Таким образом, в итальянской деревне в конце XIII–XIV в. появились переходные элементы полукапиталистического характера (медзадрия, наемные работники). Горожане-пополаны, сдавая свои земли в округе, подчас свободные от феодальной зависимости, превратившиеся в аллоды, в "классическую" испольную аренду, да еще нередко с привлечением труда наемных работников, тем самым частично переходили к новым методам ведения хозяйства, отличным от старых, феодальных. Однако такие хозяйства еще не играли решающей роли в Средней Италии XIII–XIV вв., где значительный удельный вес принадлежал земельным комплексам, владельцы которых применяли труд феодально-зависимых держателей.
В то же время уже со второй половины XIV в. в деревне Северной и Средней Италии все явственнее проявляются тенденции к ухудшению условий держания либелляриев и эмфитевтов, к усилению элементов их личной зависимости от землевладельцев. Сильно сокращается число либеллярных, эмфитевтических и иных наследственных договоров, все более сменяющихся краткосрочной арендой за фикт. Возрастают чисто феодальные обязательства "классических" испольщиков, а аффиктарии по существу так ограничиваются в своих правах распоряжения участком, что фактически оказываются в большей зависимости от земельного собственника, чем либеллярии и эмфитевты в XI–XII вв.
Выяснить причины роста консервативных тенденций и элементов в итальянской деревне этого периода — задача весьма сложная, и мы ее не ставили перед собой. Отметим лишь некоторые аспекты. В этой связи вернемся к вопросу о роли ренты продуктами.
В специфических условиях расцвета итальянских городов в XIII–XIV вв. было бы ошибочно акцентировать внимание на отрицательных сторонах ее господства. Положительное влияние этого факта, тесно связанного с развитием товарного производства, на экономику и социальные отношения в деревне несомненно. Тем не менее преобладание именно натуральной ренты имело и отрицательные последствия, которые наряду с другими причинами (недостаточностью развития капиталистических элементов в самом городе, раздробленностью страны, отсутствием условий для создания внутреннего рынка и т. п.) обусловили замедленные темпы общественных преобразований, консервацию испольщины в ее "ухудшенном" варианте. Господство натуральной ренты было тесно связано с распространением испольщины, которая наряду с новыми полукапиталистическими элементами заключала в себе элементы и чисто феодальных отношений и даже личной зависимости испольщика от землевладельца, давно уже не встречавшиеся в либеллярных или эмфитевтических договорах.
В среде современных итальянских историков можно проследить два основных течения в оценке сущности экономических и социальных преобразований в итальянской деревне XII–XIV вв. Историки, принадлежащие к одному из них (Дж. Луццатто, Э. Кристиани, Ч. Виоланте, Р. Ромео, Ф. Джонс, Дж. Фазоли и др.), считают, что неправомерно говорить о кризисе или разложении феодальных порядков. Феодализм и в деревне и в городе был еще в полной силе. Происходившие перемены касались сферы управления, но не производства. Другая группа исследователей (К. М. Чиполла, Л. Даль Пане, П. Ваккари, Дж. Керубини) период расцвета городов-коммун связывает с разложением и кризисом феодализма, хотя и полагает, что уровень капиталистического развития страны был невысок, а в экономике преобладающую роль играло сельское хозяйство[140].
Но историки обоих направлений понимают феодализм как политическую систему, систему личного подчинения и вассально-ленных связей. Поэтому уничтожение или существенное ослабление этих связей для одних исследователей означает разрушение феодализма в целом; другие же стремятся найти в феодальных порядках XII–XIV вв. черты, свойственные феодализму более раннего времени, и пытаются доказать, что никаких коренных изменений с тех пор не произошло.
Какова наша оценка социально-экономических процессов, протекавших в аграрной сфере в Северной и Средней Италии в XII–XIV вв.?
Исключительное развитие городов в Италии, их экономическое и политическое господство над деревенской округой определили значительные изменения в структуре феодальной собственности в результате переселения в города сотен феодальных фамилий и перехода большой части их земельных владений в руки пополанов — промышленников и торговцев и городской коммуны в лице правящей верхушки города. На землях "новых владельцев" из пополанов и переселившихся в города феодалов, занимавшихся ремеслом, торговлей и ростовщичеством, появились некоторые черты новой организации хозяйства: "классическая" испольщина, содержавшая в себе новые, полукапиталистические элементы, а также частичное применение труда постоянных сельских наемных работников.
Однако, хотя новые элементы полукапиталистического характера имели важное значение в жизни деревни XIII — середины XIV В., они не получили еще широкого распространения. Велико было число феодальных хозяйств, основанных на труде колонов, феодальных наследственных держателей и краткосрочных арендаторов — "обычных" испольщиков и аффиктариев. Изменения в социальной структуре деревни позволяют говорить о новом этапе развития феодализма в XIII–XIV вв., которому уже органически присущи эти новые, нефеодальные черты, но ни его разложение, ни кризис в XIII–XIV вв. в итальянской деревне еще не наступили. Следует, однако, признать, что и среди советских историков, которые с позиций исторического материализма стремятся выявить существо социально-экономических изменений феодализма в XIII–XIV вв., нет единого мнения относительно оценки результатов социально-экономических преобразований в итальянской деревне этого периода.
С. Д. Сказкин, Л. М. Брагина, В. В. Самаркин придерживаются точки зрения, близкой к высказанной в данной главе. В. И. Рутенбург и Е. В. Вернадская полагают, что в описанное время следует говорить уже о разложении феодальных порядков, считают более высоким уровень развития раннекапиталистических отношений в деревне[141]. Будущие исследования, привлечение нового, еще не изучавшегося архивного материала помогут разрешить этот спор.
Итак, специфика феодального развития Северной и Средней Италии в IX–XIV вв. обусловливалась рядом фактором. Среди них важное место принадлежит римскому влиянию. Своеобразие итальянского феодализма во многом предопределялось сохранением от римской эпохи большого числа городов с их особой муниципальной организацией, хотя и в значительной мере видоизменившихся на протяжении средневековья.
Почти полностью лишенные каких бы то ни было гражданских и имущественных прав сервы и в XI–XIII вв. еще юридически прикрепленные к земле колоны вызывают несомненные ассоциации с их античными предками. Можно также провести связующую линию от либелляриев и эмфитевтов к наследственным арендаторам Западной и Восточной Римской империи.
Страна городов, Северная и Средняя Италия не знала в течение многих столетий сколько-нибудь сильной и влиятельной королевской власти (походы германских императоров оставались все же эпизодами в ее истории). Здесь не сложилась законченная иерархия класса феодалов. Королевская власть не могла стать не только действительным, но даже и потенциальным союзником грандов.
Но главная особенность социального облика итальянских феодалов определялась их тесной связью с интересами торговых, ростовщических и ремесленных предприятий. Многие из феодалов издавна жили в городах, в их контадо и дистретто (вспомним о римских possessors!).
Сотни феодальных фамилий переселились в города в XI–XIII вв. по требованию и по инициативе городских коммун. Конечно, не все нобили стали ремесленниками и торговцами, но многие сделались ими. В то же время и исконные пополаны все в большей степени связывались с землевладением. Сближение и сращивание интересов разных социальных слоев городской верхушки происходило неумолимо и в постепенно возрастающем темпе и масштабах. Барди и Перуцци, Аччаюоли и Медичи — все они являлись и крупными земельными собственниками. Итальянские города установили экономическое и политическое господство над феодалами (феодалы в Италии оказались слабее своих европейских собратьев, и сильным городам здесь это было сделать легче, чем за Альпами), но феодализм они сломить не смогли, так как пополаны в значительной мере сами "феодализировались".
Тем не менее нигде в Европе не известны акты, подобные "Установлениям правосудия" 1293 г., "Болонскому раю" 1257 г. и Флорентийским постановлениям об освобождении колонов в 1289–1290 гг. Лишение политических прав сотен феодальных фамилий и насильственное переселение их в город в десятках городов Италии, освобождение 6 тыс. сервов в Болонье, выкуп за которых вносила коммуна, отмена крепостного права на землях феодалов — противников коммуны во Флоренции — одних этих акций (а к ним можно добавить немало иных, в том же направлении) достаточно, чтобы признать несомненной заслугу итальянских городов в антифеодальной борьбе. Но действительность средневековой Италии была слишком противоречива, чтобы делать однозначный вывод о глубине и силе воздействия городов на феодализм. "Феодализация" пополанов шла параллельно с урбанизацией феодалов; распространение испольщины и некоторых форм наемного труда в деревне сопровождалось ограничением хозяйственных, имущественных, а нередко и личных прав испольщиков, усилением элементов личной и хозяйственной зависимости либелляриев.
Лишая грандов политических прав, городские власти нередко оставляли всяческие лазейки для реабилитации тех сеньоров, которые пожелали бы вступить в цех или торговую компанию ("Поправка к установлениям правосудия 1295 г.").
Таким образом, оказав самое сильное, чем где-либо в Европе, давление на феодальный строй страны, города в XIII–XIV вв. оказались не в состоянии уничтожить феодальную экономику, феодальную общественную систему. Феодализм претерпел глубокие и качественные изменения под воздействием товарного производства, но Италия все же осталась феодальной.