Единственным государством с совершенно независимой внешней политикой оставалась Венеция. Все ее заботы сводились к тому, чтобы не допустить продвижения Турции в Средиземном море.
Римские папы, занятые упрочением сильно поколебленных позиций церкви, мало занимались внешнеполитическими проблемами. Но когда в 1570 г. турки заняли принадлежащий Венеции Кипр, по инициативе Пия V была создана Священная лига, в состав которой вошли Венеция, Испания, Савойя, Генуя и сам папа. Против турок направился объединенный флот под командованием побочного брата Филиппа II Хуана Австрийского. В 1571 г. произошла битва при Лепанто, в которой участвовало 230 христианских галер и 208 турецких, не считая мелких кораблей. Впервые не знавшие поражений турки были разбиты. Но Европа ликовала преждевременно. После смерти Пия V Священная лига распалась. Испания не была заинтересована в продолжении борьбы, которая могла привести к нежелательному для нее усилению Венеции.
В этих условиях Венеция, испытавшая большие финансовые и экономические трудности, смирилась с утратой Кипра и пошла на мир с Турцией.
В конце XVI в. политическая ситуация несколько изменилась. Франция после окончания религиозных войн вновь обратила свои взоры на Италию. Этим немедленно воспользовались Венеция, Савойя, римские папы, Тоскана, надеясь найти во Франции поддержку против Испании. Так, великий герцог Тосканы Фердинанд I (1587–1609) выдал свою племянницу Марию за Генриха IV, сам женился на французской принцессе, желая таким образом скрепить союз с Францией. Но Испания была достаточно сильна, чтобы не допустить подобного умаления своего авторитета, а маленькая Тоскана слишком слаба, чтобы выдержать борьбу с Испанией и идти своим собственным путем.
В первой половине XVII в. Италия вновь превратилась в арену кровавых войн, принесших итальянскому народу тяжелые бедствия. Войны из-за Вальтелины (1623–1626) и за мантуанское наследство (1627–1631) были не чем иным, как эпизодами борьбы Франции и Габсбургов за гегемонию в Европе. Во второй половине XVII в. Италия еще неоднократно становилась полем боя между Францией и Испанией. Втянутые в эти войны итальянские государства служили лишь пешками в руках великих держав. Только Савойя вела до известной степени самостоятельную политику. В 1614–1615 гг. она, опираясь на Францию, воевала с Испанией ради приобретения Монферрата. Затем, приняв участие в войнах между Испанией и Францией, она добилась некоторого упрочения своего международного престижа.
В 1598 г. папа Климент VIII воспользовался династическим кризисом дома Эсте и захватил Феррару, а в 1631 г. Урбан VIII (1623–1644) таким же образом присоединил к своему государству Урбинское герцогство. Но подобное расширение границы не сделало Папское государство более сильным и авторитетным. Попытка Урбана VIII отнять у Фарнезе их ленное владение Кастро (1641–1643) привела лишь к длительному конфликту с рядом итальянских государств и кончилась полной неудачей пап.
Венеция, принявшая участие в упомянутых войнах первой половины XVII в., играла в основном пассивную роль: она заботилась лишь о сохранении в неприкосновенности собственных границ. Гораздо большую активность она проявляла на море в борьбе с Турцией. Вспыхнувшая в 1645 г. война из-за Крита кончилась, несмотря на героическое сопротивление венецианцев, потерей этого острова (1669 г.), столь важного для их торговых и политических интересов. Крайне ослабленная огромными военными расходами, Венеция, однако, в 1684 г. возобновила войну против турок и приобрела по Карловицкому миру (1699 г.) полуостров Морею и расширила свои далматинские владения. Ей все же не хватило ни сил, ни средств, чтобы удержать эти территории, и в начале XVIII в. она была вынуждена отказаться от них. Венецианский патриций Морозини метко охарактеризовал политическое положение Венеции XVII в.: "Нынешнее состояние публичных дел можно лучше описать слезами, нежели чернилами: воспоминания о прежнем величии причиняют одни только мучения".
Эти слова можно, пожалуй, отнести ко всем государствам Италии, прежде игравшим самостоятельную политическую роль.
Внешнеполитический упадок Италии является несомненно результатом не только испанского владычества, но и глубокого упадка всей социально-экономической и политической жизни, мешавшего Италии того времени добиться объединения и сбросить испанское иго.
Реакционная роль папства
Большую роль в судьбах Италии XVI–XVII вв. сыграли римские папы. Занимая ключевую позицию в центре полуострова, обладая значительными материальными ресурсами и огромным авторитетом, папы еще в XVI в. могли бы стать силой, способствующей национальному объединению страны. Но вся их деятельность приводила к прямо противоположным результатам. Энгельс писал, что "уже с 1500 г. папа в качестве князя средней руки перерезал своими владениями Италию и сделал ее объединение практически неосуществимым"[574]. Это проявилось во время Итальянских войн, когда непоследовательная политика пап, направленная прежде всего на удовлетворение сугубо личных интересов, не только не способствовала борьбе с иноземными завоевателями, но нередко облегчала им захват итальянских земель. И если в XVII в. Италия пришла к полному упадку, то в этом немалая доля вины и римских пап.
После многочисленных неудач в Итальянских войнах, не будучи более в состоянии активно участвовать в международной политической жизни, папы стали уделять основное внимание церковным делам, тем более что быстрые успехи Реформации нанесли авторитету католической церкви немалый ущерб.
Реформационные учения не получили в Италии такого распространения, как в других странах Европы, но все же имели немало последователей. Основными центрами реформационных идей были Венеция, Пьемонт, Тоскана, Феррара, Болонья и Неаполь. Идеи реформы церкви в духе умеренных требований Эразма Роттердамского находили отклик в среде гуманистически образованной аристократии. Так, далекий от каких-либо мыслей о насильственных действиях кружок Хуана Вальдеса, в который входили поэтесса Виттория Колонна, знатная аристократка Джулия Гонзага и многие другие, представлял себе реформу церкви как постепенное ее обновление путем просвещения, убеждения, примера.
Настроение аристократии мало волновало пап. Но они всерьез забеспокоились, когда среди буржуазии стали распространяться более радикальные взгляды Цвингли и других реформаторов, когда итальянцы стали все чаще симпатизировать идеям антритринитаризма, когда среди крестьян отсталых горных районов Севера и Юга Италии возродилось учение вальденсов, а среди ремесленников обнаруживалось все больше приверженцев анабаптизма.
Орудием католической реакции стали в первую очередь новые религиозные ордена: театинцы, капуцины, барнабиты и в первую очередь иезуиты. В Риме была восстановлена инквизиция по испанскому образцу. Другим действенным орудием контрреформации стали решения Тридентского собора (1545–1563), укрепившие поколебленный авторитет пап и покончившие с наиболее вопиющими злоупотреблениями духовенства. Наконец, чтобы полностью подчинить своему контролю духовную жизнь общества, папы издали в 1559 г. индекс запрещенных книг; впредь любой книге, издаваемой в Италии, предстояло предварительно пройти через руки цензора-инквизитора. Многие книги выдающихся писателей и мыслителей (Боккаччо, Макиавелли, Эразма Роттердамского и др.) подверглись запрету или сокращению.
Беспощадная деятельность таких пап, как Павел IV (1555–1559), Пий IV и Пий V, увенчалась успехом. В первую очередь пострадали приверженцы Реформации. Кто не сумел спастись бегством, должен был отречься от своих взглядов или же кончал жизнь на костре. Но папы не ограничивались преследованием протестантов. Религиозная реакция распространилась и на гражданскую жизнь. С угрозой стать жертвой инквизиции столкнулся каждый, чей образ мыслей и действия казались опасными не только церкви, но и властям. Католическая реакция стала союзницей политической реакции. Этим в значительной мере и объясняются успехи контрреформации в Италии.
В крупных централизованных европейских государствах папы столкнулись с противодействием государей, в Италии же мелкие правители усмотрели в католической реакции удобное орудие борьбы как с политическими, так и с классовыми врагами. Так, при прямом содействии Козимо I в 1567 г. был сожжен за ересь Пьетро Карнесекки. Вице-король Неаполя послал своих солдат против вальденсов Калабрии. Нельзя забыть и того, что Венеция выдала папской инквизиции наиболее крупного мыслителя своего времени, борца за прогресс в науке Джордано Бруно.
Но в целом Венеция благодаря своей политической самостоятельности оказалась единственным итальянским государством, осмеливавшимся противиться папскому диктату. Об этом свидетельствует конфликт в 1605–1607 гг.
В ответ на решение венецианского правительства ограничить церковное землевладение и на арест двух духовных лиц папа Павел V наложил на Венецию интердикт. Власти не посчитались с этим, а орден иезуитов, верный сторонник папы, был изгнан из Венеции, где с пламенными речами выступал Фра Паоло Сарпи, открыто обличавший и пап, и католическую церковь. Не случайно протестанты называли его "маленьким Лютером Италии". Конфликт кончился явным поражением Рима, вынужденного снять интердикт и ничего не добившегося, что лишний раз свидетельствует о способности Венеции вести самостоятельную политику.
Костры инквизиции пылали во всей Италии. В их огне погибали лучшие умы того времени: Пьетро Карнесекки, Аонио Палеарио, Джордано Бруно и многие другие. 27 лет томился в тюрьме великий утопист и революционер Томмазо Кампанелла. Преследованиям инквизиции подвергся выдающий ученый Галилео Галилей. А сколько безвестных героев стали жертвой католической реакции! Так политика римских пап помогла утверждению феодальной реакции во всех областях общественно-политической жизни страны.
Итак, упадок и феодальная реакция сменили блестящий период Возрождения в истории Италии. Это произошло не случайно, а как неизбежный результат целого ряда крайне неблагоприятных внутренних и внешних факторов (как экономических, так и политических), первые признаки которых начали проявляться уже во второй половине XV в. При специфическом характере развития Италии (отсутствие единого внутреннего рынка и неравномерность экономического развития, спорадический характер раннекапиталисти