Я напомнила ему его дочь, с такими же рыжими волосами, как у нее, и глазами того же зелено-золотистого цвета. Он нашел наше совместное времяпрепровождение утешительным бальзамом на раны, которые он перенес. Я, в свою очередь, точно так же отношусь к нему и Редмонду, чьим новым увлечением стал Райкен. Эти двое стали хитрее воров, один никогда не отходил слишком далеко от другого, полностью забывая о моем существовании, если не считать того, что с некоторого времени я скрывалась.
Я покачала головой и подмигнула Эулалии.
— В таком случае, тебе лучше побыстрее связать своего дракона, пока он не начал копить женщин, как золото.
Она хлопнула меня по руке и усмехнулась. Мы обе знали, что Финн не из тех, кто охотится за женщинами. Он не делал этого до неё — и не будет после. Хотя, учитывая их душевную связь, никакого «после» и быть не могло. Если один уйдёт, за ним уйдёт и другой.
Эулалия перевела взгляд на Габриэллу, которая разливала по чашкам драконью настойку — напиток из сока драконьего фрукта, приправленный расслабляющими травами. То, что нам с Эулалией сейчас было просто необходимо.
— Как прошел твой день, Габриэлла?
Габриэлла пододвинула керамические чашки к нам двоим и сделала глоток из своей, лукаво выглядывая из-за края.
— Все было хорошо, но завтра будет лучше.
Я наклонила голову, подчеркивая озорной блеск в ее глазах.
— О? Почему завтра будет лучше?
Она поставила чашку обратно на стол и облизнула губы.
— Киеран прибудет завтра.
Они, казалось, ходили друг вокруг друга на цыпочках, явно испытывая влечение, но я никогда не была свидетелем, чтобы они произнесли хоть слово. На самом деле, я не была до конца уверена, что Киеран действительно говорил. Тем не менее, всякий раз, когда он должен был прийти, Габриэлла надевала лучшую одежду фейри, укладывала волосы и накладывала дополнительную косметику. Как будто на каком-то глубоком подсознательном уровне она знала, что он прибудет на Земли Драконов. Я никогда не удосуживалась спросить, откуда она это знала.
— Откуда ты всегда знаешь, когда он придет? Я никогда не слышала, как он говорит. Он предупреждает тебя заранее?
Она опустила голову, и румянец окрасил ее оливковую кожу.
— На самом деле, он много говорит… довольно часто, но только в моих снах.
Моя бровь приподнялась.
— Твоих снах?
Ее губы изогнулись, когда она с трудом сдержала улыбку.
— Каждую ночь, когда мне снятся сны, он наносит мне визит. Он рассказывает мне о своем дне в зимнем дворе и спрашивает о моем… и когда он прикасается ко мне, это кажется таким реальным.
Я почувствовала, как мои брови, поднялись до линии роста волос, совершенно ошеломленная по нескольким причинам. Я подняла руку.
— Подожди. Мы собираемся перейти ко всему, что касается прикосновений, через минуту, но что ты имеешь в виду, говоря, что он посещает твои сны? Это то, что он может сделать?
— Все высшие фейри могут посещать сны, — перебила Эулалия. — Финн навещает меня всякий раз, когда его нет дома, и, учитывая, что он не вернулся, сегодняшний вечер, вероятно, будет визитом во сне.
Мышцы на моем лице обмякли, смыв легкую улыбку, которая раньше украшала его.
Эулалия заметила.
— О… ты этого не знала.
— Нет, — ответила я, совершенно сбитая с толку.
— Значит, Райкен навещал тебя, — заявила Эулалия.
— Каждую ночь, — прошептала я в ответ, и мои подруги замолчали.
Мои пальцы крепко сжали салфетку, когда я вспомнила бесчисленные сны, которые у меня были, с участием более мягкого, доброго Райкена. Могла ли эта любящая версия действительно быть им? Я прикусила губу.
— Габриэлла, ты говоришь, что он может прикасаться к тебе во сне?
Каждый раз, когда Райкен пытался прикоснуться ко мне во сне, его вышвыривала какая-то невидимая сила.
Габриэлла заправила прядь волос за ухо.
— Да. Легкая ласка и все такое, но большего никогда не было.
Эулалия присвистнула.
— Милая, можно делать гораздо больше, чем легкие ласки.
Я усмехнулась шутке Эулалии, затем улыбнулась Габриэлле — женщине, которая, казалось, растопила сердце одного из самых страшных фейри, которых я когда-либо встречала. В каком-то смысле Киеран переплюнул в этом Райкена и даже Малахию. С его навязчивыми красными глазами и той силой, которая наполняла всех ужасом, было трудно сохранять контроль над мочевым пузырем.
Тут меня осенило, и я стиснула зубы, молча ругая себя за то, что не увидела правды спустя столько времени. Райкен был реален, и та неведомая сила, которая оттолкнула его, тоже была реальной.
Я покачала головой, вспоминая внезапную темноту, которая тенью накрывает мой мир сновидений, и чуть не застонала. Вместо этого я перевела дух, преодолевая разочарование, полная решимости не портить подругам вечер и не отвлекать их своими переживаниями. Они болтали и смеялись, поглощая свежее угощение, стоявшее перед ними, и я присоединилась к ним, смеясь вместе.
Посреди нашего разговора я молча разработала план того, что будет дальше.
В мои сны вмешивался не только Райкен. Сегодня я позволю этому случиться в последний раз.
Глава 31
Далия
Я ждала появления Райкена, сидя у ствола золотого дерева, под которым он всегда меня находил. Его задержка была необычной. Обычно он приходил спустя несколько минут после того, как я закрывала глаза — что теперь, как я поняла, означало лишь одно: он с нетерпением ждал момента, когда я засну. Оставался ли он бодрствующим в ожидании или просто соскальзывал из собственного сна — неизвестно. В любом случае, было утешительно осознавать, что, несмотря на всё это время и расстояние, часть его всё ещё заботилась обо мне.
Я пинала себя за то, что сама мысль не приходила мне в голову о том, что Райкена из сна реален. Так много раз я оскорбляла его, но он никогда не проявлял возмущения или обиды, только смеялся и подыгрывал, улыбаясь, когда присоединялся к моим оскорблениям, очерняя себя вместе со мной.
Мои пальцы скользили по длинной золотистой пшенице, медленно вынимая из нее отруби, пока я ждала. Маленькая часть меня беспокоилась о том, почему он так долго. Могло случиться все, что угодно. Все могло измениться, а если бы что-то и произошло, я бы никогда не узнала. Я не имела ни малейшего представления о том, что происходило в его повседневной жизни, и, поскольку считала его воображаемым, никогда не утруждала себя расспросами.
Воздух в моем состоянии сна изменился, как будто на другом конце поля открылась и закрылась маленькая дверь, и мои губы вытянулись в линию. Если бы я когда-нибудь потрудилась обратить внимание на свой сон и его окружение, изменение в воздухе выдало бы его с головой.
Какая же я глупая.
Он подошёл — в простой чёрной тунике и кожаных штанах. Короны не было, как и в последних моих снах, будто ночное время было его единственной возможностью сбросить с себя груз обязанностей. Его серебристые волосы были аккуратно уложены. Листья всё ещё были выгравированы на выбритых висках, а верхушка казалась только что подстриженной. Кожа под глазами потемнела — следы тяжёлого дня, дня, что, похоже, измотал его до предела. И всё же в его серебряных радужках мерцал свет — словно этот сон был для него единственным источником облегчения.
Боже, мы были такими глупыми, мы оба тратили время впустую, как будто оно было безгранично.
Я улыбнулась ему, когда он плюхнулся рядом со мной, прислонившись к небольшой ветке золотистого дерева. Глубоко вдохнув, он закрыл глаза и замурлыкал, приподняв губы.
— Как ты, Далия?
Я должна была встретиться с ним лицом к лицу, но я боялась, что, если он узнает, что я в курсе его маленького плана, всему придет конец. Итак, я ждала.
— Я в порядке. Как ты? Ты выглядишь усталым, Райкен из сна.
Он усмехнулся, его глаза все еще были закрыты.
— Сны не устают.
Я была нетерпеливой дурой и больше не могла ждать, особенно с таким открытием.
— Да, но фейри, вторгающиеся в чужие сны, определенно так и делают.
Его тело напряглось, и он зашипел, медленно открывая глаза, как будто испытывая унижение. Серебристые глаза скользнули по моему лицу, вспышка паники заполнила их.
— Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
Я не смогла удержаться от фырканья.
— Я не сержусь.
— Ты сказала, что больше никогда не хочешь со мной разговаривать, — прошептал он, слегка смущенный, придвигаясь ближе. — Это прямо противоречило тому, чего ты желала, а я вторгся в твои сны.
— Я этого не знала, — ответила я, наклоняя голову, чтобы изучить его движения.
Теперь его тело было согнуто в коленях, когда он принял боевую стойку. Его кулаки были сжаты, он крепко прижимался к земле, как будто его в любой момент могли выкинуть из моего сна.
— Ты можешь расслабиться, Райкен. Я не выгоняю тебя.
Он по-прежнему сидел на корточках. Не двигаясь. Потрясенный и напряженный.
— Я не понимаю, — сказал Райкен грубым голосом.
Я вздохнула и полностью повернулась к нему, собираясь схватить его за кулак. Он убрал руку и попятился, прежде чем моя кожа смогла коснуться его, зная, что произойдет, если мы прикоснемся. Он был бы изгнан из моего сна, и я была полна решимости докопаться до сути этого вопроса.
— То, что я сказала… — я покачала головой. — Я была в ярости, Райкен, совершенно взбешена тем, что ты увез меня из Камбриэля без моего согласия. Я злилась, что ты посмел заявить на меня права, пока я лежала без сознания от сонного зелья, которое ты мне дал, того же сонного зелья, которое Редмонд подарил мне. Я до сих пор злюсь из-за этого. Есть границы, которые нельзя переступать. Есть поступки, которые являются непростительными нарушениями.
Я снова начала закипать от воспоминаний о полном отсутствии уважения, поэтому глубоко вдохнула, разжимая челюсть.
— Но утверждение, что я никогда не захочу говорить с тобой, было ошибкой, о которой я горько сожалею, — тишина была оглушительной, — и хотя я все еще злюсь, я бы приняла гнев, ненависть и споры за оглушительную тишину. В любой день.