173), которые, однако, войсками не были заняты и служили только опорными пунктами на случай походов наших отрядов за Кубань или к стороне Тамани.
По окончательном водворении на Кавказской линии, на Хоперский полк была возложена охрана нашей сухопутной границы от нападения враждебных горских народов. Служба казаков распределялась на станичную, кордонную и внешнюю, за пределами полкового округа. Станичная служба состояла в охранении внутреннего порядка и в обеспечении населения от разных случайностей порубежной жизни. Кордонная же, пограничная служба соединяла в себе две обязанности: охранение населения Кавказской области от хищнических набегов соседних горских племен Кавказа и предупреждение занесения в наши пределы чумы и другой заразы со стороны Турции и Закавказья 174). Наконец, служба внешняя состояла в том, что резервы кордонной линии, в случае надобности выступали в поход за границу для преследования неприятеля и наказания его за хищничество, или же для участия в войнах России с соседними государствами.
Пограничная полоса земли перед фронтом хоперских станиц, где казакам на первых порах пришлось отправлять кордонную службу, представляла на всем своем протяжении от Донской до Северной станиц местность, большею частью покрытую сплошными девственными лесами, в особенности около Ставропольской и Северной, изрезанную глубокими балками, оврагами и впадинами и крутыми отрогами Кубанско-Кумской возвышенности. На всем этом пространстве по низменностям росли гигантский бурьян и камыши, а богатая степная растительность, чередуясь с кустарниками и рощами, покрывала возвышенности, придавая всей местности дикий и предательский характер; засадою и изменою веяло от каждой заросшей балки, от каждого перелеска. Здесь, на всем протяжении линии, на местах удобных, приметных и доступных, где проходили дороги, были устроены для охраны границы кордонные посты и редуты.
Пограничный казачий пост[63] – это передовой укрепленный пункт к стороне неприятеля, передовая охрана наших порубежных поселений. Кордонный пост представлял из себя четыреугольник, окруженный внешним рвом и земляным валом с колючею оградою; бывали посты, обнесенные кругом бревенчатою и даже каменною стеною І75). Постовая ограда имела одни ворота, над которыми устраивалась вышка для часового. С самой ранней зари и до темных сумерек часовой безотлучно стоял на вышке, зорко наблюдая окрестности. Тут же около вышки, снаружи постовой ограды, утверждался высокий шест, обмотанный соломою со смоляною бочкою наверху и назывался «вехою». Эта веха служила вестником тревоги по кордонной линии, так как при появлении вблизи поста сильной неприятельской партии, солому поджигали, и дым горевшей смолы распространял по линии весть о появлении неприятеля. Внутри поста находилась казарма на 15–40 человек постовой команды и конюшня для лошадей; в стенах ограды, казармы и конюшни были проделаны бойницы для ружей. Около каждого поста, на выжженых и окопаных канавою местах, складывались стога сена для довольствия казачьих лошадей. Редуты отличались от постов более обширными размерами и имели высокий земляной бруствер с глубоким внешним рвом; в редутах могло помещаться до 2-х рот пехоты и 4 орудия.
В первые же годы поселения Хоперского полка на Азовско-Моздокской линии, по распоряжению начальства, 3 сотни хоперских казаков находились на пограничной службе для охранения линии, а 200 человек оставались постоянно готовыми для похода против неприятеля и занятия передовых редутов 176). Часть канониров-казаков назначалась на службу в своих крепостях на линии, а остальные отделялись для действия при орудиях в крепостях Прочноокопской, Кавказской и Усть-Лабинской, в разных редутах по Кубани, на почтовой дороге и в крестьянских селениях.
В период 1779–1800 гг. хоперские казаки для пограничной службы разделялись обыкновенно так 177): часть их находилась на своих станичных кордонных постах и в станичных резервах, другие – на кордонных постах в селениях Михайловке, Надежде, Палагиаде и Сергиевке, третьи – на почтовой дороге в редутах Бешпагирском, Безопасном, Преградном, Вестославском, Медвеже-Курганском и Егорлыкском и наконец остальные – в укреплениях, выдвинутых к стороне неприятеля: Алексевском, Темнолесском, Григорьевском, Астраханском, Владимирском, Сенгилеевском, Камышеватском, Терновом, Бударском, в редутах в Лопатиной балке, на Остром кургане и Преградном Стане[64]; кроме того посылались небольшие команды в ногайские аулы, калмыцкие улусы и в Большую Ка-барду для охранения порядка.
По прибытии на Кавказ, хоперские казаки сразу попали в совершенно незнакомую для них военную обстановку и должны были сами выработывать приемы и создавать порядки отправления кордонной службы. Предприимчивость горцев, незнакомство первоначально с их тактикою, неблагоприятные местные и климатические условия, все это создавало множество затруднений, сопряженных с значительными потерями и лишениями. Только благодаря стойкости и известной доли упрямства, свойственных русской натуре, казаки скоро освоились с неудобствами и опасностями нового житья-бытья и вошли в роль и обязанности хозяев на этих пустынных дотоле окраинах. Первоначально служба казаков на пограничных постах и в резервах была исключительно сторожевою и охранительною. Но с увеличением населения Кавказской области, с постройкою укреплений и устройством линии, явились новые служебные требования от казаков, оберегавших границу. Так, с 1787 года[65] служащие казаки, кроме прямой своей службы, наряжались для конвоирования денежных почт, курьеров, разных лиц и для возки писем, пакетов, эстафет как в пределах своего полкового округа, так и на передовых линиях, по постам своей дистанции. Передовые кордонные посты ежедневно по утрам и вечерам высылали разъезды для осмотра окрестностей и особенно скрытных мест, чтобы не допустить прорыва черкесов в тыл и на сообщения линии с Доном, т. е. на дорогу к Черкасску.
Во время разъездов между постами и редутами 178), а также в прикубанских степях, казаки, завидя вдалеке какую-либо конную партию, начинали маячить и подавать сигналы условленными знаками. Если противная партия отвечала тем же, то разъезд доверчиво подвигался вперед навстречу – значит свои; если же отвечали невпопад, тогда казаки брались за оружие и при соразмерных силах шли вперед уже как на врагов. Черкесы нередко через перебежчиков узнавали условные знаки и ловким маневром наводили казаков на засады. В таких случаях станичники дорого платились за свое легковерие. Впрочем, на засаду нарывались только неопытные и нерасторопные казаки, а люди бывалые и испытанные уже издали распознавали с кем имеют дело и принимали свои меры. Казачьи разъезды почти беспрестанно днем и ночью ходили вдоль оберегаемой полосы, пользуясь для этого, так называемыми, патрульными дорогами, скрытыми кустарником, бурьяном или камышами. При значительном удалении постов одного от другого, постовые команды на день выставляли от себя промежуточные конные пикеты, в пунктах с хорошим обзором на далекое пространство.
С наступлением темноты, обыкновенно третья часть постовых казаков, разделившись на группы, по два и по три человека каждая, пешком и с оружием в руках, выходила скрытными путями с поста и осторожно, втихомолку, залегала порознь на пограничной полосе в опасных и доступных местах, как, например, на бродах, лесных тропинках, узких проходах и прочих теснинах. Казаки, остававшиеся на посту, держали своих лошадей на конюшне оседланными и в полной готовности скакать по тревоге на поддержку секретов. В случае появления вблизи кордонного поста неприятельской партии, постовая команда, известив ближайшие посты и редуты о наступлении хищников, употребляла все способы для отражения противника и преследования его до последней крайности, стараясь истребить, или нанести ему возможный вред, не взирая ни на какие препятствия и затруднения. В инструкции постовым командам 179) так, между прочим, говорилось о действиях против неприятеля: «хищнические партии преследовать, не смотря ни на темноту ночи, ни на усталость лошадей, ни на сильный туман, снег, дождь, большие воды в реках и тому подобное». От казаков, преследовавших неприятеля, никакие оправдания не принимались, а оплошавшие начальники постовых команд даже предавались суду, который строго взыскивал с них по закону.
Не успели еще хоперские казаки устроиться и укрепиться на новых местах, как должны были вступить в борьбу с хищными соседями, неприязненные отношения с которыми возникли почти с первых же годов поселения казаков на Азовско-Моздокской линии. Подстрекаемые Турциею, старавшеюся отвлечь наше внимание от Крыма, ногайцы и кабардинцы начали сильно волноваться, считая возведение Азовско-Моздокской линии нарушением прав собственности и посягательством на их свободу 179). Во время работ по устройству новой линии, кабардинцы открыто отказались от подданства России, говоря, что русскими подданными они никогда себя не считали, а были только кунаками 180). Весь 1778 год они своими нападениями тревожили строившиеся крепости и станицы, но, встречая всюду бдительность и осторожность, а где нужно и грозный отпор – партии кабардинцев, доходившие до тысячи и более всадников, ничего не могли сделать и без успеха возвращались восвояси.
Неудачи этого года не охладили кабардинцев, но еще более разожгли их хищнические инстинкты. Весною 1779 года кабардинцы, соединившись с закубанскими черкесами, бесленеями и темиргоями, а также с ногаями Ахлова и Туганова, под начальством Дулак-Султана, предприняли в больших силах нападение на преданные нам ногайские орды и русские поселения181). На линии в то время находилось всего четыре казачьих полка: Хоперский, Волжский и два донских. Главные полчища кабардинцев обрушились на ближайшие к ним поселения Волжского полка; другая же часть их с черкесами и ногайцами, перейдя Кубань, несколькими сильными партиями, ринулась на хоперские станицы и пограничные посты и произвела на них целый ряд нападений. Так, 16-го мая, горцы напали на кр. Северную