В решительный момент олинфская конница изменила и пере-
л 10
шла на сторону Филиппа.
В это же время афиняне претерпели и другой тяжелый удар: одновременно с осадой Олинфа Филиппу удалось до
биться отложения Евбеи, бывшей одним из источников хлебного снабжения Афин.
Македонская партия у власти в Афинах
Эта неудачная внешняя политика подорвала влияние демократической партии в самих Афинах. Перевес получают олигархические элементы, возглавляемые оратором Эсхином. Эсхина поддерживал Исократ, сочувствовавший честолюбивым замыслам Филиппа, а, может быть, в известной мере и внушав- 67
ший ему принципы его политики. Под влиянием этой партии общественное мнение в Афинах все более склоняется к заключению мира.
Филипп со своей стороны не хотел открытой борьбы с Афинами. Военный флот Афин, состоявший более чем из 350 триер, представлял внушительную силу. Кроме того, можно предполагать, что как раз около этого времени Филипп стал носиться с планами обширных завоеваний, не ограничивавшихся Грецией,— афинский флот мог оказаться необходимым ему для этой цели.
В 346 г. в Пеллу, столицу Македонии, прибыли послы от Афин и других греческих государств. В числе членов афинского посольства был и афинянин Филократ, внесший затем проект мирного договора в афинский совет. Мир был заключен на том условии, что каждый договаривающийся сохраняет за собой владения, которые были в его руках в момент заключения мира.
Филократов мир был блестящей удачей дипломатии Филиппа. Успех заключался не только в том, что фокидцы были исключены из мирного договора и фактически отданы на произвол Филиппа; Филипп сумел затянуть и самое заключение мирного договора и, в то время как афинские послы ожидали его в Пелле, он успел овладеть фракийским побережьем вплоть до Херсонеса.
Правда, Филипп дал туманное обещание передать Афинам Евбею и Ороп, но, тем не менее, условия мира были крайне невыгодными для Афин.
Естественно, что тотчас же после возвращения посольства на родину Демосфен возбудил против него обвинение в предательстве в знаменитой речи «О преступном посольстве». Но на этот раз враги Демосфена одержали верх. Мир был ратифицирован афинским народным собранием.
Между тем Филипп продолжал Священную войну. Завоевав Фессалию, он вторгся в Фокиду и нанес в союзе с Фивами поражение фокидцам. Фиванцы настаивали на полном порабощении Фокиды, но Филипп не желал чрезмерно усиливать фиванцев и добивался в совете амфиктионов, чтобы фокидцам была оставлена их территория, но чтобы они были исключены из числа амфиктионов. Вместо них включен был Филипп, получивший два голоса. В это время Фессалия провозгласила его главным военачальником — тагом. Теперь царство Филиппа
фактически простиралось от Фермопил до Геллеспонта — подобного ему в Греции никогда не существовало.
В наиболее популярных немецких трудах по истории Греции обычна оценка Филиппа как великодушного спасителя Эллады, а Демосфена — как адвоката-болтуна и предателя. Поэтому мы позволим себе привести ту характеристику этих лиц, которую мы находим в античных свидетельствах.
Филипп постоянно характеризуется как коварный и бесчестный человек, который не уважал людей и смотрел на них только как на свои орудия. Обещания связывали его только до тех пор, пока это было ему выгодно. Его царское слово не имело никакой цены. Его оружием были ложь, произвол и насилие. Он поощрял самые низкие страсти и привлекал к себе на службу продажных писателей. «Людская ненависть и глупость позволили Филиппу под видом общеэллинских интересов спокойно преследовать свои личные цели», — принужден признать Р. Пельман.
В покоренных им греческих городах он не только уничтожал демократические учреждения, но и вообще лишал их всякой независимости и жестоко издевался над ними. Так, в фессалийских городах (как некогда Лисандр) он передал власть своим ставленникам, как называет их Демосфен, «де-кархиям», распоряжавшимся там по своему усмотрению. Древние авторы справедливо говорят о порабощении им греческих городов.
Греки привыкли к насилиям и надругательствам над жителями покоренных городов, но Филипп в этом отношении не имел себе равных. Мы уже говорили о 3000 фокидцах, утопленных в море в 352 г. по приказу Филиппа. В 348 г. демократы Эретрии и Орея на Евбее ушли в соседний Портмос и укрепились там. Филипп взял Портмос и перебил сбежавшихся сюда демократов. В том же году он вырезал, продал в рабство и увел на каторжные работы в царские рудники всех жителей разрушенного им Олинфа.
О Демосфене всякий непредубежденный человек легко составит себе впечатление по его речам. Прекрасную характеристику Демосфена дает Р. Ю. Виппер:
«Демосфен не имел военных талантов. Его родина была слаба и не имела союзников. Но в этом труднейшем положении Демосфен сделал все, что было в человеческих силах: не
устанно открывал глаза народу на происки сторонников Македонии... сплачивал разрозненные элементы оппозиции... старался привлечь другие общины к национально-демократическому делу. Если согласиться судить политика не по его успехам, а по степени его изобретательности, находчивости и на-
пряженности энергии, то Демосфена следует признать одним из величайших государственных деятелей Греции... Демосфен мог гордиться тем, что он завоевал своей убежденной речью множество новых сторонников, что республиканское настроение, померкшее было к концу безнадежной первой войны с Филиппом, вновь проснулось... и завоевало широкие круги афинского общества».
Немецкие историки, пытаясь бросить тень на нравственный облик Демосфена, ссылаются обычно на то, что в тот момент, когда Исократом и Филиппом был выставлен лозунг объединения эллинов, он вступает в союз с персами; значит он — изменник, а Филипп — носитель панэллинской идеи. На это можно возразить, что македоняне были столь же мало греками, как персы, — так относились к македонянам сами греки. Филипп неоднократно обнаруживал, что идея объединения греков была в его устах просто фразой, фактически им руководило стремление к усилению могущества и влияния Македонии.
Демосфен, действительно, вел переговоры с персами и, может быть, уже в это время получал субсидии от них для ведения антимакедонской агитации. Пытались изобразить дело так, что эти деньги были взятками, полученными им лично. Но это противоречит показаниям источников, которые в большинстве случаев прямо указывают на то, что эти деньги Демосфен получал для поддержки антимакедонского движения в Афинах и Греции. Сближаясь с Персией, Демосфен поступал как честный и дальновидный патриот, понимавший, что реальной угрозой его родине был Филипп, а не Персия.
Борьба за проливы
Ставший в 357 г. независимым Византии, несмотря на свой демократический строй, естественно видел своего конкурента в Афинах. В начале 40-х годов он даже заключил договор с Филиппом.
Если бы Филиппу, захватившему в 348 г. Эретрию и Орей на Евбее, удалось прибрать к рукам и проливы, ведущие в Черное море, хлебное снабжение Афин оказалось бы на грани катастрофы. Демосфен произнес свою знаменитую речь — третью филиппику. Было решено послать афинское войско на Ев бею для борьбы со ставленниками Филиппа. Летом 341 г. афинское войско, поддержанное контингентами из Халкиды и Мегары, одержало победу над войсками Филиппа и окончательно изгнало македонян из Евбеи. Афинское народное собрание наградило Демосфена золотым венком. 68
О другой нависшей над афинянами опасности мы читаем также в знаменитой речи Демосфена «О венке»: «Видя, что мы (афиняне) из всех людей пользуемся наибольшим количеством ввозного хлеба, и желая распоряжаться по своему произволу подвозом хлеба, Филипп прибыл во Фракию и стал уговаривать своих союзников византийцев заключить с ним союз против нас (афинян)».
Действительно, если в 352 г. Филиппу удалось стать фактически хозяином Фракии, то теперь он решил ликвидировать одрисский царский дом, формально еще владевший Фракией, и присоединить Фракию к своим владениям и де юре. Под тем предлогом, что фракийский царь Керсоблепт совершил (в 342 г.) несправедливости против греческих городов на побережье Фракии, Филипп, во главе большой армии, двинулся в его царство. Керсоблепт был свергнут с трона, а Фракия превращена в македонскую провинцию. В устье Гебра был основан новый большой город Филиппополь, ставший центром македонской власти в восточной Фракии. В 341 г. Филипп завладел Калибой близ Византия и вышел, наконец, к Пропонтиде.
Когда византийцы увидели, что Филипп хочет прочно овладеть их проливами, они охладели к нему и отказались принять участие в борьбе против Афин. В ответ на это Филипп начал готовиться к походу на Византии. Византии заключил военный союз с Афинами.
В 340 г. флот Филиппа направляется в Геллеспонт. Однако
он не пошел на Византий, как ожидали афиняне, а осадил Перинф.
Все это вызвало радикальный поворот в общественном мнении Афин: если за восемь лет перед этим был заключен
Филократов мир и македонская партия была сильна в Афинах, то теперь сторонники Македонии объявляются государственными преступниками, и страна начинает лихорадочно готовиться к войне с Македонией. Тут был задет вопрос хлебного снабжения, поэтому все разногласия сразу исчезли.
Теперь афиняне посылают флот из 120 кораблей против Филиппа, который, не снимая осады с Перинфа, подошел к Византию. Здесь на море, как оказалось, соотношение сил было иное, чем на суше, тем более, что теперь целый ряд государств, нуждающихся в ввозном хлебе, как, например, Мегара и Коринф, также поддерживали Афины. В 340 г. Филиппу пришлось бросить осаду Перинфа и выйти в море против афинян. Около Византия афиняне наголову разбили флот Филиппа, и Филипп убедился, что на море афиняне безусловно сильнее его.