С 27-го марта по 1-е апреля до самой переправы через Кубань, войска наши перенесли множество невзгод и лишений от голода и холода, постоянно сражаясь с неприятелем, следуя неудобными, малопроходимыми путями по болотам и низменностям, покрытым весеннею водою, так что на одном переходе пришлось двигаться целые 14 верст в воде по самое горло. Наконец, истощенные после тяжелого похода, войска наши 18-го апреля перешли обратно через Кубань, а 4-го мая прибыли на линию в самом жалком и ужасном виде, потеряв за весь поход более двух тыс. человек и ¾ всех лошадей, но не оставив неприятелю ни одного трофея.
Слух о бедственном положении Бибикова за Кубанью дошел и до светлейшего князя Потемкина, который предписал барону Розену поспешно идти на Кубань, чтобы разыскать отряд. Розен встретил Бибикова уже на правом берегу вне всякой опасности, но донес Потемкину, что он нашел Кавказский корпус в совершенно расстроенном состоянии: офицеры, нижние чины и казаки опухли от голода, истомились маршами, стужей и непогодой, остались без одежды – босые, многие без рубах, которые погнили на людях. После формального следствия и военного суда Бибиков был отставлен от службы, но войска щедро были награждены за свое мужество в этом трудном походе: Императрица Екатерина II пожаловала всем воинским чинам серебряные овальные медали на голубой ленте с надписью: «за верность» в награду примерной твердости в перенесении трудов и лишений 209); кроме того все получили денежные награды за пропавшее имущество[67]. Этот горемычный поход хоперские казаки увековечили песнею, которая и поныне поется в станицах протяжным и заунывным напевом[68]. Неудачная экспедиция к Анапе сильно подняла дух закубанских народов и вызвала усиленную деятельность со стороны турок и горцев. Батал-паша без особенных затруднений – если не считать красноречивых убеждений и подарков. – успел поднять против нас до 30,000 черкесов разных племен, что с его 15-ти-тыс. корпусом с 30-ю орудиями, составило огромное ополчение 210). С этими силами Батал-паша стал готовиться к походу, имея дерзкий план поднять против России все мусульманское население Кавказа, уничтожить наши слабые линии и идти на Тавриду. Успехи на Кавказе обольщали его мечтою, что вслед за кавказскими горцами поднимутся все мусульмане, живущие под скипетром России и ему удастся отторгнуть древние татарские царства, распространив мятеж по Волге и Уралу.
С целью предупредить замыслы турецкого сераскира, намеревавшегося, по полученным сведениям, прежде всего вторгнуться в Кабарду через верхнюю часть Кубани, командовавший Кавказским корпусом генерал-поручик граф де-Бальмен, в несколько недель привел войска в полный порядок и, двинув к Кубани, расположил их тремя отрядами: первый, генерал-майора Булгакова у Прочного Окопа; второй, бригадира Беервица на Невннном Мысе и третий, генерал-майора Германа, на Куме, у Песчанобродского редута. Кубанский корпус барона Розена занял центральное положение между рр. Кубанью и Кумою и составил резерв Кавказского корпуса 211).
В половине сентября 1790 года генерал Герман узнал, что Батал-паша с 25-ти-тыс. армиею и 80-ю орудиями оставил стоянку свою на р. Урупе и двинулся через оба Зеленчука к верхней Кубани. Чтобы ближе следить за движением неприятеля, Герман, 22 – го сентября, направился со своим отрядом также к Кубани и 24-го числа расположился на крепкой позиции у Кубанского редута 212). Получая ежедневно тревожные вести о наступлении Батал-паши и опасаясь быть отрезанным, Герман отошел от Кубанского редута и остановился лагерем на реке Батмаклы (ныне Овечка), в 15-ти верстах от названного редута. Здесь к его отряду присоединилась колонна бригадира Беервица и, таким образом, под начальством генерала Германа сосредоточилось до четырех тыс. пехоты и конницы (в числе последней донской полк) при 6-ти орудиях. Это было все, что Герман мог противопоставить 25-ти-тысячному корпусу Батал-паши.
28-го сентября наши разъезды дали знать, что неприятель приблизился к Кубани. В тот же день турки и горцы переправились на правый берег, несколько ниже устья реки Джеганаса и на совершенно ровном месте стали окапываться, оставив без внимания восточные возвышенности (Тахтамышевские высоты), представлявшие более выгодную позицию. Это обстоятельство заставило Германа подозревать в своем противнике, Батал-паше, некоторую нерешительность и отсутствие военной опытности, вследствие чего он сам решил занять Тахтамышевские высоты и на них удержать наступление неприятеля до прибытия подмоги из отряда генерала Булгакова, которому он дал знать о своем решении и трудном положении. В ночь на 29-е число войска наши двинулись к высотам, но заблудились и только к утру вышли опять к р. Батмаклы, появившись в 10-ти верстах от неприятельского лагеря, так что Тахтамышевские высоты остались незанятыми ни нами, ни турками. Приняв во внимание важность удержания неприятеля от наступления в Кабарду, генерал Герман решился сам атаковать турецкие войска.
Рано утром 30-го сентября после раннего обеда, отряд, под прикрытием авангарда майора князя Орбелиани, двинулся против неприятельского лагеря, но одновременно встретился с наступавшими турками на высотах правого берега р. Тахтамыша. Войска наши развернулись в боевой порядок, имея на правом фланге колонну Беервица (3 батальона), в центре бригаду бригадира Матцена (4 батальона) и на левом фланге полковника Чемоданова с 2-мя батальонами; драгуны и казаки (донские и волжские) стали частью на флангах, частью за центром. Турецкая армия развернулась по возвышенностям правого берега р. Абазинки и 30 неприятельских орудий открыли огонь по нашим войскам. Им успешно отвечали 6 орудий батареи Офросимова. После жестокой артиллерийской канонады и отражения нескольких неприятельских атак, Герман перешел в наступление. Войска наши дружным ударом на левый фланг и центр сбили турок, взяли турецкую батарею и обратили неприятеля в бегство. Разгром был полный. Бросив лагерь, обозы и артиллерию, турки и закубанские горцы бежали к переправе, тонули в Кубани и погибали под ударами пик и шашек нашей конницы. Сам Батал-паша вместе с его штабом был взят в плен войсковым старшиною Луковкиным с донскими казаками.
Победа была полная и потери неприятеля считались тысячами в то время, как мы потеряли убитыми и ранеными только 3-х офицеров и 130 нижних чинов. В наших руках остались все 30 орудий, знамя, бунчук и булава, принадлежавшие сераскиру. Так плачевно окончились для Батал-паши его двухлетние приготовления к грозному вторжению в русские пределы; все замыслы его разлетелись как дым и даже сам он очутился в плену. Впоследствии, близ места описаннаго сражения, была поселена при р. Кубани станица Хоперского полка, названная Баталпашинскою, т. е. именем побежденного, а не победителя, что и поныне составляет предмет сожаления хоперских казаков. Поражение турецких войск совершенно изгладило впечатление несчастного бибиковского похода и в то же время вселило в горцах страх перед русским могуществом и убеждение в непобедимости наших войск.
В конце декабря 1790 года наместником Кавказа и главнокомандующим Кубанским и Кавказским корпусами был назначен генерал-аншеф Гудович. 23-го января 1791 года он прибыл в кр. Георгиевск с повелением от светлейшего князя Потемкина-Таврического овладеть турецкою крепостью Анапою. Предшествовавшие события с убедительной ясностью указали, что пока в руках турок находилась Анапа – притон самых закоснелых фанатиков и бунтарей, постоянно подстрекавших горские народы к враждебным против нас действиям – до тех пор трудно было утвердить полное спокойствие на Кавказской линии. Поэтому Гудович решил раз навсегда покончить с этим разбойничьим гнездом.
22-го марта 1791 года главнокомандующий приказал войскам Кавказского и Кубанского корпусов, назначенных в поход к Анапе, собраться: первым к урочищу Темижбек, а вторым к Ейскому укреплению, откуда предполагалось начать движение к Талызинской переправе на р. Кубани 213). 23-го апреля 3 ½ сотни Хоперского полка, в числе 10-ти старшин и 360-ти казаков214), прибыли в Темижбек, а вслед за ними стали стягиваться и остальные войска, которые 4-го мая, окончательно сосредоточились на сборном пункте, куда также прибыл и сам Гудович. Через пять дней, 9-го числа, войска выступили в поход и 24-го мая у Талызинской переправы через Кубань, где ныне Екатериновская переправа, западнее станицы Марьинской, они соединились с войсками Кубанского корпуса. Общая численность действующих войск простиралась до 15-ти батальонов пехоты, 14-ти эскадронов кавалерии, 3000 казаков и 86-ти полевых орудий.
В начале июня войска прибыли к сел. Адалы, недалеко от Анапы, к Гудовичу присоединился пришедший из Крыма отряд генерал-майора барона Шица (4 бат., 10 эск., 400 казаков и 16 орудий). 10-го июня войска наши обложили крепость, защищенную с суши грозными укреплениями и вмещавшую в себе сильный турецкий корпус, численностью в 25 тыс. человек. Задача предстояла нелегкая, если принять во внимание, что под стенами этой турецкой твердыни русские уже два раза потерпели неудачу. Произведенные затем рекогносцировки, во время которых происходили довольно крупные стычки казаков с турками и горцами, указали на необходимость самого тесного обложения крепости, а затем скорого и решительного штурма, так как турки ожидали на помощь прибытия флота.
17-го числа началось бомбардирование Анапы. Подготовив атаку крепости артиллерийским огнем, в глухую полночь с 21-го на 22-е июня, при громе орудийной канонады, наши войска двинулись на штурм крепости несколькими колоннами. По диспозиции, две сотни спешенных хоперцев, из 4-х старшин и 200 казаков, под командою сотника Найденова, были назначены в пятую колонну генерал-майора барона Шица, а остальные 1 ½ сотни поручика Лучкина вошли в состав тыльного отряда генерал-майора Загряжского, предназначавшегося для действия против черкесов, которые в больших силах собрались в тылу наших войск. Кроме того два хоперских офицера, есаул Миронов и поручик Устинов, с 10-ю казаками состояли ординарцами при Гудовиче