[74].
Очевидно, что путь, которым народы идут к образованию своих наций, не одинаков, поскольку наличествуют разные исходные точки: часть народов изначально развивается как население суверенных государств (французы, англичане, русские и т. д.), часть вырастает из угнетенного и подчиненного национального меньшинства в большой империи (поляки, венгры, чехи и др.) и часть выступает колонизаторами чужой территории, которая в процессе колонизации становится их родиной (американцы, бразильцы и т. д.).
Поэтому историки говорят о разных моделях зарождения и формирования наций. В любом случае необходимо некоторое этническое ядро, вокруг которого и идет процесс нациогенеза. Э.Смит говорил о двух типах этого процесса – латеральном (горизонтальном) и демотическом (вертикальном). Латеральный, или аристократический, тип этноса трансформируется в нацию путем «бюрократической инкорпорации» подчиненных этносов. Такая аккредитация обеспечивается государством, возглавляемым господствующей этнической аристократией, которой удается обеспечить индоктринацию собственных этнических символов, мифов и способов общения среди подчиненных этнических групп[75]. Так было в странах, где местные, локальные идентичности, опиравшиеся на племенные и клановые общности, были постепенно инкорпорированы в единую государственную структуру и представлявшую ее этническую группу (Англия, Франция, Испания). Средств, которые применялись при этом, было три: единая религия, политические и бюрократические институты, а также внутренние междоусобные войны, которые истребили и привели к покорности местную знать. К этому добавляется общая историческая память, миф о происхождении, языковая политика. Унификация экономики, права и сословий в Новое время довершили процесс образования наций.
Демотический путь в описании Э. Смита выглядит сложнее. Интегрирующим институтом выступает прежде всего религия, которая объединяет полиэтничные общности. Вместе с государством и его элитами религия распространяет мифы о богоизбранности, величии, высоком происхождении и предназначении народа. По Э. Смиту, это арабы, русские, евреи, армяне, ирландцы-католики и т. д. Как замечает Г. Касьянов, «в ходе эволюции таких сообществ в национальные возникают сложные дилеммы: с одной стороны, этнорелигиозный характер “демотического” в этносах способствует их стабильности. С другой – в современные времена эта стабильность становится препятствием для трансформации их в нации. Члены таких сообществ могут считать, что они уже составляют нацию. Действительно, замечает Смит, арабы и евреи, например, имели все необходимые этнические составляющие нации: общее имя, мифы о происхождении, историческую память, религиозную культуру, общее представление о “земле предков” и, наконец, стабильное чувство этнической солидарности. В современные времена это может помешать развитию новых форм социальной мобильности и лояльности, которые, собственно, и приводят к формированию нации и национального государства. К этому добавляется территориальная “дисперсия”: евреи не имели собственного государства и веками оставались диаспорным народом, арабы были и остаются разобщенными между многими арабскими государствами, россияне имели государство, которое сформировалось НЕ вокруг “этнического ядра”, и другие»[76].
Что является толчком к процессу образования модерных наций по демотическому пути? Революции и радикальные перевороты в разных областях – культурных, социальных, экономических и т. д. При этом вовсе не обязательно, чтобы революция была в «демотической» стране – как раз важны революции и перемены, происходящие на Западе (в сумме они приводят к модернизации общества и государства). Общности, идущие демотическим путем, оказываются отстающими, что грозит им падением влияния, военными поражениями и прочими факторами, которые для них значимы и которых они стремятся избежать. Поэтому такие общества как бы вступают в соревнование с Западом, используя государственно-бюрократическую машину, проводя «реформы сверху», которые в конечном итоге начинают влиять и на нациогенез. По Э. Смиту, «давление государства вместе с социальными сдвигами, которые приносит модернизация, создают дискомфорт для “демотических” групп, из которых состоят империи. К этому добавляется распространение националистической идеи, с ее акцентом на культурном разнообразии и народном суверенитете. В этих условиях секуляризованная интеллигенция “демотических” групп берет на себя роль “этнического ядра”, вокруг которого начинается формирование идеи нации. Главная задача этой интеллигенции – моральная и политическая революция, смысл которой заключается в “восстановлении” исторического прошлого, исторической памяти, “открытии” народных традиций, то есть – в “пробуждении нации”, если пользоваться националистической терминологией. Интеллигенция создает новую идеологию, опираясь на старые ценности, нормы, традиции, характерные для определенной “демотической” группы. Происходит “переформулирование” этнических символов, мифов, исторической памяти»[77].
Превращение «демотического» этнических групп в нации, согласно Э. Смиту, осуществляется следующим образом:
«1. Происходит переход “демотических меньшинств” от пассивности в состояние активности, самоутверждения и политизации общества, в котором вырабатывается общая политика.
2. Возникает представление о совместной “родине” для всего сообщества, которая отождествляется с достаточно четко определенной территорией.
3. Важный аспект этого процесса – экономическая унификация сообщества, утверждение его территориальных границ, установление контроля над ресурсами и экономическая автаркия.
4. Преобразование членов этнической группы в граждан путем их политической мобилизации и обеспечения им доступа к равным гражданским, социальным и политическим правам и обязанностям.
5. Центральной моральной и политической ценностью становится “народ”, массы превращаются в этот “народ” путем культивирования им национальных ценностей, мифов и памяти»[78].
О двух путях формирования современных наций пишет и М. Хрох. И сущность этих двух путей также обусловлена исходной, стартовой ситуацией. В странах, где рано происходит буржуазная революция (Франция, Англия, Германия и т. д.) «третье сословие» оттесняет от власти класс феодалов и становится представителем всей нации. Притом формально это оказывалась нация равных, нация граждан со всеобщими правами буржуазного общества. Национальное сознание и патриотизм стали элементами общественного сознания.
Но был и второй путь – когда правящий класс стал буржуазным (преобразовался или был вытеснен буржуа), но при этом его представители этнически отличались от большинства населения. Национальное движение развивалось как национализм народов, угнетенных новой буржуазной элитой. Этот процесс называется «возрождение малой нации» (малой не в смысле количества, а в смысле «малости», незрелости). «Малые нации» бывают двух видов: «нации без истории», которые никогда не имели своей государственности, и нации, у которых государственность была в Средневековье, но потом на многие годы оказалась утрачена.
Критерием того, на какой стадии находится процесс нациогенеза, для Хроха выступает уровень развития национальной культуры, количественный рост национальной активности, социальное воздействие национальной пропаганды, выработка и эволюция национальной программы и т. д. Хрох выделяет несколько стадий: сперва наличествует ученый интерес, порожденный любовью к своему месту, местным, локальным патриотизмом, который постепенно ширится и охватывает все большую территорию и большее количество объектов. Деятельность на данной фазе индивидуальна, какая-либо организация отсутствует. На второй фазе возникает слой интеллигенции, которая систематически занимается разработкой национальной истории, языка, их пропагандой и т. д. На третьей фазе национальное движение уже имеет свою организационную структуру и охватывает широкие слои населения[79].
Хрох рисует следующую картину появления наций в Европе: «Процесс, в ходе которого вокруг таких ключевых элементов формировались нации, не был предопределен и необратим. Он мог прерываться, равно как и возобновляться после долгой паузы». Согласно Хроху, в Европе он происходил в два различных этапа неравной длительности. Первый можно отнести к эпохе Средневековья. Его результат – переход к капиталистической экономике и гражданскому обществу. В странах Западной Европы от Франции и Англии до Польши, по словам ученого, «раннее современное государство складывалось в условиях господства одной этнической культуры, будь то абсолютистское государство или же сословно-представительская монархия. В большинстве таких случаев позднефеодальный режим впоследствии преобразовывался – путем реформ или революций – в современное гражданское общество параллельно с формированием национального государства как сообщества равноправных граждан».
Иначе складывалась ситуация в Центральной и Восточной Европе. Здесь правили элиты иноземного происхождения, а местные этнические группы имели слабую знать с маловыраженной идентичностью (без национальной литературы, искусства и т. д.). Таким образом, они имели статус «недоминантной этнической группы». Это эстонцы, украинцы, словенцы, сербы и др. Аналогичные группы были в Средневековье и в Западной Европе. Но там они подчинились национальным государствам, сохранив свою культурную самобытность (например, каталонцы – в Испании, ирландцы – в Великобритании). Хрох отмечает, что «имел место также и немаловажный ряд переходных случаев, когда этнические сообщества располагали “своим собственным” правящим классом и литературными традициями, но не имели общей государственности: это немцы и итальянцы и позднее – после раздела Речи Посполитой – поляки».