Теперь, на следующее утро, она мирно спала рядом со мной — наш брак был не раз скреплён, а лента всё ещё связывала наши руки воедино. Кольцо, которое я подарил ей в день её именин, украшало её палец, а на моём сияло обручальное кольцо из золота и серебра, ему под стать. Моя рука сама собой потянулась — я откинул волосы с её лица, провёл пальцем по кончику маленького носа и розовым губам. Длинные тёмные ресницы дрогнули, и передо мной раскрылись завораживающие глаза — зелёные с золотом. Она сонно улыбнулась.
— Доброе утро, жена, — прошептал я.
— Доброе утро, муж, — выдохнула она.
Я медленно поцеловал её губы, чувствуя, как между нами проходит тяжёлый, почти осязаемый поток любви.
— Ты готова к следующему раунду? — спросил я, поглаживая ее грудь, затем скользнув рукой ниже, где влажное тепло приветствовало мои пальцы.
Она застонала, когда я скользнул одним из них внутрь, пока она раскачивалась под моей рукой.
Дверь с грохотом распахнулась, дерево ударилось о стену, и из моего горла вырвался рычащий звук острые клыки блеснули, когда я взглянул на нашу незванную гостью.
Лира. Ее не пригласили на свадьбу.
— Убирайся к черту из моей комнаты.
Её губы скривились, пока взгляд скользил по фигуре Далии рядом со мной и по ленте, связывающей наши руки. Она заметила движение моей руки под простынёй, когда я ввёл в жену ещё один палец. Мой медовый месяц не закончится из-за кого-то другого.
— О, я бы с радостью, но произошло кое-что важное. У тебя посетители в тронном зале.
— Это может подождать. Разве ты не должна быть при Весеннем дворе? Не помню, чтобы я приглашал тебя во дворец, — прошипел я.
— Это не может ждать, — возразила она, и Далия издала милое территориальное рычание. Лира посмотрела на мою жену, мою пару и закипела. — Это Дуллахан. Приходи скорее.
Мое тело напряглось при этом имени. Дуллаханы, также известные как всадники без головы, были духами, которые появлялись на пороге других людей всякий раз, когда их звала смерть. Он объявлял имена тех, кто был обречен на смерть, служа одновременно предупреждением и предсмертной беседой.
— Кто? — спросил я, моля богов, чтобы он не назвал имена никого из моих близких.
— Все, — прошептала она. — Он останавливался при каждом дворе, в каждом замке, почти в каждом доме в Стране Фейри и называл почти каждое имя.
Я застонал, чувствуя, как над нашими головами повисло предчувствие неминуемой гибели.
— Я скоро спущусь.
Лира бросила на нас с Далией последний уничтожающий взгляд и вышла.
Голос Далии был едва слышен, когда я убрал руку от рая и медленно развязал ленту на наших запястьях.
— Разве Дуллахан не предвестник смерти?
— Да. Одевайтесь, ваше величество. Нам нужно позаботиться о наших подданных.
Тут ее веки затрепетали, когда до нее наконец дошло — она больше не была просто моей женой или моей парой. Она была Верховной Королевой Страны Фейри, но в ее глазах было мало радости, только беспокойство.
Какое ужасное время для того, чтобы стать королевой. Я запланировал коронацию через несколько дней, момент, когда она будет в центре внимания, а затем бал в ее честь. Кто знал, доживем ли мы вообще до этого?
Мы вдвоем медленно оделись, а затем зашагали рядом по пути в тронный зал. Комната была битком набита четырьмя лордами каждого из пяти дворов, а также многочисленными высшими фейри, ковенами ведьм и всеми существующими магами. Финн присутствовал при этом, выглядывая в окно вместе со своим отцом рядом с ним, встревоженный таким прибытием Дуллаханов.
На помосте стояли два трона, и я взял Далию за руку, ведя ее за руку. Она села изящно, устроившись поудобнее на роскошном бархатном материале, явно смущенная. Я опустился на трон рядом с ней, обхватил голову руками и застонал.
— Продолжайте, расскажите мне, что случилось.
Так много голосов заговорило одновременно, слишком много голосов. Я поднял руку, заставляя их замолчать.
— Только лорды и леди, пожалуйста.
Лорд Август оставил своего сына и присоединился к Эвандеру, Киерану и Повелителю Осени, который прятался с тех пор, как я стал королем. Леди Лиры на месте не было, хотя именно она послала за мной.
Странно.
Первым заговорил Лорд Август. — Дулахан побывал в каждом дворе, называя почти всех, кто годен к сражению. Он появлялся у домов каждого дракона на утёсах, паря в воздухе, чтобы выкрикнуть их имена. Его удалось отогнать золотом, прежде чем он успел договорить.
Следующим заговорил Эвандер, за спиной у него висели длинный лук и набор золотых стрел. Почти то же самое было при летнем дворе. Лорд Флинн из Осени повторил его слова.
— Киеран, при Зимнем дворе было то же самое? — спросил я.
Он только кивнул, а я покачал головой. Это было нехорошо.
Лай собак и топот копыт эхом отдавались за окнами дворца, возвещая о прибытии Дуллаханов. Я спрыгнул с трона и присоединился к смотрящим в окно четверым лордам.
Окна распахнулись, словно их разорвало на части порывом ветра, разбив в рамах стекла. Всадник без головы вплыл на черном коне, подвешенный в воздухе и окруженный темно-серым облаком. Он держал голову руками, глазницы горели огнем, губы шевелились, хотя она и была отделена от тела.
Имена полились из его головы, и Эвандер вложил золотую стрелу в свой лук.
— Пристрели его, — крикнул я. — Пристрели его, прежде чем он продолжит.
Эвандер натянул золотой лук, промахнувшись мимо всадника, а затем попытался снова.
Он промахнулся.
Прозвучало мое имя.
Я бы тоже не позволил произнести имя Далии.
Я вырвал лук из рук Эвандера вместе с последней золотой стрелой и натянул её, глубоко дыша, пока прицеливался. Прежде чем я успел выстрелить, Далия оказалась у окна, ее глаза горели ярким золотом.
Огоньки в глазах всадника, казалось, замерцали в ответ, отражая что-то сродни страху. Ярко-золотые усики вырвались из ее рук, нацелившись на предвестника смерти.
Он исчез еще до того, как здешняя сила смогла добраться до него.
Ее глаза были дикими, на лице — выражение чистой паники.
— Он произнес твое имя, — прошептала она. — Почему он назвал твое имя?
Я притянул ее к себе, ее тело дрожало, когда я крепко обнимал.
— Все будет хорошо, маленькая ворона. Он назвал имя каждого. Со мной все будет в порядке, обещаю.
Я имел в виду именно это. Все было бы хорошо.
Потому что ее имя не было произнесено.
Наступила ночь, и драконы патрулировали небо, обнаруживая армию Эйдена сразу за барьером. Армия Эйдена почти всегда находилась за барьером, и ему никогда не удавалось найти способ проникнуть внутрь. Это была обычная ночь, за вычетом того факта, что появился король Камбриэля.
Ковену было поручено следить за различными трещинами в барьере, произнося заклинания в надежде, что трещины останутся невидимыми. Мой взгляд задержался на Эулалии и Исадоре на другом конце поля, там, где барьер заканчивался в траве. Финн летел над головой, постоянно наблюдая.
Они будут присматривать за ротой и самым рискованным разломом из всех, за пределами которой в настоящее время стояла армия Эйдена. Он никогда бы не узнал, что они произносили заклинания — единственное, что он мог видеть на нашей стороне барьера, были две ведьмы, которые под видом пикника открыто произносили заклинания, притворяясь, что ведут беседу. Для него было бы невозможно услышать слова, которые они произносили.
Далия встала рядом со мной.
— Как долго он этим занимается? Я никогда не видела там ни его, ни его армию.
Я заговорил, не отводя глаз от смертного.
— Его армия ежедневно атаковала купол, но они до сих пор обходили все места, где находились разрывы. Это что-то новенькое. Обычно он с ними не бывает.
Она втянула воздух, уставившись на человека, который когда-то держал ее в плену.
— Он ничего не делает, Райкен.
— Я знаю, — я пожал плечами.
Она схватила меня за руку и подняла на меня глаза, полные паники.
— Нет, ты не понял. Я не говорю, что он не опасен. — Она взмахнула рукой в его сторону, где стояли Джордж и армия за их спинами — все будто скучающие. — Я говорю, что он действительно ничего не делает. Эйден всегда что-то делает, что-то планирует. Он бы не стал просто стоять и тратить время впустую, если бы у него не было плана. Он ждёт, Райкен. Он ждёт, пока произойдёт что-то, что даст ему возможность войти. — Она покачала головой. — Ты должен убить его. Сейчас. Пока не стало слишком поздно.
Я смерил взглядом человека за барьером, и теперь я понял, что она имела в виду, хотя у меня уже было предчувствие. В выражении его лица была уверенность, скрытая гордость. Она была права; под поверхностью происходило нечто большее. Моя спина выпрямилась, когда я рассмотрел разрыв. Я мог бы просто пройти и уничтожить его, но это выдало бы местоположение. Я мог бы просеяться в разлом сразу за пределами Весеннего двора, но это означало, что я покину Далию.
— Ты хотела удостоиться чести убить его. Это все еще так?
— Нет, — сказала она, выражение ее лица высечено из камня. — Я просто хочу, чтобы он умер, прежде чем что-нибудь случится с тобой, с моими друзьями, с Редмондом.
Все их имена были произнесены за пределами драконьего двора, все, кроме имени Габриэллы, и теперь все они были здесь, на шпилях дворцовой стены, наблюдая, ожидая, когда свершатся их смерти. Я схватил ее за руку.
— Мне придется оставить тебя, — прошептал я. — Если с тобой что-нибудь случится…
Она прервала меня.
— Мое имя не было произнесено.
Мои губы сжались в линию, и я кивнул, оглядываясь на Кейрана, Габриэллу и Редмонда.
Все трое подошли к нам.
— Редмонд, мне нужно, чтобы ты понаблюдал за стеной, пока меня не будет. Я собираюсь просеяться до Весеннего двора, пройти через трещину, а затем убить их всех. Киеран, имена ни Далии, ни Габриэллы не были названы. Это означает, что они — цели. Отведи их в башню и запри. Береги их.
Далия открыла тут же рот, чтобы поспорить. Она хотела быть частью борьбы и поля боя, ее долгом было защищать тех, кого она любила, но Киеран схватил ее за плечо, позволив небольшому количеству своей силы проскользнуть сквозь него. Ее тело застыло, суставы сомкнулись сами собой, а на лице появилось остекленевшее выражение ужаса.