Потом отец принес еще эля, посмеялся над тем, как Дора взяла ответственность за первый эль на себя, и достал коробку инжира, которую купил для нас раньше, но не отдал из-за того, что мы свалили снег на сборщика платы за воду. Тут пришла Элиза и принесла хлеб с сыром и остатки бараньей шейки – отец называет ее холодной бараниной. Мы устроили пир, настоящий пикник: все сидели, где хотели, и ели руками. Просто красота!
Мы просидели до двенадцати часов ночи, и никогда еще я так не радовался тому, что не родился девчонкой. Остальным было нелегко, ведь они поступили бы точно так же, если бы додумались. Но как же приятно, когда отец называет тебя молодчиной!
Уходя, мистер Фоулкс сказал Элис:
– До свидания, Харди.
И Элис, конечно, поняла, что он имеет в виду, и крепко-крепко его поцеловала.
– Я еще раньше хотела вас поцеловать, – призналась она, – когда вы сказали, что никто вас не поцеловал, когда вы ушли с пиратского корабля.
– Знаю, дорогая, – ответил он.
Дора тоже его поцеловала и спросила:
– Неужели все, что вы рассказали, было неправдой?
– Я старался как следует играть свою роль, милая, – просто ответил наш грабитель.
И он отлично ее сыграл, ничего не скажешь. С тех пор мы часто с ним виделись, а еще с его сыном Денни и дочкой Дейзи, но это уже другая история.
И если кто-нибудь из вас, мои читатели, пережил два таких приключения за одну ночь, вы можете написать мне и рассказать.
Всё.
Глава четырнадцатая. Волшебная лоза
Вы даже не представляете, как неуютно было в доме в тот день, когда мы стали искать золото с помощью волшебной лозы. Похоже на весеннюю уборку в зимнее время. Все ковры были свернуты, потому что отец велел Элизе привести дом в порядок, ведь на следующий день к обеду будет гость. Элиза позвала на помощь поденщицу, и они везде расплескали воду, а еще на лестнице валялись метлы и щетки, чтобы люди о них спотыкались… Эйч-Оу споткнулся и набил большую шишку, а когда начал жаловаться, Элиза ответила, что нечего ему соваться, куда не просят, нужно сидеть в детской. Мы перевязали Эйч-Оу голову полотенцем, и он, перестав плакать, начал изображать раненого героя Англии, умирающего в кубрике, в то время как остальные по приказу раненого героя выполняют свой долг. Элис была Харди, я – врачом, остальные – командой. Игра в Харди напомнила нам о нашем дорогом грабителе. Мы жалели, что его здесь нет, и гадали, увидим ли мы его еще когда-нибудь.
Мы удивились, что отец пригласил кого-то на обед, потому что теперь он, похоже, не думал ни о чем, кроме бизнеса. Пока жива была мама, люди часто приходили к нам обедать, дела не отнимали у отца кучу времени и не доставляли столько хлопот, а мы состязались, кто прямо в ночной рубашке прокрадется дальше всех и стащит что-нибудь вкусненькое с тарелок, когда гости выйдут из столовой.
Элиза плохо готовит. Она сказала отцу, что умеет готовить простые блюда, но папа говорит, это только ее фантазии.
Мы сидели в детской, пока не вошла поденщица и не велела нам убираться – она собиралась свернуть наш ковер, как и остальные, чтобы нанятый человек выколотил пыль изо всех сразу. Когда очень пыльный ковер подняли, мы нашли под ним трехпенсовую монету, которую я потерял много лет назад – вот какая Элиза лентяйка.
Эйч-Оу устал быть раненым героем, а Дикки так устал от безделья, что Дора сказала:
– Я чувствую – через минуту ты начнешь дразнить Ноэля…
Конечно, Дикки заявил, что вовсе не собирается никого дразнить, а идет на Пустошь. Дескать, он слышал, что сварливые женщины могут выгнать мужчину из дома, а теперь убедился: это чистая правда.
Освальд всегда старается сохранить мир, поэтому он велел Дикки заткнуться и не выставлять себя ослом.
Элис сказала:
– Вообще-то Дора первая начала!
А Дора вздернула подбородок и велела Освальду не лезть не в свое дело, да и мнения Элис тоже никто не спрашивал.
В общем, все мы сидели надувшись, пока Ноэль не сказал:
– Нечего ссориться из-за пустяков. Знаете, «пусть собакам нравится лаять и кусаться»[13]. И пока вы спорили, я сочинил еще кое-что:
Ссоры – это очень дурно,
Они вас желчью наполняют,
А ругаться некультурно,
Это каждый, братцы, знает.
Мы рассмеялись и перестали ругаться. Ноэль такой смешной со своими стихами, но на этот раз он попал в точку. Стоит начать ссориться, и потом уже трудно остановиться… Часто еще задолго до того, как другие готовы расплакаться и помириться, я вижу, как глупо мы себя ведем, и мне хочется смеяться, но я не говорю остальным, какие они дурачки, потому что тогда они разозлятся еще больше. Интересно, почему так?
Элис сказала, что Ноэль достоин того, чтобы стать поэтом-лауреатом, вышла на холод и принесла из сада лавровые листья – такие пятнистые – а Дора смастерила из них венок, который мы водрузили на голову Ноэля. Он был очень доволен, но несколько листьев осыпалось на пол, и Элиза велела:
– А ну, прекратите.
Наверное, слово «прекратите» взрослые говорят чаще всех других слов.
Тут вдруг Элис вспомнила о своей старой идее поисков сокровищ и предложила:
– Давайте попробуем волшебную лозу.
Освальд сказал:
– Прекрасная жрица, мы жаждем найти золото, сокрытое под землей, поэтому молим тебя пустить в ход магическую лозу и указать нам, где зарыт клад.
– Желаете ли вы выковать из золота шлемы и кольчуги? – спросила Элис.
– Да, – подтвердил Ноэль, – и цепи, и колье.
– Держу пари, ты не знаешь, что такое «колье», – сказал Дикки.
– Нет, знаю! Это гривна.
Мы спросили, что такое гривна, но Ноэль не ответил.
– А еще мы хотим сделать из золота прекрасные кубки, – сказал Освальд.
– Да, чтобы пить кокосовое молоко, – вставил Эйч-Оу.
– И желаем построить из золота прекрасные дворцы, – сказал Дикки.
– И покупать разные вещи, – подхватила Дора, – очень много вещей. Новые воскресные платья, шляпы, лайковые перчатки и…
Она бы еще долго перечисляла, что хочет купить, но мы напомнили, что еще не нашли золото.
К этому времени Элис накинула на плечи зеленую детскую скатерть, повязала голову старой сине-желтой мебельной накидкой и сказала:
– Если ваши намерения честны, ничего не бойтесь и следуйте за мной.
И она спустилась в переднюю. Мы все следовали за ней, распевая «Героев». Это мрачная песня, которую девочки учили в школе, и мы всегда ее вспоминаем, когда хотим изобразить духовные песнопения.
Элис остановилась у вешалки для шляп, подняла руки (насколько позволяла скатерть на плечах) и сказала:
– А теперь, великий алтарь золотого идола, даруй мне волшебную лозу, чтобы я могла использовать ее на благо страдающего народа.
Подставка для зонтиков изображала алтарь золотого идола и даровала Элис старый школьный зонтик. Элис понесла его, зажав между ладонями.
– Сейчас я спою волшебную песнь. Вы не должны ничего говорить, просто следуйте за мной, куда бы я ни пошла, как за своим вождем, понимаете? А когда под нами окажется золото, волшебный жезл начнет крутиться в руке жрицы, как живое существо, старающееся вырваться. Вы станете там копать и найдете клад с золотом. Эйч-Оу, если ты будешь так топать, кто-нибудь придет и велит нам прекратить. А теперь ступайте за мной.
Она поднялась наверх, спустилась вниз и вошла по очереди в каждую комнату. Мы на цыпочках следовали за ней. На ходу Элис пела, но не из книги – Ноэль сочинил песнь, пока она переодевалась в жрицу:
– Ясеневая лоза колдуна,
Ты для того мне дана,
Чтобы золото достать
хоть с морского дна!
Когда мы добрались до комнаты, где была Элиза, та сказала:
– Убирайтесь отсюда!
Но Дора ответила, что это всего лишь игра, и мы ничего не будем трогать, и обувь у нас у всех чистая, поэтому Элиза может нас впустить. Нам позволили войти.
Жрице-то было хорошо, но всем остальным – немного скучно, потому что Элис не позволяла нам петь. В общем, мы сказали, что с нас хватит, и если она не может найти золото, мы оставим эту затею и сыграем во что-нибудь другое. Жрица попросила:
– Хорошо, подождите минутку, – и продолжала петь.
Затем мы все потопали за ней в детскую, где ковер был поднят, а доски пахли жидким мылом. Тут Элис сказала:
– Лоза дергается, лоза дергается! Еще раз поём гимн, хором!
Мы снова запели «Героев», и в середине песни зонт выпал у нее из рук.
– Волшебный жезл дал знак, – заявила Элис. – Копайте здесь, мужественно и проворно!
Мы не совсем понимали, как копать, но начали царапать пол руками.
– Не глупите! – сказала жрица. – Тут же проводили газ и одна половица шатается. Копайте, если вам дорога жизнь, ибо еще до захода солнца вернется дракон, охраняющий клад, и его огненная ярость сделает вас его легкой добычей.
Итак, мы стали копать… То есть, приподняли расшатанную половицу. А Элис всплеснула руками и вскричала:
– Узрите несметные сокровища! Золото, грудами лежит золото, а в него воткнуты серебряные слитки и бриллианты!
– Как смородинки в кексе, – сказал Эйч-Оу.
– Потрясающее сокровище, – зевая, проговорил Дикки. – Давайте вернемся за ним в другой раз.
Но Элис уже стояла на коленях возле дыры.
– Позвольте мне полюбоваться золотым великолепием, которое было скрыто от людских глаз на протяжении многих веков. Взирайте, как волшебная лоза привела нас к сокровищам столь блестящим, какие еще никогда… Освальд, не толкайся так! Какие еще никогда не созерцал ни один монарх… Послушайте, а там вправду что-то есть. Я видела блеск!
Мы подумали, что она шутит, но когда Элис попыталась пролезть в слишком маленькую для нее дыру, мы поняли: она говорит серьезно.
– Дай-ка взглянуть, – сказал я, но ничего не увидел, даже когда лег на живот.