– Будет справедливым попробовать способ Освальда, – сказала Элис, – ведь он испробовал всё, что придумали остальные. Почему бы не спасти лорда Тоттенхэма?
Лорд Тоттенхэм – тот самый старый джентльмен, который каждый день в три часа дня ходит по Пустоши в бумажном воротничке, а на полпути, если поблизости никого нет, надевает чистый воротничок и бросает грязный в кусты.
– Я не против лорда Тоттенхэма, – сказал Дикки. – Но где взять смертельную опасность?
Мы не смогли придумать ничего опасного. К сожалению, сейчас в окрестностях Блэкхита нет разбойников с большой дороги. Освальд сказал, что мы могли бы разделиться: трое становятся разбойниками с большой дороги, а трое других спасают лорда, но Дора все время твердила, что быть разбойниками нехорошо, и нам пришлось отказаться от этой затеи.
Вдруг Элис спросила:
– А может, задействуем Пинчера?
И мы сразу поняли, что это возможно.
Пинчер отлично выдрессирован и обучен нескольким трюкам, хотя нам так и не удалось научить его служить. Зато если дать ему команду вцепиться и держать, он ее выполнит, достаточно шепотом сказать: «Взять!»
Мы занялись приготовлениями. Дора сказала, что в такие игры она не играет; она сказала, что это нехорошо и глупо, поэтому мы оставили ее в покое. Она уселась в столовой с книжкой, чтобы, если мы влипнем, показать, что не имеет к нашей затее никакого отношения.
Элис и Эйч-Оу должны были спрятаться в кустах рядом с тем местом, где лорд Тоттенхэм меняет воротничок, и шепнуть Пинчеру: «Взять!» А потом, когда Пинчер схватит лорда Тоттенхэма, мы с Дикки и Ноэлем подбежим и спасем лорда от смертельной опасности. Тогда он скажет: «Как вас вознаградить, мои благородные юные защитники?» – и дело сделано.
Итак, мы отправились на Пустошь, боясь, что уже опоздали. Освальд объяснил остальным, что такое «промедление смерти подобно». Мы добрались до кустов после двух часов дня, когда было довольно холодно. Элис, Эйч-Оу и Пинчер спрятались, но Пинчеру это нравилось не больше, чем двум хозяевам, и мы слышали, как он скулит. А Элис все повторяла: «Я так замерзла! Ну что, он еще не пришел?» Эйч-Оу приспичило выйти и попрыгать, чтобы согреться, но мы сказали, что он должен научиться быть спартанским мальчиком и пусть еще скажет спасибо, что лисица не жрет его внутренности. Эйч-Оу наш младший брат, и мы не собираемся дать ему вырасти тряпкой. Кроме того, было не так уж холодно, просто он у него замерзли колени из-за того, что он был в коротких штанах и носках.
Итак, Элис и Эйч-Оу оставались на своем посту… И вот, когда даже Освальд, Дикки и Ноэль начали мерзнуть, мы увидели, как мимо, хлопая на ветру, как огромная птица, движется большой черный плащ лорда Тоттенхэма.
– Тсс! – сказали мы Элис. – Он приближается. Как только услышишь, что лорд Тоттенхэм разговаривает сам с собой – он всегда так делает, снимая воротничок – спускай Пинчера!
И мы втроем медленно пошли прочь, насвистывая, чтобы казаться беззаботными. У нас сильно замерзли губы, но свистеть все-таки получалось.
Лорд Тоттенхэм шел, разговаривая сам с собой. Люди называют его безумным протекционистом; не знаю, что это значит, но вряд ли стоит обзывать так лорда.
Проходя мимо нас, он сказал:
– Гибель страны, сэр! Роковая ошибка, роковая ошибка!
Потом мы оглянулись и увидели, что он уже совсем рядом с тем местом, где спрятались Пинчер, Элис и Эйч-Оу. Мы отошли еще чуть дальше, чтобы лорд не подумал, будто мы за ним наблюдаем, а через минуту раздался лай Пинчера. На некоторое время воцарилась тишина. Мы оглянулись – так и есть, добрый старый Пинчер схватил лорда Тоттенхэма за штанину и вцепился в нее мертвой хваткой! Мы бегом бросились назад.
Лорд Тоттенхэм успел наполовину снять воротничок – он торчал у него из-под уха.
– Помогите, спасите, убивают! – кричал он, как будто кто-то заранее объяснил ему, как он должен себя вести.
Пинчер рычал и изо всех сил держался за штанину. Когда мы подбежали, я остановился и сказал:
– Дикки, мы должны спасти этого доброго старика.
Лорд Тоттенхэм яростно взревел:
– «Добрый старик», чтоб вам!.. – Или что-то в этом роде. – Уберите собаку!
Освальд сказал:
– Дело опасное, но кто будет колебаться, прежде чем совершить воистину храброе деяние?
Все это время Пинчер бесновался и рычал, а лорд Тоттенхэм кричал нам, чтобы мы убрали собаку. Лорд плясал на дороге в болтающемся, наполовину расстегнутом воротничке, а Пинчер висел на его штанине, как пиявка.
– Поспешим же, – сказал Ноэль, – пока не стало поздно!
Тут я обратился к лорду Тоттенхэму:
– Стойте спокойно, почтенный господин, я постараюсь избавить вас от напасти!
Лорд застыл, а я наклонился, схватил Пинчера и прошептал:
– Фу, сэр, пусти!
Пинчер выпустил штанину, а лорд Тоттенхэм снова застегнул воротничок – он никогда не меняет его, если кто-нибудь смотрит, – и сказал:
– Я вам очень обязан, поверьте. Мерзкая злобная скотина! Вот, выпейте за мое здоровье.
Но Дикки объяснил, что мы трезвенники и не пьем ни за чьё за здоровье.
– Что ж, я вам очень обязан, – сказал тогда лорд Тоттенхэм. – А теперь дайте-ка на вас посмотреть. Вы, конечно, не юные головорезы, а сыновья джентльменов, так? И все же не откажитесь принять вознаграждение от старика. Я в вашем возрасте не отказался бы.
И он вытащил полсоверена.
Дурацкая ситуация. Теперь, когда дело было сделано, я почувствовал, что было бы подло брать деньги у старика после того, как мы его так напугали. Он ничего не сказал о том, что воспитает нас как собственных сыновей, поэтому я не знал, что делать. Я отпустил Пинчера и только хотел сказать, что мы были рады помочь, а денег брать не хотим (мне показалось, так будет лучше всего), как мерзкий пес испортил все представление. Стоило мне его отпустить, как он начал прыгать вокруг нас, радостно лаять и пытаться лизнуть нас в лицо. Очень уж гордился своим подвигом.
Лорд Тоттенхэм широко раскрыл глаза и сказал:
– Пёс, похоже, вас знает.
Тут Освальд понял, что всё кончено, и со словами:
– Доброго вам утра, – попытался уйти.
Но лорд Тоттенхэм воскликнул:
– Не так быстро! – и схватил Ноэля за шиворот.
Ноэль взвыл, и из кустов выбежала Элис. Ноэль ее любимый брат, хотя никак не могу понять – почему. Лорд Тоттенхэм, увидев Элис, сказал:
– Так вас еще больше!
И тут вышел Эйч-Оу.
– Вся компания в сборе? – спросил лорд Тоттенхэм.
Эйч-Оу ответил, что на этот раз нас только пятеро.
Лорд Тоттенхэм резко повернулся и пошел прочь, волоча Ноэля за шиворот. Мы догнали его и спросили, куда он.
– В полицейский участок, – ответил он.
– Тогда отпустите Ноэля, – очень вежливо попросил я. – Он слабенький и чуть что плачет. Кроме того, это не его задумка. Если хотите отвести кого-нибудь в полицию, отведите меня, потому что я все затеял.
Дикки отлично держался. Он сказал:
– Если вы заберете Освальда, я тоже пойду, но отпустите Ноэля, он такой слабый малыш.
Лорд Тоттенхэм остановился.
– Раньше надо было об этом думать!
Все это время Ноэль выл без передышки и уже совсем побелел.
– Ой, отпустите Ноэля! – взмолилась Элис. – Дорогой, хороший, добрый лорд Тоттенхэм! Ноэль упадет в обморок, если вы его не отпустите, я знаю, что упадет, с ним такое случается. Ах, лучше бы мы этого не делали! Дора сказала, что так поступать нехорошо.
– Дора проявила недюжинный здравый смысл, – сказал лорд Тоттенхэм и отпустил Ноэля.
Элис обняла Ноэля и попыталась его утешить, но тот весь дрожал и был белый, как бумага.
– Вы даете честное слово, что не попытаетесь сбежать? – спросил лорд Тоттенхэм.
Мы дали слово.
– Тогда следуйте за мной, – велел он и направился к скамейке.
Мы последовали за ним, и Пинчер тоже, поджав хвост. Пес понял: что-то не так. Лорд Тоттенхэм сел, велел Освальду, Дикки и Эйч-Оу встать перед ним, а Элис и Ноэлю позволил сесть, и сказал:
– Вы натравили на меня свою собаку и пытались заставить меня поверить, будто меня спасаете. И вы взяли бы мои полсоверена. Такое поведение в высшей степени… Нет, вы сами должны сказать, как можно назвать такое поведение, сэр, сказать правдиво.
Мне пришлось ответить, что это очень не по-джентльменски. Но я добавил, что не собирался брать полсоверена.
– Тогда зачем вы все затеяли? – спросил лорд. – Только правду, имейте в виду.
– Теперь я понимаю, что вел себя очень глупо, – ответил я. – И Дора сказала, что так поступать нехорошо, но я так не думал, пока мы этого не сделали. Мы хотели восстановить рухнувшее состояние нашего дома, а в книгах, если вы спасаете старого джентльмена от смертельной опасности, он воспитывает вас, как собственного сына… Или, если вы предпочитаете остаться сыном своего отца, помогает вам начать бизнес, поэтому вы становитесь богатым-пребогатым. А раз нет никакой смертельной опасности, нам пришлось сделать опасностью Пинчера… И вот…
– Очень хороший способ сколотить состояние – обманом и хитростью, – перебил лорд Тоттенхэм. – Я ужасно боюсь собак. Если бы я был послабее, я мог бы умереть от потрясения. Ну, и кто вы после этого?
Теперь мы все плакали, кроме Освальда, хотя остальные говорят, что он тоже плакал.
– Пусть это послужит вам уроком, – проговорил лорд Тоттенхэм. – И оставим все в прошлом. Теперь я старик, но тоже когда-то был ребенком.
Элис подсела ближе к лорду и положила свою руку на его; ее шерстяные перчатки были в дырах, и пальцы в дырках порозовели.
– По-моему, вы очень добрый, раз простили нас, – сказала она. – И мы и вправду очень, очень раскаиваемся. Но мы хотели быть похожими на детей из книг… Только нам никогда не подворачивался такой шанс, как им. Всё, что они делают, оказывается правильным. Но нам правда очень-очень жаль. И я знаю, что Освальд не собирался брать полсоверена. Как только вы сказали про вознаграждение от старика, мне стало так нехорошо на душе, и я прошептала Эйч-Оу, что лучше бы мы этого не делали.