С семидесятых годов XIV века сахиб-киран Тимур-гураган стал вести постоянные войны с соседними землями, понемногу присоединяя их к Трансоксиане. Первыми в этом списке были Хорасан и Герат, за ними последовал Самарканд, о котором Тимур мечтал. Самарканд стал столицей государства Тимура.
Вел гураган и войны с Моголистаном, ходил туда походами, которым счет был потерян. Если присоединить земли с оседлым населением было относительно просто, то Моголистан в этом плане был землей трудной — его население городов не имело, приходилось воевать с кочевыми племенами. Походы были постоянными и почти бесплодными: признавая власть Тимура, кочевники тут же «забывали» об этом, стоило только войскам уйти. Но для местных эмиров эти походы казались благом: ведь набеги с севера становились слабее и реже.
Немного усмирив моголистанцев, Тимур подчинил Хорезм. Ургенч был стерт с лица земли, а его жителей переселили в Самарканд. Были захвачены Систан и Мазенадаран. Это все земли родные, среднеазиатские, на них жили братья по вере — мусульмане. Но Тимура это никак не останавливало. Войны с соседями он вел с такой же точно жестокостью, как будто сражался с неверными. Священный джихад он объявил против мусульманских народов.
Первым исламским городом, который подвергся той примерно участи, что вражеский город при Чингисхане, был Исфарайин. Взяв город, Тимур приказал своим воинам вырезать всех его защитников, а простых горожан затоптать конями. Стены крепости были разрушены, а дома превратились в развалины. Такая же участь постигла Исфахан. Город был подожжен, а его защитники убиты.
Как писал очевидец: «…столько пролилось крови, что воды реки Зиндаруда, на которой стоит Исфахан, вышли из берегов. Из тучи сабель столько шло дождя крови, что потоки ее запрудили улицы. Поверхность воды блистала от крови отраженным красным цветом, как заря в небе, похожая на чистое красное вино в зеркальной чаше. В городе из трупов нагромоздили целые горы, а за городом сложили из голов убитых высокие башни, которые превосходили высотою большие здания». Все эти разрушения, смерти и пожары оправдывались новым подходом к исламу: и среди мусульман есть «правоверные», а есть и «неверные». Тимур взял на себя роль отделить верных от неверных. Неверными, как и некогда при Чингисхане, считались те, кто не следует за Тимуром или открыто против его власти восстает. Из голов тех, кто был признан неверным, и возводил гураган свои башни, которые на людей слабонервных оказывали страшное впечатление. Но для самого Тимура эти башни из голов и прочие мерзости были скорее очистительным актом: так он выводил возможных мятежников и, раз увидав рукотворные памятники войны, эмиры, прежде чем бунтовать народ, хорошенько задумывались о последствиях.
С каждым годом желающих выступить против Тимура становилось все меньше. Постепенно все среднеазиатские земли соединились под его рукой. Теперь можно было идти походами в более далекие страны — Иран, Багдад, Сирию, но первыми на очереди оказались земли Кавказа, некогда подчиненные Чингисханом, но неспокойные и никакой монгольской власти реально не признающие. В кавказские походы Тимур впутался из-за особых отношений с одним из наследников золотоордынского престола — ханом Тохтамышем. В Золотой Орде проблема с дележом власти стояла даже острее, чем в Средней Азии.
Смуты в Золотой Орде
Наибольшего могущества Золотая Орда, созданная завоеваниями Бату, достигла во времена хана Узбека. Он правил долго — на протяжении 30 лет — с 1312 по 1342 год. Недаром, наверно, Ибн Батута назвал Узбека одним из семи самых могущественных правителей мира. При Узбеке в его землях был установлен правильный монгольский порядок, жизнь стала безопасной, а по дорогам можно было ездить из Азии до самого Крыма, не боясь грабителей и убийц.
Вступив во власть в молодом возрасте, хан отличался умом, отвагой, он был энергичным в делах и хорошо управлял своим государством. Собственно, именно его заслуга, что в прежде неспокойной Золотой Орде удалось хорошо разобраться с местными князьями «урусов»: хану удалось «укоротить» нравы этих князей, действуя где дипломатией, где силой. Удалось ему так же успешно справиться и с раздорами в среде собственно монгольской знати. Достиг этого он, опираясь на ислам. Сам хан, по рассказам современников, был хорошим мусульманином. Но он оставался столь же толерантен к чужой вере, как и те, кто правили прежде него. Известно, что для русских провинций в составе Золотой Орды Узбек издал следующий указ: «Все чины православной Церкви и все монахи подлежат лишь суду православного митрополита, отнюдь не чиновников Орды и не княжескому суду. Тот, кто ограбит духовное лицо, должен заплатить ему втрое. Кто осмелится издеваться над православной верой или оскорблять церковь, монастырь, часовню, тот подлежит смерти без различия, русский он или монгол. Да чувствует себя русское духовенство свободными слугами Бога». Об этой веротерпимости говорит такой хотя бы факт: когда сестра Узбека Кончака была выдана за русского князя Юрия Даниловича, она была крещена в православную веру. И это при том, что сам Узбек был хорошим мусульманином!
Правление Узбека проще охарактеризовать словами «закон и порядок». Система упорядочивания управления большой территорией наилучшим образом была реализована именно при Узбеке. В его время мелкие улусы Золотой Орды были прочно привязаны к столице Узбека — Новому Сараю. Если прежний Сарай был довольно небольшим волжским городком, в основном ремесленным, то Узбек создал роскошную столицу, ориентируясь, очевидно, на далекий Каракорум.
Как пишет Хара-Даван, «город был пересечен каналами и орошен прудами» (вода была проведена также в отдельные дома и мастерские). Одна из систем бассейнов располагалась по склону Сырта. Падение воды использовалось заводами, устроенными около дамб (белый уголь татарской столицы). Найдены остатки железных приводных колес в несколько пудов весом. Старый Сарай во времена Узбека являлся по преимуществу промышленным центром: развалины горнов, кирпичный завод, поташные печи ·, целые городки керамичных мастерских. Однако и в Новом Сарае открыты остатки монетного двора, ювелирных, придворных сапожных, портновских и других мастерских. В торговом квартале обнаружены остатки товаров происхождением со всех концов монголосферы, например, кофе, чем опровергается мнение, что кофе вошел в употребление только в XVII веке. В деревянных конструкциях встречаются еловые бревна (ближайшие еловые леса отстоят от Сарая на несколько сот верст).
В обоих городах были районы, состоявшие сплошь из кирпичных построек. Технически хорошо оборудованы и благоустроены были жилые дома золотоордынского города: прекрасные полы и любопытная система отопления свидетельствуют о чистоте, тепле и уюте. В окрестностях располагались дворцы, окруженные садами. В предместьях размещались шатры прикочевавших к городу степняков.
Узбек уже не мог вернуть утраченных при прежних ханах центральноевропейских земель — Сербии и Болгарии, но его власть распространялась на земли русских, на южную степь вплоть до Дуная, на земли Дешт-и-Кыпчака. Это четко структурированное управление с точно просчитанными доходами и расходами, конечно же, было плюсом хану, но минусом подвластным жителям, в том числе и русским княжествам. Пожалуй, при Узбеке монгольская власть давила на Русь сильнее всего, тут не стоит заблуждаться — милостивый для монголов Узбек, восхваляемый монголами Узбек, был проклят русскими летописцами, пусть отстроил красивый город и был любезен русской церкви. Свою власть Узбек поддерживал совершенно монгольскими методами: при малейшем недовольстве (будь это робкая попытка русских князей поднять голову или отчаянная попытка монгольских ханычей устроить бунт) он посылал карательные отряды и они вычищали заразу без жалости и снисхождения.
Но стоило Узбеку умереть, как сразу же вскипели прежние, придушенные страсти. Ханыч Тинибек, который должен был занять отцовский престол после его смерти, был тут же убит заговорщиками. На ханское место сел царевич, которому власти не полагалось, — Джанибек.
Джанибек следовал политике отца — то есть укреплял свою власть, много строил, укорачивал права своей знати, пытался отобрать на южной границе с хулагаидами их земли в пользу Золотой Орды. После похода на Азербайджан — камень преткновения между двумя ветвями потомков Великого Хана, он и скончался.
На престол взошел Бердибек. Ханом он оказался гадким. Злобный и мстительный, он так настроил против себя все свое окружение, что не удержался на престоле и был убит. На этом род Бату прервался. Лучшее время Золотой Орды было в прошлом. Но поскольку сама Золотая Орда никуда не делась, на престол, оставленный последним потомком Бату, стали претендовать многочисленные родичи.
Это время вошло в историю Золотой Орды как Большая Замятня. У Джучи, кроме Бату, были и другие дети: потомки Шейбана правили в Сибири, потомки Орды-Ичена — в Синей Орде, потомки Тукай-Тимура правили в Крыму. Крым в свою очередь входил в состав Золотой Орды, хотя был практически самостоятельным. На вакантное место сразу стали претендовать все имевшиеся на тот момент родичи. Они были, как и положено, джучиды. Никто кроме потомков Джучи право на власть в этой части распавшейся Великой Монголии не имел. Причем при хане был своего рода управляющий орган — диван. В его состав входили все члены царственного рода, священнослужители, военачальники, крупные феодалы, носившие теперь по мусульманскому правилу титулы эмиров и беков. Прежде их называли нойонами, но то время кануло вместе с Великим Ханом в вечность.
Джучиды XIV века уже не были полноценными монголами: благодаря их бракам с тюрками эта кровь была сильно разбавлена тюркской. Они считали себя монголами, называли себя монголами, но все меньше отличались от местного татарского населения. Поскольку количество жен у монгольских ханов Золотой Орды было значительно, количество детей — тоже. Так что образовалось множество желающих «продолжить линию Бату». За 20 лет в Золотой Орде сменилось 25 ханов, некоторым не удавалось высидеть на престоле и пары месяцев.