Затем в видах более удобного управления и распределения службы в Кубанском и Кавказском полках, несколько станиц перечислены из одного полкового округа в другой. Так, из Кубанскаго полка станица Усть-Лабинская перечислена в Кавказский, а станица Воровсколесская в Хоперский полки; из Кавказского в Кубанский полк перечислена станица Темижбекская. Вследствие недостатка офицеров во вновь поселенных полках, разновременно в период с 1802 по 1819 гг. из Хоперского полка были переведены на службу и переселены на жительство со своими семействами следующие офицеры: в Кубанский полк: Найденов в ст. Темижбекскую, два Иноземцевых и Шведов в ст. Григориполисскую, Гетманов в ст. Убеженскую, Иноземцев в ст. Темнолесскую и еще сотник Кучеров и хорунжий Ткачев. В Кавказский полк: сотник Дуненков в ст. Усть-Лабинскую, хорунжий Бирюков в ст. Ладожскую. Кроме того переведены есаул Долгов, хорунжие Гетманов, Косякин и Лучкин и пятидесятники Лучкин 1-й, Лучкин 2-й, Лучкин 3-й, два Косякиных и Подцвиров. Потомки этих офицерских семейств и поныне живут в названных станицах 225).
Таким образом, правый берег Кубани заселился казачьими станицами только от Тамани до устьев р. Урупа; далее же вверх по Кубани населенных пунктов не было, если не считать станиц Темнолесской и Воровсколесской, отстоявших от нее на несколько десятков верст. Этот участок границы охранялся только небольшими укреплениями и кордонными постами, усиленными в 1804 году редутами 226): Баталпашинским на Кубани, Усть-Тахтамышевским при впадении в Кубань речки Тахтамыша (ныне р. Абазинка) и Нижне-Абазинским, несколько выше предъидущего. Этими редутами Кубанская линия связывалась с Кумою, а далее на восток Кавказская линия направлялась по Куме и Тереку до Каспийского моря.
«Так развернулась от моря до моря Кавказская линия, прославленная столькими подвигами, проходящая сияющею полосою, как млечный небесный путь, через всю историю Кавказской войны».
Вследствие значительного удаления казачьих поселений верхняя часть Кубанской границы, от устьев р. Урупа и далее вверх по Кубани, более всего подвергалась прорыву и набегам хищнических партий горцев, благодаря постоянному мелководью Кубани, допускавшему переправу вброд во всякое время года, кроме весеннего половодья и крайне пересеченной и закрытой местности, представлявшей закубанцам удобные места для укрывательства в ожидании добычи.
По окончании второй Турецкой войны, военные бури на нашей Кавказской линии несколько затихли; турки временно прекратили свои фанатические воззвания и подстрекательства среди закубанцев, а горцы, в свою очередь, перестали доверять обещаниям своих единоверцев. 12 лет, с 1779 по 1791 год, проведенных хоперскими казаками среди боевых трудов, лишений в постоянной борьбе с черкесами вблизи своих станиц и за Кубанью против скопищ Ших-Мансура и особенно Анапский поход – тяжело отозвались на хоперцах, которые понесли значительные потери в людях и лошадях. Наступившее затем некоторое затишье дало возможность казакам несколько отдохнуть, если считать за отдых почти ежедневные мелкие стычки пограничных постов с партиями закубанцев, по-прежнему не перестававших проникать в наши пределы на хищничество и разбой. Но все же это был отдых, потому что только третья часть полка отправляла пограничную службу.
Прошло пять лет относительно спокойной жизни и вот, в 1795 году, из Закавказья пронеслась по линии весть, что персидский шах Ага-Магомет-хан произвел страшный погром единоверной нам Грузии. Война с Персиею казалась неизбежной. Разорение Грузии, находившейся под покровительством России, было прямым оскорблением достоинства великой державы, прямым вызовом ее на войну, и Гудович считал необходимым для пользы края наказать персиян за их коварный и вероломный поступок. С целью подать Грузии скорейшую помощь и обеспечить ее от нового вторжения, Гудович отправил прямо через Кавказские горы в Тифлис полковника Сырохнева с 2-мя батальонами, 6-ю орудиями и 30-ю донскими казаками, а в начале 1796 года передвинул некоторые части войск к Кизляру, где формировался действующий корпус. В конце февраля, туда же выступили из своих станиц три сотни Хоперского полка, в числе 14-ти старшин и 370-ти казаков с полным вьючным обозом, под начальством полкового командира подполковника Баранова 227). Гудович деятельно готовился к походу, вполне уверенный, что ему поручено будет начальство над корпусом, но скоро увидел, что ошибся в своих предположениях. Главнокомандующим действующих войск был назначен генерал-поручик граф Валерьян Александрович Зубов. Для предстоящей экспедиции предполагалось сформировать Каспийский корпус, в составе 25-ти батальонов, 46-ти эскадронов, 1700 донских, 1775 линейных и 1000 черноморских пеших казаков, 500 калмыков, 111 мортир, единорогов и пушек; войсковой обоз имел 1000 фурщиков. В то же время был получен Высочайший манифест о войне с Персиею, в котором, между прочим, говорилось:.. «а потому войска Наши вступают в пределы Персии для наказания Ага-Магомет-хана и для ограждения безопасности, как царя Грузии, так и благонамеренных ханов и владетелей дагестанских»…
Граф Зубов прибыл в Кизляр 25-го марта 1796 года и застал в сборе всего 8 батальонов, силою в 6190 штыков, четыре полка драгун, семь казачьих полков и 21 орудие; войска собирались медленно и не были еще готовы к походу. Каспийская флотилия (всего 12 судов), частью крейсеровавшая у персидских берегов, не могла своевременно доставить продовольственных запасов, и склады образованы не были. Между тем граф Зубов, опасаясь упустить время, решил начать военные действия с тем, что имелось у него 127 под рукою. 9-го и 10-го апреля войска Каспийского корпуса переправились за Терек, а 18-го числа двинулись в Дагестан. 29-го апреля из лагеря при речке Гукри-Озени, по распоряжению графа Зубова, все хоперские казаки вошли в состав отряда генерала Булгакова (4 ½ батальона, 2 полка драгун, 625 хоперских и терско-семейных казаков и 6 орудий), который направился к Дербенту боковою дорогою через Табасаранский хребет, исследованный капитаном Симоновичем. Отряду Булгакова было приказано взять съ собою провианта на 20 дней, а по приходе к Дербенту занять позицию с южной его стороны и там укрепиться.
За все время этого похода, по малодоступным горным теснинам и лесистой местности, казаки несли разведывательную службу впереди фронта и на флангах отряда, а на ночлегах отбывали сторожевую службу. Трудность горного похода увеличивалась еще ненастною погодою, благодаря которой все маленькие речонки обратились в бурные потоки, преграждавшие путь на каждом шагу. Наконец, отряд перевалил через главный хребет и по глубокому дремучему ущелью на рассвете 3-го мая спустился в долину. Отдохнув несколько часов, отряд снова двинулся в путь. В этот день в авангарде шла сотня Хоперского полка под командою есаула Потапова. Подвигаясь вперед и захватив по пути в плен 5 армян и одного персиянина, сотня за р. Кучкери у деревни Сенчер была неожиданно встречена сильным огнем неприятельской партии в 500 человек, сделавшей вылазку из крепости. Казаки подались сперва назад, но затем передовая сотня, с подоспевшими драгунами и остальными хоперцами, атаковала неприятеля с фронта и отбросила его с потерею 20-ти человек. К сожалению, в этой схватке был убит храбрый есаул Потапов. После небольшого привала, отряд без всяких затруднений достиг в час пополуночи крепости Дербента и занял назначенную ему позицию с южной стороны, в ханских садах, упираясь правым флангом в морской берег, а левым примкнув к войскам Каспийского корпуса, прибывшему еще 2-го мая с графом Зубовым к Дербенту.
Обложив со всех сторон и устроив батареи, войска наши открыли бомбардирование крепости. За все время осады хоперцы наблюдали дорогу из Дербента в Баку и содержали вокруг нашего расположения сторожевые посты. 7-го мая спешенная сотня Хоперского полка, под командою сотника Лучкина, участвовала в деле с персиянами во время их вылазки. Тем временем жестокое бомбардирование крепости, 8-го и 9-го мая, решило участь ее защитников, и 10-го числа Дербент сдался; три наших батальона в тот же день заняли гарнизоном крепость. Ших-Али-хан дербентский был лишен всех своих владений, которые объявлены присоединенными к России, и сам он в качеств пленника остался в ставке графа Зубова. За взятие Дербента все казаки получили Высочайшую награду – по одному рублю серебром. Не смотря на покорение Дербента положение Каспийского корпуса было в это время весьма затруднительно. Продовольствие подходило к концу, а новые транспорты, ожидавшиеся с линии и Астрахани, не приходили. Тем не менее 24-го числа весь русский корпус выступил из Дербента по прибрежной дороге на гор. Баку.
Путь до гор. Кубы, вследствие сильной жары, изнурившей людей и лошадей, множества речек и весьма пересеченной местности был очень трудный, особенно при переправе через большую реку Самур. Только 6-го июня войска подошли к Кубе, вблизи которой, у деревни Егрек на речке Ак, расположились лагерем. Здесь кубинские жители поднесли графу Зубову ключи города, а затем утомленным войскам дан был четырехдневный отдых. 11-го июня Каспийский корпус двинулся дальше по бакинской дороге. Пройдя 50 верст, 13-го 129 числа граф Зубов остановился лагерем на речке Гельгели, вблизи старинного вала Алгун-Ибару, где главнокомандующего ожидал бакинский хан с ключами города и с изъявлениием покорности. Для занятия же Баку отправлен был генерал Рахманов с 3-мя батальонами, 4-мя орудиями и Волжским казачьим полком; бакинские жители не оказали никакого сопротивления. Получив известие о занятии Баку, гр. Зубов оставил в Кубинском ханстве 3 батальона, 4 орудия и часть кавалерии, под начальством генерала Булгакова, а сам с остальными войсками корпуса (4 батальона и большая часть кавалерии) выступил 19-го июня по дороге в Шемаху. Здесь в первый раз войскам пришлось переходить главный Кавказский хребет и познакомиться с суровою природою южного Дагестана.
Труден был этот поход, но едва наши войска выбрались из страшных теснин и остановились на уроч. Курц-Булацкий-Ейлого, как Мустафа-хан шемахинский поспешил отклонить грозу и присягнул на подданство России; его примеру последовали владетели Шеки и Карабаха.