Суть, качество исходного материала, если он должным образом упорядочен, неважны для математики. Но в естественных и социальных науках это не так. Если, скажем, реактив, предназначенный для анализа крови, некачественен, результат этого анализа никогда не будет правильным, сколь бы тщательно его ни проводили.
Так каков же исходный материал? Авторы постоянно заявляют, что они обращаются только к подлинным средневековым источникам, но это по меньшей мере неточно. Большую часть используемой литературы составляют различные монографии, то есть тексты, прошедшие предварительную обработку, содержащие уже отобранный автором той или иной монографии материал. Среди указанных источников-монографий есть глубоко ненадежные, полные домыслов и фантазий, как, например, труды Н. А. Морозова, книга А. А. Гордеева «История казаков»[186] или сочинение поклонника «тайн египетских пирамид» Х. А. Ливраги «Фивы». Есть труды безнадежно устаревшие. Так, для опровержения принятой в СОВРЕМЕННОЙ науке хронологии критике подвергается труд Ж. Блера «Таблицы хронологические, объемлющие все части всемирной истории из года в год от сотворения мира до XIX столетия» (М., 1808–1809). Этот труд, написанный в конце XVIII столетия и переведенный на русский в начале XIX века, объявляется последним словом «скалигеровщины». Для опровержения мнений египтологов и доказательства того, что они на деле не умеют читать древнеегипетские тексты, не знают правил написания имен и топонимов, приводится русский перевод 1880 года книги немецкого ученого Г. Бругша «История фараонов», а ведь огласовка древнеегипетских слов в XIX веке была, как доказано ныне, неточной, а тут еще передача их в немецкой транскрипции в давно устаревшем переводе на русский. Есть и весьма своеобразные научные источники — например, написанный на английском современный туристический путеводитель по Стамбулу (№ 245 и № 246 в «Списке литературы» в «Империи»). Кстати сказать, большинство текстов дается в переводах, и это касается и тех не слишком многочисленных подлинных средневековых источников, которые приводятся Авторами. Англо-саксонские хроники, например, выдаваемые за действительный средневековый текст, приведены на современном английском («Новая хронология», т.2, стр.507–509), хотя написаны на древнеанглийском.
И этот материал еще подвергается упорядочению. У Авторов в математических разделах их трудов часто встречаются совершенно естественные — для математиков — высказывания типа: «можно считать (для удобства)…», «для простоты рассуждений мы будем считать…» (напр., «Империя», стр.688). С точки зрения математики все в порядке, но в применении подобного метода к историческому исследованию не окажется ли, по поговорке, эта простота хуже воровства?
Вот список римских императоров («Империя», стр.662 и 695). В него попали все, кто так или иначе правил в Риме или претендовал на власть над ним, — и цари маленького городка на Тибре, и цезари (я имею в виду титул) Римской империи, и готские короли, владычествовавшие в Италии после распада оной империи, и франкские короли из династии Каролингов, и германские владыки Священной Римской империи (почему-то они все названы Гогенштауфенами и время их правления обозначено как X–XIII века, тогда как они восседали на римско-германском престоле в 1138–1254 годах), и австрийские императоры из дома Габсбургов. При этом Авторы как бы и не знают, что государи от Каролингов до Габсбургов никогда и не царствовали в Риме, а лишь являлись туда за получением императорской короны. Династию Каролингов Авторы отсчитывают от 681 года («Методы», стр.142 и др.), когда первый майордом (военный правитель Франкского государства, практически отстранивший от власти совершенно безвластных королей из династии Меровингов) из этого рода Пипин Геристальский объединил Франкское государство, но ни сном ни духом не помышлял не только об императорской короне, которую получил его правнук Карл Великий в 800 году, но даже и о королевской власти во Франкском государстве, первым королем из Каролингов в котором стал в 751 году внук Пипина Геристальского и отец Карла Великого Пипин Короткий.
Мне могут возразить, что историческая последовательность правителей согласно «скалигеровщине» иная, чем утверждают создатели НХ, что по «старой» хронологии здесь описаны разные государства, но Авторы в целом и г-н Фоменко в частности упорядочивают последовательность правителей Рима, исходя из собственных идей. Но так ведь делать нельзя. Приведению, упрощению подлежит именно «скалигеровщина», и она должна подвергаться математико-статистической обработке. Если Авторы сначала приводят ее в соответствующий вид исходя из «новохронологических» воззрений, то они обязательно получат то, что хотят. Это известнейший пример логической ошибки, называемый «предвосхищение основания»: в основу доказательства кладется то, что только требуется доказать.
Еще один пример. Дабы показать, что история Англии есть дубликат истории позднего Рима и Византии («Новая хронология», т. 2, гл. 11–14, особенно стр.408–421), Авторы анализируют «династический поток» (это их термин) правителей этих государств. Известно — из «нормальной» истории, — что после завоевания римской Британии германскими племенами англов, саксов и ютов на ее территории образовалось семь королевств (на деле их число постоянно менялось, они сливались и распадались, но все же в среднем их оставалось семь, и период их существования так и называется — «гептархия», то есть «семивластье»). Известно также, что в поздней Римской империи нередки были случаи соправительства, раздела Империи, причем правившие в разных частях ее владыки также считались соправителями, а иногда соправителями правящие монархи соглашались признать и разнообразных узурпаторов, чтобы на время прекратить междоусобицу. Так вот, в целях, видимо, «упорядочивания» Авторы называют только шесть англосаксонских государств — пять реальных и почему-то остров Британию в целом (впрочем, некоторые владыки одного из королевств называли себя королями или даже императорами Британии, но это означало лишь претензии на гегемонию над остальными), всех королей всех королевств объявляют соправителями и сравнивают с соправителями в Риме, после чего, естественно, получают идентичность этих «династических потоков». Все равно как если бы всех правителей на территории США в XVII–XIX веках тоже объявили соправителями — и губернаторов колоний, впоследствии образовавших США, и французских и испанских губернаторов тех владений, которые были присоединены к Соединенным Штатам в XIX веке, и президентов, и индейских вождей. Династический поток у нас получится весьма своеобразным, но не более своеобразным, нежели у Авторов.[187]
Может показаться, что я отвергаю применение математико-статистических методов к истории. Нет, не совсем и не вполне. Вот Авторы подвергают анализу Библию. Выдвинута гипотеза о так называемом «возрасте имени». Суть ее в следующем. В упорядоченном по оси времени списке имен персонажей той или иной хроники или совокупности хроник имя персонажа появляется в момент рождения его или незадолго до этого, чаще всего встречается при описании событий, где оный персонаж принимал участие, а после смерти его упоминается все реже и реже, и спад частоты упоминания описывается некой формулой (Авторы при этом делят имена на «обычные» и «вечные», встречающиеся с постоянной частотой, — см.: «Империя», стр.665). Так вот, анализируя Библию, где упомянуто около 15 500 имен — достаточно представительный материал, — они подметили, что график «возраста имен» имеет правильный характер в ранних разделах Писания, до IV Книги Царств, а в более поздних частях Ветхого и Нового Заветов упоминание давних персонажей встречается много чаще, чем это должно следовать из формулы. Тут же делается вывод: «ОСНОВНУЮ МАССУ БИБЛЕЙСКИХ СОБЫТИЙ ПРИ ФОРМАЛЬНОЙ ДАТИРОВКЕ НАДО ОТНЕСТИ К ХРОНОЛОГИЧЕСКОМУ ПРОМЕЖУТКУ, ОХВАТЫВАЕМОМУ КНИГАМИ I–IV ЦАРСТВ» (там же, стр.668). Согласиться с такими выводами я не могу, но — факт налицо. Однако, мне представляется, здесь можно обойтись и без НХ. В IV Книге Царств рассказывается о распаде Израильского царства, последующие книги Библии повествуют о дальнейшей горестной судьбе еврейского народа под властью Вавилона, персов, Селевкидов, римлян. С VI века до н.э. начинается превращение иудеев из этноса в замкнутую религиозную группу, растут мессианские настроения, причем Мессия понимается и как грядущий спаситель мира, и как боговдохновенный царь грядущего Великого Израиля, как харизматический лидер, который восстановит государство евреев, и в этом государстве станет править Господь. Именно поэтому в поздних текстах Писания столь часто упоминаются имена тех, кто жил во времена величия страны, кто общался с Богом и от Него получил обетование грядущей славы народа Израиля. К «сдвигам» прибегать нет ни малейшей необходимости.
И еще одно, может быть, самое главное. Зададимся вопросом: а имеем ли мы право вообще применять теорию вероятности к исторической действительности, не к соответствующим образом препарированным текстам, а к самой реальности? Сошлюсь на мнение замечательного французского историка Марка Блока: «…Математические расчеты случайного основаны на воображаемом допущении. При всех возможных случаях постулируется в исходном моменте равновесие условий: причина, которая заранее благоприятствовала бы одному или другому, была бы в этих расчетах инородным телом. Игральная кость теоретиков — идеально уравновешенный куб; если в одну из его граней впаять свинцовый шарик, шансы игроков уже не будут равны. Но критика свидетельств почти сплошь имеет дело с краплеными костями. Ибо тут постоянно вмешиваются тончайшие элементы человеческого, склоняя чашу весов в сторону одной какой-то преобладающей возможности».[188] Жизнь того или иного общества обусловлена множеством самых разнообразных и притом взаимосвязанных причин: географическими условиями, историческими традициями и многим, многим иным. Потому повторяются и события (например, набеги степняков на Русь или Китай), и имена правителей (имя популярного исторического персонажа, одного из предков или предшественников, дается потомкам и преемникам — отсюда, скажем, обилие Людовиков и Карлов в западноевропейской истории), и, опять же, многое иное. История — царство уникального, даже при наличии повторов и совпадений, потому применение математических методов, допустимое по отношению к абсолютно идентичным объектам (молекулам газа, например), не всегда корректно в сфере гуманитарного.