4-го февраля десять доверенных – по два от каждой станицы – явились к графу Евдокимову и вручили ему общее прошение от всех станичных обществ 1-го Хоперского полка следующего содержания:
С 1841 года по настоящее время, согласно Высочайше утвержденных предположений, казаки бывшего Кавказского линейного казачьего войска переселялись на передовые кордонные линии следующим порядком: предварительно вызывались желающие, потом недостающее число бралось по жребию; тем и другим были оказываемы пособия со стороны правительства: по 71-му руб. на семейство, провиант на три года и льготы от службы и повинностей на пять лет. Кроме того, общества тех станиц, из коих переселялись казаки, оказывали им всевозможные денежные пособия, убирали их хлеба на старых местах их жительства, накашивали для скота их сено, перевозили их имущество и семейства, высылали значительное количество с рабочими людьми для вырубки и вывозки лесных материалов, необходимых на огорожу станиц и на постройку новопоселенцам домов; но и за всем тем окончательное переселение их могло совершаться не иначе, как в течении двух или трех лет.
Такого рода переселение казаков на передовые линии шло без всякого ропота или отягощения, потому что казаки совсем зажиточные шли на переселение большею частью с охотою и, получив от правительства и общества выше объясненные пособия, продав нам же все свои обзаведения по выгодным ценам – делались на новых местах жительства полными хозяевами; жители же, остающиеся на прежних местах, изобилующих хорошею водою и хлебородною землею, имея при том значительное скотоводство и другие ценные хозяйственные обзаведения, нисколько не тяготились тем, что они оказывали товарищам своим переселенцам разного рода вспомоществования к прочному их водворению.
Ныне, согласно распоряжения, объявленного нам через командира 6-й бригады полковника Алкина, в предписании от 21-го января, 1-го Хоперского полка станицы: Грушовская, Северная, Круглолесская, Александровская и Сергиевская весной этого года должны быть переселены на вновь назначенные места в полном почти составе, именно в станицы: Псеменскую, Кизильбековскую (на р. верхнем Андрюке), Ахметовскую (у бывшего укр. Ахметгорского), в Мало-Лабинскую (у укр. Шедокского), Андрюковскую (на Малой Лабе против укр. Псебайского), Ходзевскую (на р. верхнем Ходзе), Ирскую (ниже ущелья того же имени на р. Ходзе), Верхне-Фарсскую (недалеко от укр. Хамкеты). Нижне-Фарсскую (при слиянии р. Фарса с Псефиром) и Кужорскую (на р. Серале). Переселение это должно совершиться, как сказано в том предписании, следующим порядком:
1) Все рабочие люди из каждого семейства и большая часть или все женщины, смотря по величине семейства, взяв с собою рабочий скот, 15-го сего апреля выступают на новые места, а к 15-му мая прибывают туда, где устраивают дома, накашивают на зиму сено и делают озимые посевы хлеба. 2) Прочие члены семейства остаются на короткое время на прежних местах жительства для присмотра за остальным хозяйством и уборки летом посеянного хлеба и 3) по уборке хлебов, все оставшиеся члены семейств со всем остальным хозяйством раннею осенью сего 1861 года должны перейти на новые места.
Хотя переселение это для нас и доверителей наших тяжкое и разорительное, но, повинуясь распоряжениям правительства, мы и доверители наши, при все нашем желании и усердии, предначертанного нам переселения в столь незначительный короткий срок едва ли в состоянии будем исполнить по следующим причинам:
а) Дома, сады, мельницы и рощи, многолетними трудами приобретенные, в чем заключается все наше и доверителей наших состояние, стоющее нам в весьма значительную сумму, продать совершенно некому; оставить же их на попечение знакомых или родственников, которые остаются на месте на один год в Грушовской 29, Северной 26, Круглолесской 25, Александровской 56 и Сергиевской 58 семейств, невозможно, потому что каждый из них едва в состоянии присматривать только за своим хозяйством. Присматривать же за хозяйством до 300 домохозяев в каждой станице немыслимо.
б) Согласно выше объясненного, все рабочие люди и женщины с рабочим скотом должны отправиться раннею весною т. е. 15-го апреля, на новые места для устройства домов и прочего, на старых же местах жительства должны остаться одни дряхлые старики, старухи и малолетние дети, которые не в силах и не в состоянии убрать посеянный в значительном количестве хлеб, не говоря уже о посеве ярового хлеба в настоящем году, который крайне необходим в домашнем быту. По этим причинам, конечно, необходимость заставит каждого домохозяина из переселяемых казаков по несколько человек из семейства отпустить на старое жительство для уборки хлебов, которая начинается с июля месяца и продолжается до глубокой осени, а молотьба онаго остается до зимы и до весны другого года.
Таким образом, переселяемые теперь казаки не в состоянии успеть на новых местах жительства в течении 6-ти месяцев накосить сена в достаточном количестве для своего скота, сделать посевы озимых хлебов, устроить дома, необходимые для помещения семейств с малолетними детьми в зимнее время. Все эти обстоятельства, повергая благосклонному вниманию вашего сиятельства, мы осмеливаемся утруждать всепокорнейшей просьбой, если уже не представляется никакой возможности отменить это общее тягостное для нас и доверителей наших переселение, то не оставить милостивым нашим ходатайством, чтобы дома, сады, мельницы и рощи доверителей наших были оценены через посторонних присланных оценщиков, как это делалось в 1825 году при переселении казаков на Кубань, и подлежащие за них деньги выдать от казны каждому домохозяину по стоимости оных, и чтобы самое переселение доверителей наших было совершено, если нельзя в три, как это было в 1825 году, по крайней мере в течении двух лет, дабы каждый из нас мог устроить на новых местах жительства все необходимые помещения и потом перевести семейства свои и хозяйство.
Кроме того осмеливаемся также утруждать Вас с покорнейшею просьбою: многим из доверителей наших, служившим и теперь служащим, хорошо известно, что места, назначенные к водворению, большею частью гористы и каменисты, неспособны к хлебопашеству. В виде особой милости не предстоит ли возможности назначить другие места, более удобные к хлебопашеству и скотоводству, в коем заключается единственное наше благосостояние к содержанию семейств и к снаряжению детей на службу, на что и осмеливаемся ожидать благосклонной вашей резолюции. К сему прошению доверенные от станиц, отставные урядники и казаки Егор Колесников, Афанасий Давидов, Феодор Струков, Павел Батищев, Потап Еремин, Епифан Шишков и Никита Суривцов, по безграмотству своему и по личной и рукоданной просьбе подписал отставной казак Семен Чернышов; Яков Котелкин своеручно подписался, Дмитрий Подрезов своеручно подписался.
Вместе с тем эта депутация просила о дозволении послать выборных своих в Тифлис с просьбою к генерал-фельдмаршалу князю Барятинскому, чтобы переселение делалось по-прежнему, по жребию, а не целыми станицами. Граф Евдокимов вполне сознавал всю трудность условий, которыми было обставлено переселение хоперских казаков на передовую линию и впоследствии сам же ходатайствовал об ограничении поселений. Поэтому на просьбу казаков о вознаграждении за усадьбы он обещал ходатайствовать перед высшим начальством и разрешил послать депутацию в Тифлис. Некоторые из среды депутатов-казаков просили графа Евдокимова отнести переселение на счет всего войска, но он отказал, опираясь на несправедливость такой меры относительно тех, которые переселялись уже дважды, в 1777 и 1825 годах, на неудобство оставлять казаков вдали от границы и в связи с гражданским населением; по многим мелочным в семейном быту и в домашнем хозяйстве просьбам обещано возможное снисхождение и полное внимание. С другой стороны, некоторые депутаты выражали огорчение, что их переселение для станиц, остающихся на месте, будет похоже как бы на наказание. На это граф Евдокимов объявил им, что для переселения предназначались станицы первых полков, оставшиеся далеко от границы, и что в порядке последовательности начало должно быть сделано с 1-го Хоперского полка 6-й бригады. Затем остается упомянуть об одном важном обстоятельстве. В письме своем от 12-го марта 1861 года к начальнику штаба Кавказской армии г.-л. Филипсону граф Евдокимов, между прочим, писал[155]: «до сего времени в переписке о предстоящем переселении не выражалось прямого указания на Высочайшую волю, тогда как в прежних подобных случаях это было. Никто из казаков (хоперцев), хотя на это не указывает, однако, до меня доходило стороной, что есть люди, подозревающие в распоряжениях по переселению произвол ближайшего начальства, что и послужило поводом к домогательству на отправление депутации в Тифлис от станичных обществ. Я полагаю, что слова г-на главнокомандующего о Высочайшей воле положат конец и подозрительности казаков, и дальнейшему искательству. В письменной их просьбе и теперь не выражается других желаний, кроме вознаграждения за усадьбы».
По прибытии в Тифлис, выборные старики 1-го Хоперского полка от станиц Александровской, Круглолесской, Северной, Сергиевской и Грушовской 11-го марта 1861 года подали прошение главнокомандующему, на которое 29-го числа при приеме депутатов, князь Барятинский лично объявил им[156]:
1) На просьбу казаков об отмене, если возможно, переселения целых станиц, удовлетворив необходимость заселения передовых пунктов вызовом охотников или назначением переселенцев по жребию из всего Кубанского войска, как это делалось до настоящего времени.
Объявление главнокомандующего. Прежний способ переселения недостаточен в настоящее время, когда предпринимается в огромном размере заселение станицами Залабинского края. Если брать для этого со всех станиц войска поровну, то все будут несколько лет в тревоге и будет несправедливо, потому что вторые полки, живущие при самой Кубани, уже однаж