Конечно, и казахи, и узбеки, и киргизы, и туркмены, и таджики — все они не монголы. Но это народы, которые были сформированы при огромном участии монголов.
Казахское ханство, например, делилось, как и в старину, на три жуза[78], по принципу построения монгольского войска. И те и другие исповедовали степные законы, не приняли городской культуры, хотя рядом стояли вполне цивилизованные среднеазиатские города, жили в юртах, откочевывали и перекочевывали и т. д.
Посетивший эти места в XVI веке англичанин Дженкинсон с высоты британской культуры дал такое описание туркменам (о прочих он приводил аналогичные факты):
«Вся область от Каспийского моря до гор. Ургенча называется Туркменией; она подчинена Азим-Хану и его братьям, которых пять; один из них, называемый Ханом, считается главным, но его мало слушают, за исключением его собственной области, где он живет: каждый желает быть властителем своей части и старается погубить другого, потому что их не связывает кровная любовь, так как они рождены от разных матерей; в большинстве случаев эти царьки — дети рабынь, христианок или язычниц, которых отец их держал как наложниц; всякий Хан или Султан имеет, по меньшей мере, 4 или 5 жен, не считая молодых девушек или мальчиков; вообще они живут очень порочно.
Во время войн между братьями (а редко нет войны), побежденный, если он не убит, спасается бегством в поля с теми, кто пожелает следовать за ним, и живет в пустыне, где-нибудь у воды, разбойничает и грабит караваны купцов и всех, кого в состоянии одолеть, и ведет такую беззаконную жизнь до тех пор, пока не соберется с силами снова напасть на кого-либо из своих братьев.
От Каспийского моря до Селлизура во всей окрестной стране население живет без городов и жилищ в пустынных полях, перекочевывая с одного места на другое большими ордами со своим скотом, которого у них очень много: и верблюдов, и лошадей, и баранов, домашних и диких. Их бараны большого роста с толстыми задами, весят 60–80 фунтов. Татары убивают много диких лошадей с помощью соколов, следующим образом. Соколов приучают садиться на спину или на голову животного; когда последнее утомится от сильного долбления сокола, охотник, следящий за добычей, убивает лошадь стрелой или мечом. По всей этой стране не растет травы, а вереск, отчего скот становится очень жирным.
Татары никогда не ездят без лука, стрел и меча, хотя бы это было на соколиную охоту или на какую-либо забаву; они хорошо стреляют верхом и пешком. Этот народ не употребляет ни золота, ни серебра, ни других монет, при недостатке в платье или в другом чем необходимом они меняют на это скот. Хлеба у них нет вовсе, они не пашут и не сеют. Они едят очень много мяса, разрезая его на маленькие куски; едят руками, очень прожорливо, особенно конину. Главный их напиток кислый кумыс, что я уже говорил о Нагайцах; эти пьют то же самое.
Здесь нет рек и воды, пока не дойдешь до упомянутого залива, отстоящего от места нашей высадки на 20 дней пути, за исключением колодцев, где вода солоноватая, да и те отстоят друг от друга дня на 2 и более пути. Татары едят, сидя на земле, подложивши ноги под себя, также и на молитве. Они не знают ни ремесел, ни искусств, живут праздно, сидят кругом большим обществом и болтают о пустяках».
В XIX — начале XX века все эти народы находились все так же вне как среднеазиатской, так и европейской цивилизации. Это самые «долгоиграющие» осколки Великой Монголии за пределами монгольского мира. Точнее будет называть этот мир все же тюркским.
Моголистан, Ойратское ханство и Халха-Монголия попали под власть цинского Китая примерно в течение 60 лет — с 1691 по 1759 год. Но неурядицы в этих Ордах начались еще в XIV веке.
Сначала Китаю покорилось монгольское племя урянхаев. Сибирские и приамурские монгольские племена вступили в долгую и очень запутанную борьбу с ойратами. В 1401 году один из ханов Угэчи или Монкэтэмур объявил о создании своего государства, которое — что характерно — носило название «Татар». Это государство тут же признал Китай, а сам Угэчи был назван всемонгольским императором. Этого, впрочем, не признали сами монголы: они считали, что Угэчи не имеет права быть не то что великим ханом, а вообще ханом, потому что… не происходит из Чингисова рода! Он и не мог происходить из этого рода, поскольку был ойратом. В своей тяжбе за престол он и опирался на тюркские ойратские племена.
Восточные монголы, очевидно, обратились за помощью к джучидам и получили с запада «правильного чингисида» Арукгэя. Происхождение этого хана очень темное, по некоторым сведениям он был вообще осетином, но монголизированным джучидами, и отнюдь не царского рода. Как бы то ни было, он взял власть над восточной частью монголов, а Угэчи пришлось искать власти над западными монголами, которые были, как уже понятно, не монголы, а тюрки.
Он двинулся на Хами и завоевал его. Аруктэй этому воспротивился и сверг Угэчи, на место самопровозглашенного хана встал Батула. Единый улус был разделен на Халха-Монголии, куда Аруктэй посадил чингисида Элтэмура, и Ойратское ханство, во главе с Батулой. Восточные монголы тем временем решили восстановить улус Хубилая, они стали готовить поход на Китай. В XV веке это не могло быть ничем как авантюрой. Китай тут же использовал трения между Халха-Монголией и Ойратским ханством. Началась халхо-ойратская война.
В войне принял участие и китайский император, он послал войско против восточных монголов и гнал их до верховьев Онона, с запада на них шли ойраты. После нескольких набегов стало ясно, что восточные монголы отступают, а их хан не имеет наследника. Этим хотел воспользоваться вождь ойратов Махмуд, но не успел: все тот же Аруктэй успел поставить на престол еще одного хана — Дэлбея. Тут ойраты сделали собственную глупость и тоже пошли на Китай. Китайцы тут же отправили свою армию на помощь халха-монголам. Ойраты были разбиты и бежали на запад, где столкнулись с моголистанским правителем из Бешбалыка, снова были разбиты. Двинувшись к востоку, столкнулись с китайцами, еще раз были разбиты.
Все складывалось очень неудачно. Мирные переговоры с Китаем затягивались. Но тут вдруг неожиданно умер Дэл-бей. Махмуд ойратский тут же завладел большей частью Халха-Монголии, только на крайнем востоке укрепился самозванный потомок Юаней. Халха-монголы несколько раз пытались ходить на Китай, но китайцы гнали их далеко в степи. В то же время ойраты снова двинулись на запад и взяли Хами и Бешбалык. Между Моголистаном и ойратами началась череда войн, воевали за бассейн Или и Джунгарию.
Подчинить себе этот район им не удалось: здесь очень хорошо укрепились ханы Моголистана. В то же время Аджай-таджи ушел от ойратов к халха-монголам и стал совершать на первых завоевательные походы. В походе 1425 года ойраты были серьезно разбиты, Махмуд погиб, а его жену взяли в плен, и на ней женился халха-монгольский хан. После этого у ойратов отняли земли тангутов, там восстановилась власть восточных монголов.
Тем временем хан умер, на престоле оказался один из его усыновленных детей, а сын Батулы Эсен-тайджи стал водить свое войско на восток. В 1440 году ханом стал сын хана Тогона Эсен. Ему удалось разбить и прогнать со своих земель кыргызов — те переселились в Моголистан. Затем он вернул Хами и три владения урянхайцев, которые были под властью Китая. Ему удалось не просто воевать с китайцами, но даже взять в плен императора Китая, что тут же заставило жителей Поднебесной начать переговоры о прочном и долгом мире.
Н. Я. Бичурин [Иакинф] об этом периоде ойратской истории пишет так:
«Китай искони платил Монголам за спокойствие северных своих пределов; и сия плата, порука мира, производилась не в виде дани, а под другими предлогами, не унижающими достоинства Империи. В сие время мир, существовавший между Китаем и Монголией, имел основанием мену лошадей, т. е. Китайский Двор обязан был ежегодно принимать от Монголов известное число лошадей по цене, установленной мирным договором. Сей образ Монгольского Вассальства сопряжен был с большими невыгодами и неудобствами для Китая.
Монголы приводили плохих лошадей и в большем против договора количестве и, несмотря на то, с дерзостию требовали условленной платы. Число чиновников и пастухов, назначенных для отвода лошадей, иногда ложно показывали от 3 до 4 тысяч человек. Китайское Правительство со своей стороны уменьшало цену за лошадей; сверх сего плата за оных производилась шелковыми тканями и самой средственной доброты и обрезанными, а содержание провожатым выдаваемо было только на наличное число людей.
От сего тайные неудовольствия с обеих сторон год от года возрастали и, наконец, достигли такой степени, что одним только оружием можно было положить конец оным. Наконец Эсэнь в 1449 году привлек к В(еликой) стене все силы Монголии и вступил в пределы Китая. Он расположился в обширной долине от Калгана к Юго-Западу. Повелитель Китая, решась одним ударом сокрушить насильственную дерзость Монголов, явился в Калганской долине с полумиллионом ратников. Тщетно министры и полководцы советовали ему укрепиться в горных проходах, представляя, что Монголы пришли в несметных силах. Сорокатысячный корпус, посланный для разведываний, в течение двух суток без остатка был изрублен.
Тогда Повелитель Китая увидел из сего всю опасность своего предприятия и немедленно предложил о мире, имея в намерении переговорами выиграть несколько часов времени для обратного перехода чрез горы. Эсэнь ясно видел цель мирных предложений и, уверив посланного в своем согласии на оные, приказал войскам немедленно двинуться к нападению. Китайцы только что тронулись в обратный путь, как в тылу их показались многочисленные массы неприятельской конницы. Началось сражение, которому мало примеров в Истории.
С Китайской стороны не осталось в живых ни одного министра, ни одного полководца, ратники потонули в своей крови. Сам Повелитель Китая, узнанный по одеянию, взят в плен и с одним только Офицером. Эсэнь пошел к Пекину, чтобы под стенами сего города предписать мир Поднебесной Державе, но там уже приняты были меры осторожности, и объявлен новый Государь. И так он удовольствовался заключением мира на выгодных условиях и с державным пленником возвратился в степь».