встреча, которую твои друзья провели по поводу меня, завершилась, и у нас закончилось время.
Он протянул руку и мягко сжал прядь моих волос двумя пальцами. Я отшатнулась, мои волосы выскользнули из его хватки. Он закатил глаза.
— У тебя компания, — заявил он, сверкнув зубами, и сделал шаг назад. Вихрь теней окутал его тело и поглотил целиком. Когда тени рассеялись, Малахия исчез.
Дверь в мою комнату распахнулась, и вошел Брэндон, вытягивая шею и оглядывая комнату. Он задернул шторы и заглянул за них, его взгляд скользнул по углам комнаты, под кровать, в шкаф.
— Я слышал голоса. Кто здесь был?
— Я думаю, ты и сам знаешь, — ответила я, и Брэндон тихо выругался. — Как прошла тайная встреча?
Взгляд Брэндона скользнул ко мне.
— По видимому не такая уж и тайная. Как ты узнала об этом?
Я пожала плечами, затем снова села за чайный столик.
— Он знал. Я не знаю откуда. Он знает все и вся. Как будто ни в этом мире, ни в следующем нет ничего, что могло бы ускользнуть от его внимания, — я вздрогнула. — Это была одна из многих причин, по которой он так пугал меня в детстве.
Брэндон сел напротив меня и осмотрел чашку, из которой пил Малахия.
— Что ты можешь рассказать мне о нем?
Этот вопрос заставил меня ощетиниться.
— Я мало что могу тебе сказать. Мы не видели друг друга очень долгое время. Мы были близки в детстве, но это все, чем мы были: дети. Воспоминания — не более чем размытое пятно, — ответила я, чувствуя, что немного защищаюсь. — Он был жесток тогда, и он все еще может быть таким. Я знаю столько же, сколько и ты.
Брэндон со вздохом откинулся назад, его глаза затуманились.
— Ты думаешь, он представляет угрозу? Ты думаешь, он хочет уничтожить нас?
Я откинулась на спинку стула, совершенно не уверенная в ответе на этот вопрос. Если Малахия не получит того, чего он желал, то разрушение станет вполне реальной возможностью.
— Я не знаю, Брэндон. Я ничего не знаю. Перестань меня расспрашивать.
Брэндон склонил голову и поерзал на своих доспехах, затем встретился со мной взглядом.
— С днем именин. Прости, что мы забыли.
— Многое происходит. Это понятно.
— Нет, не для меня, — Брэндон покачал головой. — Из всех именно я должен был вспомнить. От Эйдена или Джорджа я бы такого ожидал, но не от себя. Ты всегда была мне ближе всех, даже если я не был таким для тебя. — Он посмотрел мне в глаза. — Кстати, спасибо тебе… за то, что защищала меня.
— Всегда, — ответила я, потянувшись через стол, и взяла его за руку. — Неважно, как сильно ты меня бесишь.
Брэндон усмехнулся, и я ответила на его улыбку своей. Мы давно не общались, и я скучала по этому. И все же была одна деталь, не дававшая мне покоя.
— Брэндон, — начала я. — Ты не был удивлен, когда узнал, кто я. Ты уже знал. Я знаю, что ты знал.
Брэндон колебался.
— Я знал, что ты не человек, я был уверен в этом. И все же, мои подозрения о том, кем ты была, были всего лишь подозрениями. Но да, тень была первым в моем списке.
— Как долго ты знал?
— Долгое время. Я бы хранил твой секрет вечно, если бы пришлось, но Эйден потребовал правды. Он заставил меня следить за тобой, и когда я не дал ему ничего, с чем можно было бы работать, он начал подозревать меня. У меня не было выбора, кроме как рассказать ему.
Брэндон провел рукой по лицу и застонал.
— Я думал, так будет лучше. Я думал, что кем бы ты ни была, что бы ты ни скрывала, Эйден примет тебя с распростертыми объятиями. Я ошибался.
— То, кем я являюсь — тяжелая правда для любого, — ответила я, мои глаза следили за выражением печали на лице Брэндона. — Кроме тебя. Тебе должно быть исключительно трудно это принять, но это не так. Почему? Мой вид убил твою семью.
Мягкая улыбка скользнула по его губам, и он опустил веки.
— Я знаю тебя десять лет, Далия, и ты была моим другом так же долго. Твое обладание магией вряд ли было проблемой для меня, и, вероятно, это никогда не стало бы проблемой для кого-то другого, если бы ты была честной.
Я откинулась на спинку стула, зная, что это не имело значения, была ли я честна, но Брэндон никогда бы не увидел это так, как они. Правда привела бы меня к смерти, даже если бы Эйден решил защитить меня. Как только правда раскрывается, она распространяется подобно лесному пожару. Это была безвыигрышная ситуация.
Дверь позади меня со скрипом отворилась, и насыщенный запах моей пары проник в мои ноздри. Спина Брэндона выпрямилась, и я вскочила со стула, чтобы посмотреть Райкену в лицо.
Каждой клеточкой своего тела я хотела броситься к нему, обнять, сжать крепче, чем когда-либо, — но я сдержала это желание. Ему нельзя было доверять, пока он не докажет обратное.
В продвинулась ближе к Брэндону, загораживая его от моей разрушительной пары. Медленная ухмылка расползалась по лицу Райкена, и мое сердце колотилось сильнее с каждым его шагом. Подойдя к столу, он провел кончиком пальца по дереву и облизнул губы.
— Не вырубай его снова, — проинструктировала я, протягивая руку, чтобы преградить ему путь, и натыкаясь на твердую грудь.
Голос Брэндона прозвучал пронзительно у меня за спиной.
— Это был ты?
В уголках глаз Райкена образовались морщинки от широкой улыбки на его лице, и смешок слетел с его губ.
— Дальше я сам, Брэндон.
Я отступила назад, когда мой взгляд метался между ними. Брэндон ожидал прибытия Райкена, и они, казалось, были в дружеских отношениях.
— Что именно произошло на этой секретной встрече?
Бровь Райкена приподнялась, когда он встретился взглядом с Брэндоном.
— Ты рассказал о тайной встрече, но не рассказал о самом событии?
— Я не…
Мой локоть ударил Брэндона в живот, заставив его замолчать прежде, чем он успел рассказать Райкену о моем посетителе. Последнее, что мне было нужно, — это собственнический мужчина, метивший вокруг меня территорию.
— Каком событии?
Брови Райкена нахмурились, и он внезапно обвел взглядом комнату, раздув ноздри от остаточного запаха огня и серы.
— Кто еще был здесь?
— Никто, — заявила я, и Брэндон вздохнул позади меня.
— Мне нужно перекинуть тебя через колено и преподать урок за ложь?
Мое сердце растаяло от угрозы, и воспоминания о том, как он отшлепал меня и наполнил, нахлынули снова, но мое жгучее желание тут же угасло, когда вмешался Брэндон.
— Это отвратительно. По крайней мере, подождите, пока я не уйду.