Я захватила с собой несколько покупок, поэтому всюду разбросаны пакеты, одежда, оберточная бумага. Но ничего из этого не имеет значения. Марк задирает платье, обнажая мое тело. Срывает бюстгальтер и сжимает соски, сильно, затем мягче, еще мягче, пока мне самой не хочется, чтобы он стиснул их сильнее.
— Сильнее! — кричу я.
Он обводит языком вокруг моего соска, а рука заползает в трусики. Добирается до промежности и моего алчущего клитора. Марк искусно проводит по нему пальцами, три раза, четыре, пять. Восхитительно! И так мастерски, нежно и сексуально дразнит меня. Мой мозг заволакивает опьяняющим дурманом. Как же я хочу этого мужчину! Нуждаюсь в нем. Лишь бы увидеть его обнаженное мускулистое тело, босые ноги, напрягшиеся мышцы. Срываю с Марка рубашку, по всей комнате летят пуговицы. Он смеется, я подхватываю.
Однако происходящее между нами очень серьезно. Как всегда. Секс с Марком озорной и в то же время глубинный, почти священный. Обожание и восхищение. Ох, это тело! Боготворю тебя.
Прильнув к Марку, я целую упругие, крепкие мускулы, идеальный и загорелый рельеф грудной клетки и ребер, ощущаю на губах свежий, терпкий вкус. Затем опускаюсь на колени и расстегиваю ему брюки. Его мужская плоть твердая, длинная и возбужденная. Обхватываю ее губами и посасываю.
Ласкаю Марка ртом, восхищаясь его достоинством, глажу рукой и не перестаю сосать. Мне хочется довести моего дорогого лорда, но в то же время и не хочется. Коленки побаливают на жестком полу, неприятные ощущения смешиваются с удовольствием. И да, мне это невероятно нравится. Я кающаяся грешница, стоящая перед ним на коленях, обнаженная послушница. Ублажаю Марка своим ртом и посматриваю наверх, в то время как его теплые руки проводят по моим волосам, гладят их, затем сжимают в кулаках, чуть ли не вырывая с корнями, — слишком уж хорошо я работаю губами и языком, слишком резво. Он приподнимает мою голову и ласково шепчет:
— Нет, Икс, я не хочу так рано кончить.
Марк помогает мне встать на ноги и впивается в мой рот. Обхватываю руками его крепкий торс и возвращаю поцелуй с неменьшей страстью. Мы падаем на кровать, Марк чуть отстраняется, а затем резко разводит мои ноги в стороны. Я такая влажная, невероятно влажная. И я наблюдаю. И жду.
Мой страстный любовник скидывает с себя одежду и вновь предстает величественным героем. Вряд ли Марк это осознает, но он и впрямь напоминает древнего воителя, смелого и ловкого Зулу, юного Ахиллеса. А еще он само воплощение мужского возбуждения. Лорд Роскаррик немедля забирается на меня, я выкрикиваю его имя, но он закрывает мой рот рукой. И овладевает мною, еще раз и еще.
Меня трахает сам Марк Роскаррик, словно король, словно лорд. Да, сегодня мой лорд вернулся с войны и, не снимая своих высоких сапог, дважды удовлетворил меня.
Наши тела движутся в яростном танце страсти, уличной схватке с примесью любви. Его толчки сперва грубые, затем нежные, и снова грубые, нежные, и еще грубее. Марк еле заметно вздыхает от наслаждения. Я понимаю, он совсем близок к пику. Вижу, как напряглось его тело, но я огромная эгоистка и хочу кончить первой. Хватаюсь за его упругие накачанные ягодицы и притягиваю к себе, вжимая глубже в свое нутро, еще глубже между своих трепещущих бедер.
Ощущаю, как огромная плоть Марка наполняет меня. Посасываю его пальцы, что закрывают мой рот, соленые на вкус. Теперь он движется быстрее, ритмичнее. Большой палец находится в опасной близости от моего горла. Марк с силой придавливает меня своей мощной грудью, я вот-вот задохнусь.
Он резко выходит из меня и замирает. На одну мучительную секунду. Трется членом о мой клитор и снова вонзается между моих ног. Ох, как же хорошо, очень хорошо! Марк снова повторяет трюк с клитором. В моих висках от предвкушения стучит кровь. Кожа покрывается легкой испариной. Я закрываю глаза, позволяя удовольствию стекаться туда, где соединяются наши тела.
— Carissima, carissima…
Я не могу ответить, да этого и не нужно. Впиваюсь зубами в его плечо. Со всей страстью. И вновь Марк покидает мою влажную глубину, затем резко погружается в нее. С каждым разом он касается пульсирующего возбужденного клитора. Губами находит мой рот и заполняет его языком, заключает меня в крепкие объятия и снова подается вперед, на этот раз глубже прежнего. Ох, как глубоко, как восхитительно глубоко! Марк повторяет это три волшебных раза, не выпуская меня из объятий. Хватаю ртом воздух. Я почти лишилась дыхания, раздавлена, теряю сознание, чуть ли не смеюсь и в конце концов достигаю мучительного блаженства — оргазм столь яркий, жаркий и мощный, что причиняет мне сладкую боль.
17
У Маркуса Роскаррика есть собственный катер. Кто бы сомневался! Он глубоко-синего, как итальянское море, цвета и величественно покачивается на волнах возле причала Поццуоли, в пяти милях к северу от Неаполя.
В Поццуоли очень красиво. Здесь живут многие богачи Неаполя — в белых домах, что теснятся на скалистом утесе вокруг церкви с куполом и охряной черепицей. Сегодняшний вечер особенно мягкий и приятный. В небе серебристой дугой выгнулась луна, мириады звезд словно сияют на невидимом рождественском дереве. По береговой линии семьями прогуливаются изысканно одетые люди, едят gelati[56], смеются, сплетничают, приветствуют друзей.
Марк улыбается и подает мне руку. Я слегка неуверенно забираюсь в его катер.
— Готова, Икс?
— Наверное.
Я сажусь сзади, а Марк встает к штурвалу. Джузеппе отвязывает нас от причала и отталкивает судно от пристани. Мотор прерывисто рычит, Марк уверенно ведет катер, маневрируя между баркасами и яликами, лайнерами и рыболовными суденышками. И вот мы уже машем рукой Поццуоли и выходим в открытое море. Этим вечером оно темное и гладкое, как обсидиановое зеркало ацтеков.
И невероятно спокойное под мятежными сияющими звездами.
Воздух окутывает нас теплом. Я сижу в новом наряде от Армани — бархатном коктейльном платье — и восхищаюсь своими туфельками на высоком каблуке от Джимми Чу. Только потом мое внимание переключается на панораму. Море, луна, звезды, Марк Роскаррик. И я.
— Так тихо! — говорит Марк. — Невероятная тишина. Идеальная ночь для мистерий. — Катер замедляет ход, пока и вовсе не останавливается, покачиваясь на темно-синей водной глади под сиянием тысяч звезд. Марк что-то бормочет под нос: — «На море шторма нет. Высок прилив, луна меж побережий царит»[57].
Я узнаю этот стих. Молчаливо улыбаюсь. Теплый ветер ласкает кожу. Мы дрейфуем посреди Неаполитанского залива. Только он и я. Двое, мужчина и женщина. Два орудия в идеальном дуэте. Адажио Баха для двух скрипок.
Марк снова заводит катер. Слежу за ним с нескрываемым обожанием. Сегодня вечером он чрезвычайно красив: на нем восхитительный смокинг безупречного покроя, без каких-либо изъянов. Высокий и подтянутый, Марк выглядит как голливудский идол дневных фильмов на церемонии «Оскара» 1940-х годов. Сдержанный, привлекательный, в черно-белом наряде — идеальное дополнение к сопровождаемой им женщине.
На секунду мне становится любопытно: кто придумал самый первый смокинг? Может, кто-то действительно усердно размышлял и в итоге разработал такое великолепное сочетание черного и белого цветов? А может, это совершенство явилось со временем, претерпев изменения: теория эволюции Дарвина. Ведь именно в черно-белом смокинге мужчина выглядит лучше всего. А Марк в смокинге особенно мужественный, зрелый — «molto bello e scapolo».
Что за женщины были с ним на фотографии в «il West End di Londra»?
Он смотрит на меня, я возвращаю ему пристальный взгляд.
— Я словно монашка, Марк, — говорю я, — которая снимает с головы покров. Не так ли?
Он грустно улыбается, но ничего не отвечает, а продолжает вести катер сквозь шепчущие воды Неаполитанского залива. Впереди ожидают мистерии. Проходят минуты. Я нервничаю и радостно волнуюсь одновременно. В ночном небе проплывают чайки, как призраки в темноте, счастливо-печальные фантомы, исчезающие на черном полотне. Мне хочется побыстрее прибыть на место. Хочется, чтобы мистерии начались.
— Сколько еще до Капри?
— Примерно полчаса, — не оборачиваясь, отвечает Марк. — Можем поплыть быстрее, но ты слегка намокнешь и испортишь свой наряд.
— Марк, что меня ожидает?
— Piccolina… Ты считаешь, я расскажу тебе сейчас, если не сделал этого раньше? Суть мистерий в таинственности.
Я вздыхаю и качаю головой.
— Но мне нужно знать кое-что, — настойчиво произношу я. — Если собираюсь продолжать.
— Хорошо… Что, например? — говорит он через плечо, по-прежнему направляя катер вперед.
— Ты сказал, что мужчина, прошедший полный обряд посвящения, не может вступать в серьезные отношения с женщиной, не завершившей инициацию.
— Верно.
— Почему только мужчины? Разве это не относится и к женщинам тоже?
Марк оборачивается с мрачным выражением лица:
— Для мужчин кодекс чести строже.
— Почему?
— Так было всегда.
— А если я захочу остановиться, Марк? — Я внимательно смотрю на него. — Если решу, что с меня достаточно, после второй или третьей мистерии?
— Тогда ты остановишься. Многие так и поступают. Они никогда не доходят до пятой. — Он дарит мне слегка виноватую улыбку. — Но если ты остановишься, это повлияет на наши отношения. Ты и сама знаешь. Мне разрешено быть с тобой на это лето, пока ты проходишь инициацию, но если ты остановишься до пятой…
— Мы больше не увидимся.
— Да.
Атмосфера становится гнетущей. Марк снова поворачивается ко мне спиной, под звездным небом направляя катер к Капри. Но у меня еще море вопросов.
— Почему вторая мистерия особенно важна?
— На ней ты принесешь свои клятвы. И будешь официально посвящена, на это лето.
— Официально? Марк, кто устанавливает эти правила? Кто всем заправляет?
— Боюсь, это…
— Тайна. Конечно! — Я слегка улыбаюсь, но мое волнение не унимается.