ных и поддержать восстание, когда появился Лютер.
Много указаний предсказывало в XV в. неизбежность близкого разрыва. Между людьми, выражавшими презрение к власти Рима, наибольшею известностью пользовался Григорий Геймбургский, который доказывал на основании Св. Писания, трудов отцов Церкви и истории, что Церковь подчинена государству. В октябре 1460 г. он был объявлен еретиком. В октябре 1461 т. папа послал монаха проповедовать веру и предохранить верных от заблуждений, распространяемых Григорием; он приказал городским властям Нюрнберга отобрать имущество Григория и изгнать отлученного от Церкви или выдать его судьям, которые приговорили бы его к наказанию. Григорий бежал в Чехию к Юрию Подебраду. В 1471 г. Подебрад умер, и Григорий переселился в Саксонию, где ему оказал покровительство герцог Альберт, примиривший его с Сикстом IV. На Пасху 1472 г. Григорий получил папское прощение, а в августе того же года умер после двадцати пяти лет непрестанной борьбы с папством.
Григорий Геймбургский олицетворяет восстание против Рима правящих классов, а Ганс Никлаусгаузенский представляет оппозицию официальной Церкви низших классов населения. Ганс Бёгейм, родом из Чехии, основался в Никлаусгаузене близ Вюрцбурга. Он утверждал, что Св. Дева поручила ему объявить народу, что Христос не может долее переносить гордость, алчность и сластолюбие духовенства и что мир погибнет из-за испорченности священников, если они не исправятся. Рим несправедливо правит Церковью. Он сам, Ганс Бёгейм, может давать индульгенции своим ученикам. Народ толпами валил из рейнских провинций, Баварии, Тюрингии, Саксонии и Мейсена послушать вдохновенного проповедника. Вюрцбургский епископ много раз запрещал паломничество в Никлаусгаузен, но все эти запрещения не имели никакого действия. Епископ в начале июля 1476 г. послал стражу схватить Ганса. Тот сознался под пыткой, что все его откровения были ложны, и был приговорен к костру 19 июля. Но даже и смерть ересиарха не открыла глаза его ученикам. Спустя три месяца майнцский архиепископ Дитер наложил интердикт на Никлаусгаузен, чтобы прекратить паломничества.
Григорий Геймбургский и Ганс Никлаусгаузенский воплотили в себе ненависть, которую питало против Рима все светское население от самого знатного до самого скромного из граждан. Иоганн фон Рухрат из Везеля свидетельствует, что это чувство разделяли и многие члены Церкви. Рухрат был одним из самых выдающихся богословов и проповедников, которыми могла в то время гордиться Германия. Подобно Лютеру, истинным предшественником которого он был, он начал с нападок на индульгенции по случаю юбилейного 1450 г. Шаг за шагом он дошел до отрицания за Церковью разных прав, до отрицания предания и отцов Церкви и до утверждения, что сила в одном только Писании.
Майнцскому архиепископу Дитеру Изембургскому в 1479 г. грозили от Рима большие неприятности, если он не выдаст Иоганна.
В Майнцской провинции не было инквизитора, и поэтому был послан кельнский инквизитор доминиканец Гергард фон Эльтен. Его сопровождал брат Иаков Шпренгер, который еще не был инквизитором, но впоследствии занимал этот пост и сжег много колдуний. В то же время прибыли в Майнц богословы Гейдельбергского и Кельнского университетов, которые должны были участвовать в суде как эксперты и заседатели. Дело велось при открытых дверях, в присутствии многочисленных слушателей из светских и духовных лиц. Собрание началось 8 февраля 1479 г., под председательством инквизитора Эльтена, помощником которого был архиепископ Дитер. Иоганн хотел защищаться, но его прервали, обругали и пригрозили, так что он просил только прощения. После этого его подвергли долгому и утомительному допросу. Комиссии из докторов Кельна и Гейдельберга поручили решить судьбу обвиняемого. На другой день Иоганн снова явился и подвергся новому допросу, во время которого он попытался доказать справедливость своих теорий.
10 февраля приступили к обращению заблудшего. «Если бы Христос был здесь, – сказал Иоганн, – и если бы вы обращались с Ним так, как обращаетесь со мной, то вы осудили бы Его как еретика». Преклонный возраст, истощение сил, темная и холодная тюрьма сломили его упорство. Он публично отрекся и покаялся; его сочинения были сожжены в его присутствии, а сам он был приговорен к пожизненному заключению в августинском монастыре в Майнце. Он умер в 1481 г.
Карьера, сделанная одним из преследователей Иоганна, Шпренгером, показывает, что рвение инквизиторов прилагалось к уничтожению колдунов. Колдовство сделалось самой грозной ересью в конце XV в., и на остальные религиозные заблуждения не обращали особого внимания. В статутах, выработанных в 1491 г. бамбергским синодом, глава, посвященная ереси, останавливаясь на мельчайших подробностях колдовства и чародейства, упоминает только об одном отступлении от учения Церкви – утверждении, что таинства, совершенные нечистыми руками, недействительны. Приказывая считать виновным в соучастии всякого, кто не выдаст еретика, синод даже не упоминает об инквизиции. Но инквизиторы продолжали действовать, как это видно из попытки преследования Иоганна Рейхлина. Как глава гуманистов и главный представитель новой школы в Германии, Рейхлин принял участие в споре с доминиканцами, которые, будучи ярыми томистами, готовы были до смерти защищать схоластику. Когда Рейхлин выступил на защиту евреев и их литературы против нападок ренегата Пфефферкорна, то тотчас же ухватились за представившийся случай, чтобы избавиться от него. В 1513 г. доминиканский инквизитор, приор Иаков фон Гохштратен, прибыл из Кельна в Майнц с намерениями осудить Рейхлина как еретика. Последний обратился с жалобой в Рим к папе Льву X, человеку просвещенному и гуманисту. Лев благосклонно принял жалобу и поручил шпейерскому епископу решить вопрос. Это был страшный удар инквизиционному могуществу. С Рейхлина было снято всякое подозрение в ереси, преследование было признано неосновательным, и издержки по делу были возложены на Гохштратена под угрозой отлучения его от Церкви в случае неповиновения. Этот приговор был утвержден Римом в 1515 г.; папа под страхом штрафа в три тысячи марок наложил молчание на обвинителей Рейхлина. Гуманисты торжествовали победу. Ульрих фон Гуттен опубликовал под псевдонимом Елевферия Бицена памфлет: он выставляет Гохштратена разбойником, который, в качестве обвинителя и судьи, преследует невинных. О доминиканцах Ульрих говорит, что они хуже турок. У позорного столба оказались доминиканский орден и все, что он представлял. Доминиканцы Кельнского университета открыто заявили, что они, если только папа не отменит своего решения, будут жаловаться первому же собору, откажутся подчиниться папскому решению, объявят, что Лев X больше не папа, и вызовут раскол. Лев X смирился и в 1516 г. отменил приговор. Между тем лютеранское движение становилось все более и более грозным; с каждым днем чувствовалась настоятельнее нужда в поддержке доминиканцев, и в 1520 г. Лев окончил все. дело, отменив решение шпейерского епископа, наложил на Рейхлина молчанье и возложил на него все убытки. Мало того, Гохштратен был восстановлен в своих обязанностях. Но было уже слишком поздно, чтобы эти запоздалые поправки могли принести какую-нибудь пользу инквизиции, в услугах которой Церковь нуждалась теперь более чем когда-либо прежде. Когда 31 октября 1517 г. Лютер прибил к церковным дверям в Виттенберге свои тезисы относительно индульгенций, то инквизитор вроде Бернара Ги сумел бы заставить его замолчать или принудить к публичному отречению, которое уничтожило бы его влияние, или отправил его на костер, если бы он отказался смириться. Но инквизиция никогда не пускала глубоких корней на германской почве; а в начале XVI в. у Гохштратена были связаны руки; инквизитор Баварии и Франконии доктор Иоганн Экк был сам гуманистом, способным спорить и грозить, но не действовать; инквизитор Северной Германии Тецель сознавал свое бессилие и ограничивался только тем, что нападал на смелого новатора, поносил его и называл архиеретиком, дерзким и мятежным схизматиком.
В Германии не было национальной Церкви; духовенство было подчинено Риму, и это подчинение с каждым днем становилось все более тяжелым благодаря финансовым условиям; но не было ничего, что могло бы занять место инквизиции. Известная свобода слова стала обычным явлением, и на нее смотрели с некоторою терпимостью, если только не страдали от этого доходы св. Петра. Подобное положение дела, объясняет, возможно, тот факт, что значение восстания Лютера было лучше понято в Риме, чем на месте. Когда генеральный аудитор папской канцелярии объявил Лютера официально еретиком, то легат в Германии, кардинал Каэтано, написал в Рим, что сумеет сам окончить дело, что нечего представлять папе этот ничтожный вопрос. Легат не исполнил данного ему приказания арестовать Лютера. Через год Лев X отправил Каэтано новое послание с приказанием вызвать доктора Мартина и после тщательного допроса или оправдать его, или осудить. Раньше, чем Каэтано получил эти новые предписания, Лютер явился к нему согласно прежнему вызову; но, объявив себя во всем покорным сыном Церкви, он проявил грозную независимость и остался безнаказанным. Легат, если бы и захотел прибегнуть к силе, то не имел бы никакой возможности нарушить указы аугсбургских магистратов о покровительстве Лютеру. Преследование было парализовано, и неизбежная Реформация пошла своим путем.
Глава 7. ЧЕХИЯ
Чехия составляла часть большой майнцской архиепископии, которая плохо наблюдала за столь удаленным округом. В такой сравнительно независимой Церкви, естественно, было открытое поле для деятельности еретических миссионеров. Вальденская ересь уже сравнительно рано распространилась среди чехов.
Пассауский инквизитор около середины XIII в. описывает цветущее положение вальденских церквей в Австрии, вдоль чешской и моравской границы. На западе еретики были в ратисбонской епархии. Иннокентий IV пригласил в 1245 г. венгерских прелатов помочь искоренять ересь, так как не рассчитывал на духовенство Чехии, и так как там не было еще инквизиции. Иннокентий утверждает, что ересь распространилась здесь широко не только среди простого народа, но также среди князей и вельмож. Всех последователей ереси папа отлучил от Церкви; земли их были конфискованы в пользу