С этого дня за ней стали внимательно следить; но настояния ее небесных советников обратились в упреки; они находили, что она медлит последовать их наставлениям, и она не могла более откладывать. Она выпросила себе разрешение пойти повидать дядю своего Дени Лаксар и убедила его тайно завязать ей сношения с Робертом де Бодрикур, который занимал от имени короля замок Вокулер, расположенный по соседству. Ее Голоса предсказали ей, что она получит два отказа, но что третья попытка увенчается успехом; и предсказание это исполнилось. Храбрый рыцарь сначала посоветовал дяде наказать молодую девушку, но в конце концов дал убедить себя и обещал исходатайствовать у короля разрешение послать Жанну ко двору. По всей вероятности, она в это время получила славу вдохновенной пророчицы, так как, пока ожидали ответа короля, герцог Лотарингский, бывший тогда больным, призвал к себе Жанну, и она объявила ему, что если он желает выздороветь, то должен примириться со своею супругою. Разрешение короля пришло; Бодрикур дал Жанне костюм и шпагу, доставил ей скромный конвой из одного рыцаря и пяти вооруженных людей и умыл себе руки.
Эта маленькая группа людей пустилась в путь 13 февраля 1429 года; путешествие было долгое и опасное; надо было в суровую зиму проехать сто пятьдесят миль по враждебной стране. Уже один тот факт, что Жанне и ее спутникам удалось достигнуть цели поездки в одиннадцать дней, был в глазах народа своего рода чудом, в котором ясно сказалось божеское покровительство. 24 февраля они прибыли в Шинон, где находился Карл со своим двором; здесь Жанна должна была встретить новые препятствия. Правда, некоторые рассудительные люди видели в ней, говорят, осуществление пророчества Мерлина: Descendet virgo dorsum sagittarii et flores virgincos ohscurabit; другие утверждали, что приход ее был предсказан Сивиллой и преподобным Бедой; третьи же спрашивали у нее, нет ли в ее стране леса, называемого le Bois-Chenu так как старинное пророчество предсказывало, что из этого леса Bois-Chenu должна выйти молодая девушка, одаренная чудесною силою. Она наполнила их радостью, сказав им, что этот лес находился только в одной мили от дома ее родителей. Но люди, полагавшиеся только на одно человеческое знание, покачивали головами и считали безумием ее мнимую миссию. Однако дело короля было настолько безнадежно, что намерения Жанны были найдены достаточно серьезными, чтобы подвергнуть их рассмотрению. Прелаты и доктора богословия, юристы и государственные люди в течение целого месяца допрашивали молодую девушку; все они один за другим были пленены ее простотою, ее жаром, ее убежденностью и тонкостью ее ответов. Но всего этого было еще мало. В Пуатье заседал парламент Карла, а также университет, представленный несколькими богословами, бежавшими из Парижского университета, перешедшего на сторону англичан. Жанна была отправлена в этот город, где ее в течение трех недель мучили бесконечным допросом. В то же время производили тщательное расследование о ее прошлой жизни; все эти розыски установили, что добрая слава ее вполне справедлива и что она достойна доверия. Предложили Карлу, чтобы он попросил ее подтвердить каким-либо знамением, что она действительно посланница Бога; но она отвергла это, объявив, что небесная воля желает, чтобы знамение это явилось под Орлеаном, а не где-либо в другом месте. В конце концов, в официальном заключении, составленном крайне благоразумно, говорилось, что ввиду ее честной жизни и достойного похвалы поведения, ввиду также ее обещания подтвердить знамением под Орлеаном свою миссию, король не должен ей мешать отправиться туда; надлежало отвести Жанну в Орлеан под надежной охраной, так как отвергать предложение молодой девушки, не имеющее в себе ничего дурного, было бы оскорблением Св. Духа и могло бы лишить милости и помощи Бога.[176]
Два месяца прошло в этих предварительные работах; кончался апрель, и не было еще принято никакого решения. Приготовляли обоз для доставки в Орлеан съестных припасов, и Жанне было поручено сопровождать этот обоз. Согласно повелениям Голосов, Жанна приказала сделать себе знамя, на котором на белом фоне был изображен между двух ангелов Христос, поддерживающий мир; это знамя, бывшее всегда во время битвы в первом ряду и считавшееся залогом победы, в конце концов заподозрили в том, что оно было делом колдовства. Жанне был назначен эскорт, стража, но, по-видимому, она никогда не принимала на себя официального начальства; однако она предполагала вступить в кампанию как посланная Богом и сочла нужным сначала послать вызов врагу. 18 апреля она послала четыре письма – одно Генриху VI и три других – регенту Бедфорду, начальникам войск, собранных под Орлеаном, и английским солдатам этой армии; она требовала возвращения ключей от всех городов, занятых во Франции врагом; она изъявляла готовность заключить мир, если англичане оставят страну и уплатят вознаграждение за бедствия, принесенные их вторжением; в противном же случае она, в силу повеления, полученного ею от Бога, выгонит их из Франции после вооруженного нападения на них, подобного которому мир не видал тысячу лет. Эти послания страшно удивили всех в английском лагере. Слух о прибытии Жанны распространился; о ней говорили как о колдунье; все, кто верил в нее, считались еретиками; Тальбот громко говорил, что если она попадет к нему в руки, то он сожжет ее живою, и люди, принесшие ее письма, избегли подобной участи только благодаря Дюнуа, командовавшему в то время Орлеаном и пригрозившему мщением.[177]
Через двенадцать дней обоз отправился под начальством Жиля де Ре и маршала С.-Север.
Жанна обещала, что по дороге не будет встречено никакого сопротивления, и вера в нее значительно увеличилась, когда исполнилось это предсказание. Хотя обоз следовал от английской линии осады на расстоянии одного или двух полетов стрелы и было потрачено много времени на переправу через Луару стад и съестных припасов, предназначенных для города, тем не менее враг не сделал ни одного нападения.
То же было, когда 4 мая прибыл в Орлеан другой обоз к великому удивлению французов и негодованию парижан, которые издали следили за событиями и не могли понять онемения, охватившего, по-видимому, английские войска. Жанна с нетерпением ждала подкреплений и настаивала на том, чтобы немедленно были приняты наступательные действия против осаждающих. Не посоветовавшись с ней, в тот день сделали атаку на передовое укрепление англичан на другом берегу Луары.
Предание рассказывает, что Жанна, спавшая в это время, вскочила с криком, что режут ее людей, и, не застегнув даже, как следует, своей брони, вскочила на лошадь и галопом пронеслась через ворота, ведущие к полю битвы. Атака была начата плохо; но лишь только прибыла Жанна, ни один англичанин не мог более нанести раны французу, и укрепление пало.
Видения Жанны Дарк.
На другой день происходили горячие схватки. 6-го Жанна была ранена в ногу капканом, а 7-го – в плечо стрелою; но после ожесточенного сопротивления все английские укрепления на левом берегу Луары были взяты, а гарнизон их перебит или пленен. Английские потери определялись цифрою в шесть или восемь тысяч человек, тогда как французы потеряли не более сотни. 8-го англичане сняли осаду и так быстро перешли в отступление, что бросили больных и раненых, артиллерию и запасы. Французы, возбужденные победой, горели желанием преследовать англичан, но Жанна воспротивилась этому. "Оставьте их бежать, – говорила она, – нет на то воли Господа, чтобы они были разбиты сегодня; вы встретитесь с ними в другой раз". Ее нравственное влияние было в это время настолько сильно, что ее послушались. Настроение духа врагов изменилось столь чудесно, что если до прихода Жанны двести англичан, говорили, обращали в бегство пятьсот французов, то теперь двести французов могли разбить пятьсот англичан.
Сам Монстрле, хотя и мало расположенный к Деве, признавался, что после освобождения Орлеана ни о ком не говорили так много, как о Жанне, хотя она и была окружена такими славными рыцарями, как Дюнуа, Лагир и Потон де Ксентрайль. Регент Бедфрод в своем донесении английскому совету видел в этой катастрофе только проявление Божеского гнева, ниспосланного в наказание солдатам за тот постыдный страх, который внушала им "ученица и порождение демона, называемая Девою, которая пользовалась чародейством и колдовством" – caused of unlyefulle doubte that theihadde ofa Desciple and Lyme of the Feende called the Fucelle that used fals Fnchauntements and Sorcerie.
He только, доносил он, английские войска потерпели значительный урон и пали духом, но и враг ободрился и собирает сильное войско.
При том хроническом истощении, в котором находилась тогда королевская казна, для Карла было нелегко извлечь выгоду из этого неожиданного успеха; но народный энтузиазм был возбужден, и можно было найти войско для продолжения кампании. Д'Алансон был послан с армией прогнать врага из долины Луары; он взял с собою Жанну. Суффольк укрепился в Жаржо, но крепость была взята, и английский военачальник попал в плен со всеми своими людьми, не погибшими в сражении.
Недостаток в деньгах заставил вернуться в Тур, где Жанна энергично настаивала, чтобы Карл отправился короноваться в Реймс. Она постоянно утверждала, что миссия ее состояла в том, чтобы освободить Орлеан и доставить королю корону; она заявляла, что дни ее сочтены и что не следует пренебрегать советами ее Голосов. Но благоразумие взяло верх; поняли, что прежде всего необходимо уничтожить английское владение в центральных провинциях. Был предпринят новый поход. Был осажден и взят Божанси, а 18 июня битва при Пате до известной степени вознаградила за поражения при Азанкуре и Вернейле. После слабого сопротивления англичане обратились в бегство. Две тысячи пятьсот из них осталось на поле битвы, много попало в плен, в том числе Тальбот, Скельс и другие видные лица.