Сила поднялась к небу, затем упала на землю, оседая на телах подобно золотой пыли, и по мере того, как сила медленно погружалась в землю, моя сила ослабевала. У меня закружилась голова. Зрение расплылось по краям.
Нет. Нет. Нет.
Я не могла упасть в обморок в такой момент. Нужно что-то делать.
Издалека послышался лязг доспехов, и я повернула голову, совсем чуть-чуть, насколько позволял мой взгляд. То, что предстало моим глазам, заставило мое сердце трепетать и наполниться надеждой.
Армия Камбриэля пробуждалась, словно ото сна, а не от смерти. Они медленно поднялись на четвереньки, осматривая поле боя. Эйден и Джордж поднялись следующими, их взгляды были прикованы к изогнутой форме моего тела и к тому, кто лежал подо мной.
Глаза Эйдена расширились, а Джордж ахнул. Они упали на одно колено, прижав кулаки к сердцам. Их армия последовала его примеру, все преклонили колени перед Малахией.
— Да здравствует Светило, — крикнул Эйден, и другие голоса отозвались эхом.
Нет, они преклоняли колени не перед Малахией. Они преклонили колени передо мной, существом с золотыми крыльями, клыками и когтями. Существо с короной света, сияющей на голове, такой яркой, что я могла видеть, как она горит прямо у меня над бровями. У меня отвисла челюсть, когда я встретила радостную улыбку Малахии. Его нисколько не беспокоило их поклонение. Он все это время знал, что я не тень. Я была — Светилом.
Потомком Великого Бога, которому поклонялся Эйден.
Я могла бы прожить всю свою жизнь, не зная этого, не заботясь об этом, просто пока у меня были Райкен и мои друзья. Я затаила дыхание, когда хор хриплых рыков разнесся по полю, драконы слегка пошевелились, словно очнувшись от комы. Тела фейри дернулись на поле боя, и раздался коллективный вздох.
У меня перехватило дыхание, когда я посмотрела на это, мои друзья, Редмонд. Эта золотая пыль… что-то сделала.
Эулалия застонала позади меня, переворачиваясь на другой бок. Затем Исадора присоединилась к ним со своим собственным стоном, чешуйчатая пасть Финна дернулась, и повелители лета и зимы дернулись. Грудь Редмонда поднялась на вдохе, все они медленно возвращались к жизни. Мое сердце почти перестало биться от чистой радости.
Из моего горла вырвался тихий смешок, безумный звук неверия, и слезы потекли из моих глаз. Я затаила дыхание, когда мое внимание переключилось с окружающих на мою пару подо мной.
Оставался последний мужчина, которого нужно было спасти, и он выживет. Несмотря ни на что. Если бы мне пришлось отдать свою жизнь, я бы это сделала. Мое присутствие всегда причиняло боль в этом мире, но он, он мог что-то сделать с этим миром. Он мог сделать его лучше.
Все еще склонившись над обмякшим телом Райкена, я обвела взглядом его фигуру, лихорадочно выискивая любой признак движения, любой признак жизни. Золотая пыль медленно впитывалась в его кожу, та же самая пыль, которая вернула остальных. Я прижалась ухом к его груди, слушая мягкий стук сердца.
Мои губы разомкнулись, и с них сорвался звук, похожий на рев раненого животного. Он был жив! Я схватила его за плечи, пытаясь разбудить, но он не проснулся. Его зрачки двигались под веками, как будто что-то искали.
Меня.
Звуки раненых, раздающиеся с поля боя, наполнили меня триумфом, но крылатый мужчина, парящий над моим мужем, наполнил меня ужасом. Он не сказал ни слова. Он чего-то ждал, и это наполнило меня ужасом.
Я крепко вцепилась в Райкена, отказываясь когда-либо отпускать его. Кончики пальцев впились в кожу моих рук, и Райкен застонал, все еще не полностью в сознании, но достаточно, чтобы схватить меня. Я нахмурила брови, когда мой взгляд метнулся между ним и Малахией.
Губы Малахии были поджаты, когда он постукивал ногой рядом с нами, все еще ожидая.
— Пожалуйста, — взмолилась я. — Просто оставь нас в покое.
Он скрестил руки на груди.
— Я не могу этого сделать, свет мой. Никогда.
— Чего ты ждешь? — звон колоколов снова заполнил мой разум, и этот голос заговорил.
Спаси их.
Спаси их.
Малахия наклонил голову и наклонился вперед, словно прислушиваясь к этому бестелесному голосу.
— Я жду этого, — прошептал он.
Спаси их, настойчиво поет голос.
Я вскрикнула от отчаяния.
— Я спасла! Я спасла их!
Колокола зазвенели все громче.
Не их! Их!
Вспышка боли пронзила мой череп, и мои глаза остекленели, неспособные видеть или слышать что-либо вокруг меня. Поле боя, которое всего несколько минут назад было наполнено смертью, быстро сменилось чужой землей.
Пейзаж моих грез. Запах смерти витал в воздухе, перекрывая сладкий аромат лаванды и меда, золотые поля, обугленные и сожженные. Очертания золотых и серебряных крылатых тел, давно умерших, устилали траву. Светила.
У меня отвисла челюсть, когда передо мной возник большой белый дворец из колонн и мрамора. Затем, внезапно, я оказалась внутри дворца, в чем-то вроде тронного зала, заполненного грудами мертвых светил, их покрытые перьями крылья были изодраны и обожжены, когда они лежали, распростершись на мраморном полу.
Легкий шепот позвал меня по имени, не Дуана или Далия, но что-то такое, что невозможно было выразить словами, просто звук мягкого открытия. Каким-то образом я поняла, что это мое имя. Мой взгляд метнулся в направлении этого звука, и мои глаза расширились.
На вершине трона восседал мужчина, отлитый из камня. Длинные, покрытые золотыми перьями крылья распростерлись за его спиной, а золотой обруч был врезан в его лоб. У него были решительные черты лица и длинная золотистая борода, окруженная струящимися золотистыми волосами. Его глаза отливали золотом, в то время как его тело оставалось окаменевшим и безжизненным на этом троне, по краям которого собиралась паутина. В руке он держал посох, светящийся наконечник которого сиял в полумраке помещения.
Мне не нужно было объяснять, кем он был для всего мира или для меня. Какое-то глубокое знание заявило об этом еще до того, как мой разум смог осознать, на кого я смотрю.
Светило.
Солярис.
Мой отец.
Голос с акцентом колокольного звона заговорил снова.
Спаси их.
Затем все погрузилось во тьму.
Глава 37
Малахия
Когда тьма и свет сольются, сила миров навсегда останется в их власти.
Тьма и свет. Тень и Светило. Пророчество всегда предсказывало будущее этих двоих. Именно поэтому я всегда знал, что Дуана должна быть моей и только моей. Мы были двумя половинками одного целого, означавшими, что двое переплетутся и изменятся, как единое целое, чтобы править мирами.
Но это было задолго до того, как я узнал, что у моего отца есть еще один сын. У меня был брат, у которого была не только тьма, но который содержал и тьму, и свет, все в одной, высокомерной форме.
Благодаря сочетанию моих и Матильды способностей, мы смогли заглянуть в будущее, прошлое и настоящее. Мы смогли разорвать защитное заклинание, которое скрывало Райкена из виду, в клочья, и то, что я обнаружил, что ж, это не было хорошей новостью, по крайней мере, для меня. Он был не только Тенью, но также Фейри и Светилом, благодаря наследию своей матери, которое сделало его всем, о чем говорилось в пророчестве.
Я не мог этого допустить. Я бы этого не допустил.
Было ясно, почему королева фейри зашла так далеко, чтобы сохранить свой секрет. У него на спине действительно была очень большая мишень.
Я положил в карман кристалл, который содержал его силу, и пнул его бессознательное тело ботинком. Кем он был, больше не имело значения, потому что без своей силы он был бесполезен. Я бы оставил его в живых сейчас, ради Дуаны, но если бы он когда-нибудь снова стал проблемой, я бы убил его на месте.
Она лежала без сознания поверх его тела, трансформация, которой она ждала, теперь завершена.
Пора было уходить.
Я провел пальцами по пушистым крыльям на спине, таким мягким и нежным, и осмотрел их, изучая, как великолепные рыжие волосы теперь были окрашены золотыми прядями. Я несколько раз пробовал подстричь волосы, надеясь, что они станут золотистыми, но вместо этого просто остригались кончики.
В конце концов, она была наполовину человеком.
Ее рука была переплетена с его рукой, и хотя он был явно сбит с толку, с закрытыми глазами, его пальцы крепко сжали ее, отказываясь разжать хватку. Мои колени подогнулись, когда я присел, просунув руку под ее спину, и звук протеста сорвался с губ моего брата, его хватка на ее руке усилилась.
Даже сейчас, сломленный и в синяках, в полубессознательном состоянии, он боролся за неё.
Я убрал его пальцы с ее руки и крепко прижал их к своей груди, вдыхая сладкий аромат лаванды, въевшийся в мою кожу. Приглушенные протесты донеслись с поля боя, когда я перешагнул через неподвижные тела ее друзей. Несколько рук лениво потянулись вверх, как будто они могли остановить то, что должно было произойти дальше.
Она отправится со мной в Иной Мир, где ей самое место.
Когда тени закружились вокруг нас, король людей закричал и побежал в нашу сторону, как будто мог дотянуться до нас прежде, чем мы исчезнем. К его чести, он подошел близко, но недостаточно близко.
Тени поглотили нас целиком, и мы понеслись к той расщелине глубоко в каньонах смертных. Легкий ветерок развевал ее волосы, когда мы приземлились за пределами портала, и я поцеловал ее в лоб. Она была такой милой, когда спала.
Спящая Дуана всегда была моей любимой версией. В ней было столько потенциала, когда она была в отключке. Я бы дал ей шанс привыкнуть к тому, что у нее есть еще одна пара, но если бы она отказалась, я бы либо вынудил ее, либо укусил.
Портал затанцевал в честь нашего прибытия, празднуя возвращение своих короля и королевы, и я вошел внутрь, вздохнув с облегчением.
Расплавленные вулканы чуть не взорвались от радости. Темно-бордовая молния прорезала грозовое небо. Призрачные существа летали над нами, разрушая город, крича о своей победе. Пока Дуана спала у меня на руках, я осматривал Иной Мир.