— Извини, — пробормотали мы оба одновременно.
Брэндон поспешно обогнул нас и взглянул на дверь, как будто хотел оказаться где-нибудь еще.
— Я пойду. Эйден заключил сделку с Райкеном, что он может присматривать за тобой наедине, но на публике я буду охранять тебя. Мы должны поддерживать видимость ради других королевств. Мы не хотим, чтобы они предпринимали какие-либо поспешные действия, чтобы все было как можно более нормальным в свете появления нашего посетителя.
С каждым произнесенным словом ему удавалось отступать на шаг назад, и когда его рука взялась за ручку и дверь приоткрылась, физическая тяжесть спала с его тела. Переступив одной ногой порог, Брэндон продолжил:
— Ты знаешь посетителя, о котором идет речь. Тот, кто покинул эту комнату как раз перед тем, как я вошел.
Звук захлопывающейся двери прервал его слова, когда он исчез, и в моей груди застрял невысказанный стон, когда стальные глаза Райкена сузились, глядя на меня.
Черт возьми.
— Я говорила тебе, какой ты сегодня красивый? — спросила я Райкена, надеясь, что это поднимет настроение до того, как им овладеет дикая вспышка ревности.
Судя по огню в его глазах цвета стали, было явно слишком поздно.
— Такой красивый. А твои руки, они выглядят сильнее. Ты тренировался?
Райкен шагнул вперед, и мне пришлось вытянуть шею, чтобы взглянуть на него. Его запах заполнил мои чувства, почти дикий привкус наполнил воздух.
— Прекрати пытаться отвлечь меня. Что произошло? Кто он для тебя?
Я закатила глаза и отвернулась, снова заняв свое место и пододвинув к нему свежую чашку чая. Моя комната превратилась во вращающуюся дверь, и у меня заканчивались чашки.
— Мы вроде как родились вместе. Он появился на свет на день раньше меня, и мы оба были посвящены в Орден Умбры. Наши матери были избыточными жертвами, которых боги теней взяли в любовницы.
Я вздохнула.
— Орден Умбры были фанатиками, которые в первую очередь открыли разлом. Хотя они не владели магией, как ведьмы или маги, они были обучены древним ритуалам. Они приняли нас. Они поклонялись нам. Мы выросли вместе. Он в некотором роде брат, но не по крови.
Райкен сел напротив меня и покачал головой.
— Брат, не смотрит на сестеру так, как он смотрит на тебя.
— По-другому это не объяснить. Он был всем, что я когда-либо знала, пока не смогла сбежать.
— Сбежать?
— Да, — ответила я. — Он был милым, когда был моложе. Он был моей семьей, единственной семьей, которую я когда-либо знала, но когда пришла его магия, он изменился не только физически, но и ментально. Его действия стали чудовищными. Он мучил любого, кто осмеливался дружить со мной, убил единственного питомца, который у меня когда-либо был. Он даже убил нескольких членов Ордена, которые однажды пытались разделить нас двоих — сжег их заживо черным пламенем.
Я вздрогнула при этом воспоминании.
— Чего он хочет? — Райкен зарычал, и я пожала плечами.
— Я не знаю. Я не видела его с того дня, как закончилась война, с того дня, как твой брат запечатал разлом. Он был пойман в ловушку на другой стороне, пока ты не вернул себе свои силы.
Брови Райкена нахмурились, и он наклонил голову, в его глазах появилось сочувствие.
— Вот почему ты была так напугана открытием портала. Редмонд знал об этом?
Я усмехнулась.
— Нет. Редмонд не знал о нем. Никто не знал, и я планировала оставить все как есть. Я не скажу, что Малахия не был главной причиной, по которой я была в ужасе, Райкен, но это была не единственная причина. То, что ты сделал, освободив Иной Мир, освободив тени и его, непростительно, — я махнула рукой в сторону окна, где сгрудились темные тени. — Ты сделал это. Ты знал, что это произойдет. Ты явно отомстил. Ты явно получил то, что искал, и проклял мир в процессе. Стоило ли это того?
Челюсть Райкена сжалась, жили на щеке дернулись, когда он стиснул зубы, но он не ответил. Глубоко вздохнув, он сунул руку в карман пальто, достал маленькую золотую коробочку, перевязанную серебряной лентой, и положил ее на стол.
— С Днем именин, — сказал он. — Хотел бы я знать.
Я мгновение смотрела на коробочку, отказываясь признавать подарок, но желание развязать маленькую серебряную ленточку победило меня. Я взяла ее со стола и медленно развязала.
— Мы ничего не знаем друг о друге. Неудивительно, что ты не знал, когда я родилась.
Мои глаза встретились с его, когда лента развязалась и упала на пол.
— Откуда нам знать, что нравится друг другу? Откуда нам знать, что это не шутка судьбы? Что нас не заставляют быть вместе просто потому, что мы соответствуем уровню силы друг друга?
Райкен фыркнул.
— Просто открой свой подарок.
У меня перехватило дыхание, когда я подняла крышечку, и моему взору предстал сверкающий блеск кольца. Я достала его из мягкой бархатной обивки и поднесла к свету свечи, разглядывая крупный драгоценный камень в центре — бриллиант.
— Кольцо?
Он потер рукой затылок, и легкий румянец залил его щеки.
— Это то, что смертные дарят своим избранницам, не так ли?
Я наклонила голову, изучая кольцо из серебра и золота. Крошечные разноцветные камешки обрамляли его грани. Это было прекрасное произведение искусства, мастерство безупречное.
— Так и есть. Что дарят фейри?
— Кольца.
Я повертела его в ладони, заметив надпись фейри, выгравированную на обратной стороне.
— Что здесь написано?
— Мое имя, — ответил он, прочищая горло. — Навсегда и навеки.
Мои губы дрогнули, когда на его лице появилось выражение смущения, но я попыталась скрыть свой юмор. Сменив почти улыбку на серьезное лицо, я подошла к маленькой шкатулке для драгоценностей, стоявшей на прикроватной тумбочке, и вернулась к столу с золотой цепочкой. Я надела кольцо на цепочку и обернула ее вокруг моей шеи. Не в силах застегнуть ожерелье, я встретилась с ним взглядом и развернулась.
Он пошевелился, пальцы взялись за застежку, защелкнули ее. Его дыхание щекотало мне затылок, его прикосновение быстро исчезло. Я резко обернулась и обнаружила, что он смотрит на кольцо, примостившееся у моего сердца.
— Ты принимаешь его? — спросил Райкен, его глаза все еще были прикованы к кольцу.
Я поиграла с цепочкой и приподняла бровь.
— Очевидно, что не отвергаю.
— Хорошо, — ответил он, отводя взгляд. — Эйден утверждает, что снимет наручники с твоих запястий в конце недели, но сейчас ты беззащитна. Я буду внимательно присматривать за тобой, но мне сообщили, что Джордж будет наблюдать за тобой в первую очередь. Мне сказали, что мы можем организовать только кратковременные визиты, но это обсуждается.
— Спасибо, — прошептала я, разглядывая камень, и прочистила горло. — Оно прекрасно.
— Я останусь здесь после ужина сегодня вечером. На публике тебе, очевидно, все еще нужно подыгрывать Эйдену. Однако его судьба в твоих руках. Все, что ты пожелаешь, будет сделано вместе с этим. Только скажи, — заявил Райкен и, поднявшись со стула, направился к двери.
Стоя ко мне спиной, он оглянулся и сказал едва внятным шепотом:
— Я обещаю тебе, наша связь — это не игра судьбы. Если мне придется потратить всю жизнь, доказывая это, то я это сделаю.
Затем он оставил меня наедине с моими мыслями и этим пустым жжением в груди, и я поняла, что связь между нами не была уловкой, даже если бы я хотела, чтобы это было так.
Глава 16
Далия
Настало время представления. Фрейлины одели меня в платье, которое слегка обнажало живот и грудь, но оставляло руки прикрытыми. На этот раз, однако, струящаяся юбка придала немного больше маневра для движения. В комплекте были те же разрезы, которые открывали вид на ноги, но разрезы были менее глубокими. В целом, наряд был значительно скромнее по сравнению с тем, что я носила в последнее время. Эйден, казалось, шел по тонкой грани между соблюдением приличий и избеганием расстраивать Райкена.
Мы с Габриэллой снова сидели вместе, и до сих пор нас не разлучали, несмотря на наши обстоятельные беседы.
— Он выглядит одержимым, — прошептала она, имея в виду Малахию, когда он и его тени приблизились к назначенному ему столику.
Его присутствие давило на бальный зал, наполняя воздух удушающим чувством страха. Другие тени мало что изменили к лучшему. Их светло-голубая кожа казалась бледной в свете свечей; тон, который, казалось, гораздо лучше подходил для абсолютной темноты. Их крылья расправлялись за спиной, темные и изодранные, когда они занимали свои места.
По сравнению с этим Малахия выглядел красивым, хотя и затравленным, с этими темно-розовыми кругами под веками. Усталость была его естественным видом, но это никак не уменьшало агрессивности его острого подбородка или устрашающей внешности.
Это было чудо, что ему удалось выжить на протяжении тысячелетий в мире, который на самом деле ему не принадлежал. Однако предположим, что он добился своего, убив любую угрозу, вставшую у него на пути, включая моего отца.
Как только они заняли свои места, перед ними поставили еду, но ни он, ни его группа теней не откусили ни кусочка.
Дыхание Брэндона прошептало мне на ухо.
— Они едят души на ужин?
Я пожала плечами и продолжила наблюдать за ними, не в силах оторвать взгляда. Малахии нужно было есть, чтобы выжить, по крайней мере, так было, когда мы были детьми. Что касается существ рядом с ним, я не была уверена. Кто знал, какие средства к существованию им нужны для выживания?
Они не разговаривали друг с другом, по крайней мере, словами, но, судя по движениям их голов и признанию в глазах, у них был альтернативный способ общения. Не то чтобы Малахия принимал участие в безмолвном разговоре между своими крылатыми с неистовым рвением — последние несколько мгновений он был взволнован, восхищенный каждым моим движением, отслеживая движения моих рук, когда я ела и пила, изучая движение моих губ, когда мы с Габриэллой разговаривали. Он сидел на краешке стула, с опаской ожидая чего-то. Он ни разу не моргнул. Это сильно нервировало.