шей мере, чем карманы их политических противников.
Таким же образом можно объяснить и разницу в отношении руководства той или другой партии к союзникам. Запрещение ввоза хлеба и ряда других товаров куда бы то ни было, кроме Афин, торговые пошлины, обязанность союзников являться по ряду дел в Афины и т. д. были, конечно, в высшей степени выгодны афинским торговцам и ремесленникам, так как ставили их в более выгодные условия, чем их конкурентов в союзных городах. Им же был выгоден и форос, между прочим, и потому, что, как справедливо замечал Аристофан, только часть его шла на кормление народа, а немалая доля попадала и в карманы вождей демократической «партии Пирея», стоявшей в это время у власти. Вожди «партии города» не были заинтересованы во всех этих мероприятиях и поэтому могли без вреда для своего кармана в демагогических целях агитировать против этих мер.
Но отсюда не следует, что они были врагами эксплуатации союзников вообще. Фукидид, будучи чрезвычайно добросовестным и точным историком, сохранил нам замечательные слова одного из вождей крайних олигархов Фриниха (VIII, 48, 6) «Союзники уверены, что так называемые kaloi k'agathoi (олигархи) доставят им не менее неприятностей, чем демократы, так как они советуют народу и приводят в исполнение те суровые меры, из которых они, главным образом, извлекают пользу для себя. Быть под властью таких людей значило бы для
союзников подвергаться без суда казням и насилиям, тогда как демократия служит прибежищем для них и уздою для олигархов. Он, Фриних, наверное знает, что (союзные) государства, наученные самим опытом, думают именно таким образом». Фукидид не стал бы, конечно, вкладывать эти слова в уста вождя олигархов, если бы дело действительно не обстояло так. Олигархи также были заинтересованы в выжимании соков из союзных городов, но другими путями. Каковы были эти пути, видно из устава II Афинского морского союза, ставившего своей специальной целью устранить несправедливости по отношению к союзникам, имевшие место в первом союзе. Кроме запрещения взимать форос, высылать гарнизоны и клерухии, вмешиваться во внутренние дела союзников и т. д., здесь специально оговорено, что в союзных городах афиняне не могут ни покупать недвижимость, ни давать деньги под залог недвижимости. Наоборот, в договоре с Халкидой, заключенном в 446 г., специально оговаривается, что халкидяне не могут облагать налогами тех, кто платит налоги в Афины или освобожден от них в Афинах, т. е. афинян и метэков, переселившихся из Афин. Если сопоставить с этим приведенное выше сообщение о ростовщических операциях Фукидида из Алопеки, то можно, по-видимому, прийти к выводу, что люди этой группы эксплуатировали союзников преимущественно тем же способом, каким впоследствии римские сенаторы провинциалов, т. е. путем ростовщичества, путем отдачи в рост денег под залог имущества, пользуясь тем, что суды были в их руках; при этом либо они сами переселялись на время в союзные города, либо действовали через своих клиентов — метэков. Вполне возможно, что радикальная демократия именно в целях борьбы с этими злоупотреблениями запрещала (например при выводе клерухий в Митилену в 427 — 426 г.) принимать
участие в клерухии богатым гражданам; если бы эта мера объяснялась просто стремлением уменьшить конкуренцию для граждан-бедняков, то непонятно было бы, почему в клерухии
могли принимать участие метэки, но не могли пентакосиоме-
18
димны и всадники.
Таковы были «партии», боровшиеся после смерти Перикла в Афинах. Вернемся к положению на полях сражения в это время.
5. ВТОРОЙ ПЕРИОД ВОЙНЫ. ПИЛОССКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ Осада Платей. Восстание в Митилене на Лесбосе
В год смерти Перикла, в 429 г., спартанцы не вторглись
в Аттику из страха перед свирепствовавшей там чумой. Вместо
18
См мою статью «Эксплуатация афинских союзников» (Вестник древней истории. 1947. № 2. С. 13 — 27).
этого войско Архидама было использовано для похода на Пла-теи, открыто ставшие на сторону Афин в 431 г. Платейцы в награду за их заслуги в борьбе с персами и за разорение, которому подверглась их территория в 479 г., находились в особом положении: их территория была объявлена священной и не
прикосновенной. Но, по мнению спартанцев, они сами лишили себя этих привилегий, нарушив строгий нейтралитет и став на сторону Афин. Платейцам было предложено расторгнуть союз с Афинами; в качестве меры, гарантирующей их нейтралитет, им было предложено «временное» занятие Спартой в залог их территории до конца войны. После того как афиняне гарантировали платейцам энергичную поддержку, они отвергли предложение Спарты. Вслед за этим, летом 429 г., спартанцы вместе с фиванцами приступили к осаде Платей. Афиняне, принужденные ограничиться морскими операциями, существенной поддержки оказать платейцам не могли.
В 428 г. по наущению спартанцев от Афин отпала Митилена на Лесбосе. Обещанной митиленцам помощи Спарта, однако, не прислала. Руководителями восстания в Митилене были аристократы, но и роль демократической партии была двойственной. С одной стороны, по свидетельству Фукидида, демократическая партия не участвовала в восстании и, получив в конце осады Митилены оружие, передала афинянам город; с другой стороны, митиленским демократам Клеон ставил в вину то, что они не перешли на сторону афинян, а «сочли для себя более надежным разделить опасность с аристократами и поэтому отложились». Свет на это противоречие проливает сообщение Фукидида о сдаче Митилены.
После годичной осады правительство Митилены решило для успешной вылазки вооружить тяжелыми доспехами беднейших граждан, служивших до этого времени, из-за недостатка средств на покупку оружия, легковооруженными. Получив вооружение, митиленцы перестали слушаться должностных лиц и, собираясь на сходки, решили: или богатые должны открыть свои запасы хлеба и разделить их между всеми гражданами, или же они одни вступят в соглашение с афинянами. Таким образом, можно думать, что вожаки демократической партии, богатые люди, увлекались мечтой о полной независимости их города, о самостоятельной роли Митилены в Эгейской торговле; они шли заодно с аристократией, ведя за собой и широкие народные массы. Но когда измученные голодом и осадой народные массы получили оружие, они потребовали либо передачи им всего хлеба, либо сдачи города афинянам. Богачи предпочли сдаться на милость афинянам, лишь бы не делить хлеб с беднотой; очевидно они рассчитывали сохранить свое влияние и при афинянах. После сдачи Митилены в афинском народном собрании был поставлен вопрос, как поступить с митиленцами. Клеон требовал, чтобы для устрашения остальных союзников все взрослые мужчины в Митилене были казнены, а женщины и дети проданы в рабство. Несмотря на протесты более умеренных общественных деятелей, такое решение было принято, и афинский корабль повез этот приговор в Ми-тилену. Однако на следующий же день афиняне передумали и постановили казнить только (!) тысячу активных участников восстания. Была послана в Митилену вторая триера, которой удалось прибыть в последнюю минуту перед казнью. В результате всего происшедшего Митилена лишилась независимости и принуждена была платить форос; у митиленцев была отнята часть земли и распределена между афинскими клерухами.
В том же 427 г. платийцы были доведены голодом до крайности; ста двадцати храбрецам удалось бежать через вражеские укрепления в Афины, остальным пришлось сдаться. Сдавшиеся были казнены.
События на севере Греции, в Малой Азии и Сицилии
В 426 г. в Спарте произошло землетрясение, и вторжение пелопоннесской армии в Аттику не состоялось. Взамен этого спартанцы попытались укрепить свое влияние на севере Греции и основали колонию Гераклею (Трахинскую) у подножия горной цепи, спускавшейся около Фермопильского прохода к морю. Эта колония должна была состоять из 10 000 боеспособных граждан. Организация колонии была освящена авторитетом дельфийского оракула, ставшего с начала Пелопоннесской войны, как мы видели, всецело на сторону Спарты. Если при основании афинянами колонии Фурии в Италии оракул дал благословение на участие в колонии выходцев из всех эллинских племен, то на этот раз оракул забыл о панэллинизме и разрешил принять участие в колонизации всем грекам, кроме «ионян и ахейцев», т. е. кроме афинян и фтиотийских ахейцев, жителей южнофессалийской области. Основание этой колонии было военным мероприятием, направленным именно против афинян и фтиотийских ахейцев: имелось в виду отрезать
Афины от Евбеи, их главного источника хлебного снабжения, и включить в сферу влияния Спарты ахейцев и другие фессалийские племена, в силу вековой традиции сочувствовавшие Афинам и находившиеся в сфере их влияния. Однако этот план не удался: ахейцы, энианы, долопы и другие племена, раздра
женные вторжением спартанцев в их область и захватом части их территории, совершали удачные набеги на Гераклею, и колония влачила жалкое существование.
В том же 426 г. афинянам удалось отвоевать себе город Нотий в Ионии, служивший гаванью Колофона, входившего в состав Афинского морского союза и отпавшего незадолго перед тем к персам при содействии враждебной Афинам партии.
Спартанцы все время отправляли послов к персидскому царю Артаксерксу. Но царь, по словам Фукидида (IV, 50), «не понимал, чего хотят лакедемоняне, так как каждый из множества являвшихся к нему послов говорил то то, то другое», и требовал, чтобы спартанцы «сказали что-нибудь определенное». По-видимому, царь требовал, чтобы спартанцы открыто признали его власть над малоазийскими греками, спартанцы же не решались прямо пойти на это, рискуя потерять популярность среди афинских союзников; такое признание стояло бы в явном противоречии с выдвинутым Спартой лозунгом «свободы всех эллинов».
В Сицилии дела афинян шли удачно. Сиракузы и прочие дорийские города Сицилии уже с начала войны вступили в Пелопоннесский союз и начали теснить ионийских жителей Леонтин и Регия, вступивших в начале войны в оборонительный союз с Афинами. В 427 г. в Афины прибыла делегация из Леонтин с просьбой о помощи; одним из членов этой делегации был знаменитый софист Горгий. Афиняне послали на помощь леонтинцам эскадру в 20 кораблей; этого было достаточно для того, чтобы покушения сиракузян на ионийские города прекратились. Впрочем, как справедливо замечает Фукидид (III, 86, 4), оказание помощи леонтинцам было только