[126] и издание П. Пеллио (монгольский текст полностью и французский перевод первых шести глав, Париж, 1949). «Сокровенное сказание» переведено на ряд языков[127].
Помимо «Сокровенного сказания», существовала другая официальная монгольская летопись — «Алтая дебтер» («Золотая книга»). Ею пользовался Рашид-ад-Дин при составлении своего большого исторического свода. Эта летопись до нас не дошла.
Так называемая Великая Яса (или Ясак) Чингис-хана, представлявшая кодификацию монгольского обычного права, переработанного в духе интересов и идеологии феодализованной монгольской кочевой знати, полностью до нас не дошла. Частично содержание ее передано персидским историком XIII в. Джувейни[128], арабо-египетским историком XV в. Макризи и другими авторами.
Немаловажное значение для истории монгольского завоевания и монгольского государства Хулагуидов имеют армянские источники. Особенно ценны труды авторов XIII — начала XIV вв. Среди них надо отметить Киракоса Гандзакского (Гандзакеци, т. е. родом из Гянджи), автора «Истории армян», очевидца монгольского завоевания, побывавшего в плену у монголов[129]; Григория Акнерци (умер в 1335 г.), автора весьма содержательной «Истории народа стрелков» (монголов)[130], в которой приведено много ценных сведений о быте и языке монголов, а также о системе управления и податей монгольских завоевателей; Вардана Великого (или Бардзрбердского), автора «всеобщей истории»[131], Степанноса Орбеляна (1258–1304 гг.), митрополита сюнийского,[132] происходившего из рода сюнийских князей Орбелянов[133], автора весьма ценной «История княжества Сисакан» (Сюнии), доведенной до 1299 г. и содержащей много материала по социально-экономической истории времени[134]. Все названные авторы сообщают богатый материал о разрушениях времени монгольского завоевания. Тем не менее политическая направленность трудов Вардана Великого и Степанноса Орбеляна — промонгольская, что в значительной степени объясняется тем покровительством, какое первые монгольские ильханы Хулагуиды-язычники, отчасти даже и мусульманин Газан-хан, оказывали христианскому духовенству и армянским и грузинским феодалам-христианам.
Ряд сведений о монгольском завоевании и управлении содержится в грузинском своде летописных сочинений по истории Грузии «Картлис цховреба» («Жизнь Картлии»), изданном акад. М. Броссе («грузинский текст и французский перевод).
Из сирийских авторов важное значение имеет Григорий Абу-л-Фарадж, по прозванию Бар Эбрайя[135] (1226–1286 гг.), деятель монофизитской церкви (мафриан, т. е. заместитель патриарха) и историк, автор большой «Всеобщей истории» на сирийском языке, в трех частях; из них собственно политическая история дана в первой части[136]. По просьбе своих арабских друзей, Абу-л-Фарадж составил на арабском языке вариант первой части своего труда, под заглавием «Мухтасартарих ад-дуваль» («Сокращенная история династий»), где обильно использованы арабские и персидские источники[137]. Труд содержит много сведений о монголах и, в частности, сокращенное изложение «Великой ясы» Чингис-хана.
Интересным произведением XIV в. является также анонимная сирийская биография мар Ябалаха III, патриарха-католикоса несторианской церкви, по происхождению тюрка (уйгура) из северного Китая (умер в 1317 г.)[138]. Источник этот содержит много подробностей относительно политической истории государства Хулагуидов и быта монголов, а также характеристики ильхана Аргун-хана и его преемников. В данное сочинение включен также дневник путешествия в Европу раббана Саумы, широко образованною несторианского монаха, уйгура, родом из Пекина, посланного Аргун-ханом в 1287–1288 гг. в качестве посла к римскому папе, в Генуэзскую республику и к королям французскому и английскому.
Разные сведения о социально-экономическом состоянии Ирана и сопредельных стран под властью монголов, а также о самих моноголах со держатся в записках европейских путешественников: католических монахов францисканского ордена Плано Карпини (путешествовал в 1246–1247 гг.) и Вильгельма Рубрука (путешествовал в 1253–1255 гг.), венецианца Марко Поло (путешествовал в Азии в 1271–1295 гг., умер в 1323 г.), францисканского монаха Одорика из Порденоне (путешествовал с 1321 г.). Все эти записки изданы. Записки первых трех авторов имеются в русских переводах.
Ценные сведения о монголах, их социальном строе и быте, их завоеваниях оставили китайские историки и путешественники. Но непосредственно к восточному Ирану и Средней Азии относятся лишь путевые записки даосского монаха Чан-Чуня (1223–1224).[139]
§ 3. Образование монгольской державы и начало монгольских завоеваний
В начале XIII в. кочевые племена, вышедшие из глубин Центральной Азии, завоевали огнем и мечом большую часть культурного мира: своего времени и установили свою власть над огромной территорией, простиравшейся от Тихого океана до Черного и Средиземного морей. Это движение кочевников, получившее название монгольского, или татарского завоевания, имело всемирно историческое значение.
Для понимания международной обстановки, сложившейся в Азии в первой четверти XIII в., а также причин завоеваний вновь созданной Монгольской империи, распространившихся и на Иран, необходимо остановиться на состоянии и развитии монгольского общества к началу XIII в.
В XI–XII вв. обширную территорию от верховьев р. Иртыша на западе до верховьев р. Амура и хребта Большой Хинган занимали племена, говорившие на равных наречиях одного общего языка, позднее названного монгольским; они еще не имели общего наименования. Крупнейшими улусами, т. е. племенными объединениями, были: найманы, кочевавшие в верховьях р. Иртыша и в Алтайских горах, кераиты — по pp. Орхон и Тола, меркиты — в лесистых районах между р. Селенгой и озером Байкал, тайчиуты — по pp Онон и Керулен, татары — к юго-востоку от пустыни Гоби, на границе с Китаем, онгуты — вдоль Великой Китайской стены.
По имени самого могущественного племени татар соседи называли также и остальные монгольские племена татарами или «черными татарами», в отличие от собственно татар, иначе «белых татар». Наименование «монголы» тогда еще не было известно. Вот почему арабские и персидские, равно как и армянские, грузинские и русские, источники первой половины XIII в. (говорили только о татарах. Происхождение имени «монголы» не вполне ясно. По мнению акад. В. П. Васильева, оно — искусственного, книжного происхождения, из китайской формы «мэн-гу». Это-имя было введено официально только после образования державы Чингис-хана, когда понадобилось общее имя для всех монголоязычных племен.
Монгольские племена делились на лесных, занимавшихся звероловством и рыболовством, и степных, занимавшихся кочевым скотоводством. Последние кочевали со своими стадами зимою по степям, летом по горным пастбищам. Они разводили крупный рогатый скот, овец, коз, коней. В больших круглых войлочных юртах, поставленных на колеса и запряженных быками, люди передвигались с места на место, по несколько раз в год меняя пастбища. Все необходимое для жизни им давали скотоводство и охота.
В прошлом монгольские (племена находились на стадии первобытно общинного строя. Род, еще не дифференцированный, кочевал вместе, и на стойбище юрты устанавливались крутом, наподобие кольца, а юрта главы рода уподоблялась точке в средине круга. Этот способ кочевания назывался куренным, ибо слово «курень» означало «кольцо».
Постепенно, между XI и XII вв. из рода начали выделяться отдельные знатные и богатые семьи, владевшие обширными стадами и составлявшие большесемейные общины (аилы). Куренный способ кочеванья сменился теперь аильным. Процесс дифференциации рода все усиливался и вел к тому, что бедные члены рода попадали в зависимость от знатных и богатых. К началу XIII в. в монгольской степи уже сложилось классовое раннефеодальное общество. Оболочка родового строя со всеми его признаками — экзогамией, агнатным родом, кровной местью, родовым культом и родовыми обычаями — сохранялись, но под этой патриархальной оболочкой теперь создавались новые общественные отношения — феодальные.
Большая часть кочевников имела в своем владении скот, вела аильное хозяйство, нораспорядителем основного средства производства — пастбищ — сделался кочевой феодал — нойон, в пользу которого простой монгол-кочевник должен был нести феодальные повинности под патриархальной оболочкой родовой помощи. Основной феодальной повинностью рядовых кочевников-аратов была обязанность пасти стада феодалов (отработочная рента). Кроме того, араты предоставляли господам мелкий скот на убой, отправляли в ставки феодалов на срок известное число дойных кобылиц и служили загонщиками зверя в облавных охотах.
Между монгольскими родами и племенами шла непрерывная борьба в целях захвата пастбищ, скота, пленников-рабов и прочей военной добычи. Побежденные род или племя становились феодально-зависимыми от племени и рода победителя.
Были у монголов и рабы-пленники, но рабство не составляло основы производства.
Всю сложную структуру монгольского общества рисует ценный монгольский источник — анонимная хроника «Сокровенное оказание».