После победы над Таян-ханом Чингисхану достался Тота-тунга, ученый уйгур, при Таян-хане исполнявший обязанности хранителя печати. Монголы по сравнению с уйгурами были народом отсталым — письменности у них не имелось, так что куйгур был приспособлен тут же для создания монгольской письменности, но уйгурскими знаками. С этой задачей Тота-тунги справился. Означенную новую письменность хан велел изучить своему приемному брату Шиги-Кутуку, дабы тот мог вести переписку и вести судебные разбирательства, а сведения о решениях заносить «на черные дощечки», то есть составлять своего рода судебные протоколы. Яса как юридический документ появилась у неграмотных монголов только после создания письменности. Причем, по одной из монгольских летописей для участия в этом проекте века были приглашены китайские ученые: «По изгнании Алтан-хана китайского и подчинения своей власти большей части китайцев, тибетцев и монголов Чингисхан, владея великим просветлением, так думал: законы и постановления китайцев тверды, тонки и непеременчивы, и при этой мысли, пригласив к себе из страны народа великого учителя письмен и 18 его умных учеников, Чингис-хан поручил им составить законы (йосон), из которых исходило бы спокойствие и благоденствие для всех его подданных, а особенно книгу законов (хули-йосони билик) для охранения правления его. Когда по составлении законы эти были просмотрены Чингис-ханом, то он нашел их соответствующими своим мыслям и составителей наградил титулами и похвалами». Каким алфавитом они записывали Ясу? Вполне вероятно, что китайским, поскольку сами китайцы упоминают, что в ханской Монголии были тогда в ходу два типа письма — уйгурское и китайское. Хан очень полагал, что введение писаного закона поможет сделать государство прочным, а людей сплоченными. Недаром он, наверно, в Билике сказал о своей Ясе так: «В будущем, вплоть до пятисот, тысячи и десяти тысяч лет, если потомки, которые появятся на свет и воссядут на ханство, будут так же хранить обычай и закон Чингиз-хана, которые в народе ко всему применимы, и не изменять их, то с неба снизойдет помощь их державе и они будут всегда [пребывать] в радости и веселии. Господь вселенной взыщет их [своими] милостями, а жители мира будут за них молиться, они будут долговечными и будут наслаждаться благами [жизни]». Увы, этого как раз и не случилось. Впрочем, радость и веселье, которые он обещал будущим ханам за соблюдение Ясы в ее неизменном виде, другим народам совсем не казались ни радостью, ни весельем.
Из-за войлочной стены
Великая Монголия, которую создал Чингис на заре Империи, была по сути крошечным государством. Ее войско было масштабным по меркам лишь самой Великой Монголии, и для этого не нужно особенно разбираться в источниках, вполне достаточно найти то место в «Сокровенном Сказании», где упоминается численность присоединившихся на первом курултае племен — 13 000 нукеров. Но время шло, войско прирастало новыми и новыми племенами.
По Рашид-ад-Дину численность войска хана была такова: те, которые принадлежали к голу, барунгару и джунгару, иначе говоря, — к центру и двум флангам, и по наследству достались Екэ-нойону (Толую), — было (их) сто одна тысяча человек; те, которые принадлежали к правой руке и левой, т. е. к мейманэ [правому крылу] и мейсарэ [левому крылу], — было сто тысяч человек; то, что он разделил между своими сыновьями, исключая Екэ-нойона, племянниками, младшим братом Отчигин-нойоном и своей матерью Оэлун-экэ, [составило] двадцать восемь тысяч человек.
По другим данным (тоже арабским) у хана было 150 000 воинов, по «Сокровенному сказанию» — 230 000 войска. Откуда такое разночтение? Очевидно, имеется в виду войско в разные периоды монгольского государства. Первоначально у хана было всего 13 000 воинов (каждое племя давало свою тысячу). После объединения всех монголов хан взял себе личную тысячу человек, и ему подчинялось стотысячное войско — эта 101 000 воинов и отошла Толую. Другое стотысячное войско образовалось, видимо, уже позже, с присоединением новых и новых племен, не только монгольских, но и тюркских. Правое крыло войска имело 38 000 человек, левое — 62 000 человек. Шестнадцать тысяч воинов принадлежали поровну остальным четырем сыновьям хана, брату хана Огчигину — 5000 воинов, матери хана — 3000 воинов, сыновьям брата Хасара — 1000 воинов, сыну брата Качиуна — 3000 воинов. Если сложить эти тысячи, получим 229 000 человек. Число, близкое к «Сокровенному сказанию». Если учесть, что Рашид-ад-Дин был допущен к монгольским источникам, его сведения могут быть близкими к истине.
Не стоит только думать, что вся эта военная сила целенаправленно ходила в походы на одном каком-то направлении. Хан так планировал свои военные действия, что нередко войска посылались, так сказать, ограниченным контингентом, но сразу на несколько племен, позже и стран. Не обязательно, что во все походы отправлялся сам хан, он мог посылать лучших из своих полководцев. Монголы использовали революционную для своего времени стратегию: они шли несколькими языками, да и сами эти языки тоже могли делиться на более мелкие отряды. Так что в полном объеме чингисово войско никогда в боях не участвовало.
На первых порах хватало незначительного войска, чтобы покорить соседей. Эти соседи «волей Вечного Синего Неба» были уже назначены в подвластные народы — сначала мелкие государства тюркоязычных народов, затем — вожделенный северный Китай, с которым у монголов были старые счеты, сама Срединная империя, Средняя Азия, потом путь лежал все дальше на запад. Собственно говоря, монголы пошли на Запад сразу же, преследуя меркитов и часть найманов. Там лежало государство енисейских киргизов, прежде составлявшее Второй Тюркский каганат, сегодня более известное как древняя Хакасия. Это было первое крупное сибирское государство, на которое решился напасть Великий хан.
В 1207 году монгольское войско вторглось в его пределы. Однако добыча оказалась не такой легкой, как рассчитывал хан. Почти век ушел на то, чтобы полностью уничтожить отважных воинов, которые боролись за каждую крепость, стоявшую на их земле. Жители Хакассии сопротивлялись монгольским войскам даже дольше, чем Китай, Средняя Азия и Русь вместе взятые, где было куда больше городов. Пятнадцати лет хватило, чтобы подчинить северный Китай и Семиречье, тридцати пяти — чтобы взять Ирана, десяти — на полное завоевание Северо-Восточной и Южной Руси. На завоевание Хакассии потребовалось восемьдесят шесть лет. Сегодня мы знаем, что Сибирь не была сплошь диким краем, как это представлялось еще полвека назад. Но сибирскую цивилизацию доконала война с ханом. Доподлинно неизвестно, сколько было крепостей в этой сибирской стране, пока найдены всего несколько. Но это самые настоящие укрепления — со стенами и рвами. В этих укрепленных городах находят святилища и дома. Когда-то в них жили люди. И об этих людях прекрасно знали в среднеазиатском мире, с которым страна вела свою торговлю. Недаром Низами отправил своего героя, Александра Македонского, на поиски благодатных земель к реке Енисей, туда, собственно, где располагалось во времена Низами реальное и сильное государство.
Земли Хакассии были разгромлены, города сровнены с землей уже после смерти Великого хана. Он мог только посылать туда свое войско, но справиться с гордым народом монгольские воины не могли. Им постоянно приходилось проходиться по этой — вроде присоединенной — земле как теркой, чтобы усмирить бунтовщиков. В 1207 году хану показалось, что государство подчинено, это была видимость. Полностью подчинить эту землю удалось лишь к XIV веку.
В том же 1207 году войско хана вошло в область тангутов, которые, прежде показав смирение, теперь подняли мятежи. Это был второй тангутский и совершенно карательный поход. Через год хану подчинилось племя ойратов и навело на след бежавшего сына Таян-хана Кушлука и меркитского хана Токтай-Беки. Токтай был убит, имущество разграблено, но Кушлуку удалось бежать к правителю Кара-Китая, там он пришелся ко двору и даже получил в жены дочку гурхана.
Следом на очереди стояло государство уйгуров. В XII веке уйгурам приходилось платить дань соседнему гурхану, а самим государством управлял каракитайский наместник. Правителю уйгуров такое положение вовсе не нравилось, так что он решил воспользоваться Чингисханом как средством освобождения своего народа. Для начала ид-кут Уйгурии велел убить каракитайского наместника и собирался далее отправить к хану своих послов. Но разведка у монголов была первоклассная: не успел ид-кут снарядить послов, как к нему явились послы от Чингисхана.
«Когда они прибыли, иди-кут весьма обрадовался их прибытию, — пишет Рашид-ад-Дин, — оказал им почет и уважение и выразил всякого рода симпатии. С ними вместе он отправил двух своих послов к стопам Чингиз-хана, коих звали Баргуш-Иш-айгучи и Алгин-Тимур-Тутук. Их устами он доложил: „Я услышал от приходящих и уходящих о могуществе, величии, грозности и твердости государя, завоевателя мира и владыки вселенной, я поднял мятеж против каракитайского государя гур-хана. Я хотел послать послов и доложить [тебе] в целом и в частностях об обстоятельствах гур-хана и о всем прочем, что я знаю, и от чистого сердца усердно служить [тебе]. Среди этих размышлений мне показалось, словно небо очистилось от туч и из-за них выглянуло ясное солнце. Оно разбило льды, сковавшие поверхность рек, и появилась прозрачная и чистая вода. Сердцем и нутром я весьма возликовал. А засим я подношу всю уйгурскую область и становлюсь рабом и сыном Чингиз-хана!“ По такому поводу доложил он все это.
Как перед этим было сказано, Токтай-беки пал в битве от стрелы и был убит. Его брат Куду и его сыновья Чилаун, Маджар и Мэргэн — т. е. хороший стрелок излука, его называли стрелком потому, что он был таковым, — короче говоря, они все четверо спешились после битвы и хотели подобрать труп Токтая, но, так как [у них] не было достаточно времени, они поспешно схватили его голову и бежали с побережья Ирдыша. [Оттуда] они прибыли в область уйгуров и послали к иди-куту посла, по имени Эбугэн. Этого посла иди-кут убил. По этой причине они вступили в битву [с уйгурами] в долине реки, называемой Джам-мурэн, и были обращены в бегство. Оттуда они удалились вчетвером вместе с Кушлуком и вступили в другие пределы, о которых будет упомянуто. Так как иди-кут знал, что они являются врагами Чингиз-хана, то он им не подчинился, а, дав сражение, обратил [их] в бегство. С уведомлением об этом обстоятельстве он послал к Чингиз-хану четырех своих нукеров, имена их: Арслан-Уга, Джарук-Уга, Пулад-тегин и Инал-Кая-Сунчи.