Специфические черты социально-экономического облика Южной Италии во многом обусловили особенности генезиса и структуру крупной и мелкой вотчины.
Территория крупной церковной вотчины делилась на три неравные части. Первую составлял господский домен (барская запашка). Особенности агрикультуры этих областей — большой удельный вес виноградарства, садоводства, маслиноводства — не благоприятствовали развитию хозяйства феодала на домениальной земле. В таких условиях на ней не мог применяться в широких размерах барщинный труд лично зависимых крестьян и труд дворовых рабов, мало пригодный для ухода за виноградниками и садами. Кроме того, известно, что в вотчине не хватало дворовых рабов и сервов; между тем, как правило, только они использовались для работ на господском поле.
Вторую часть вотчины составляли тяглые наделы зависимых крестьян, а третью — земли, сдаваемые в аренду.
Рост крупных монастырских вотчин происходил главным образом за счет многочисленных дарений земель в разных районах; поэтому владения таких вотчин были разбросаны по обширной территории. Естественно, что эти земли располагались чересполосно с владениями других собственников — светских или церковных феодалов, а отчасти мелких крестьян и в окрестностях городов — горожан.
В отдельных имениях крупной церковной вотчины хозяйственными центрами являлись господские дворы (curtes, oboedientiae). Эти ячейки вотчины подчинялись аббату, фогту и другим представителям верховной монастырской администрации, сохраняя в хозяйственном отношении значительную самостоятельность. В них находились винные погреба и амбары, куда либеллярии и, вероятно, зависимые крестьяне свозили причитавшуюся монастырю долю продуктов.
Частью земель управляли особые монастырские агенты, а часть передавалась в управление вотчинникам-бенефициариям, обладавшим собственным аппаратом управления. Очевидно, органы управления монастырской вотчины не могли обеспечить эксплуатации пестрого по своему социальному составу населения имений, подчас весьма далеко отстоявших друг от друга. Но опасаясь, что такого рода министериалы приобретут слишком большую независимость, монастырь передавал им земли на определенный срок и постоянно контролировал их деятельность через особых посланцев (missi).
Хозяйственные ячейки могли быть как сравнительно большими, так и мелкими, и даже мельчайшими. Таково мелкое имение — небольшой монастырь в деревне Курниту, зависимый от салернского монастыря св. Софии. В нем живут лишь два монаха. В вотчине имеется все необходимое для ведения хозяйства — виноградники и другие земли, мельница, скот (пара волов, осел, 22 овцы, свиньи). На землях монастыря находятся лишь четыре семьи "людей". Монахи ежегодно отдают монастырю св. Софии свиней, овец, мед на рождество, воск на пасху, что составляет, очевидно, часть чинша, получаемого ими с зависимых крестьян[165]. В крупной вотчине имелись свои ремесленные мастерские, в которых использовался труд дворовых. Частично потребность в ремесленных изделиях удовлетворяла за счет оброка, взимаемого с зависимых от монастыря ремесленников деревень и небольших городов аграрного типа, — плотников, кузнецов, кожевников, каменщиков и пр.
Крупная светская вотчина также состояла, как правило, из отдельных, зачастую небольших по размерам владений, расположенных чересполосно с землями других светских и церковных собственников. Одна из причин подобной распыленности заключалась в том, что в Южной Италии значительную роль в формировании и расширении светской вотчины сыграла покупка земель. Далее, в известной мере рост светского феодального землевладения происходил за счет фонда государственных земель: катепаны, стоявшие во главе византийских фем, гаэтанские и неаполитанские герцоги, салернские князья раздавали эти владения, разбросанные по разным районам, крупным феодалам. Распыленность территории светской вотчины объясняется также отсутствием до норманского завоевания как в византийских, так и в лангобардских областях Южной Италии майората: земля делилась между всеми сыновьями (а частично и дочерьми) феодала.
Хозяйственная структура крупной светской вотчины имела сходство с хозяйственной организацией церковной вотчины: отдельные имения управлялись должностными лицами вотчинника. Иногда эти лица были несвободного происхождения.
Широкое распространение получила в Южной Италии мелкая вотчина. Ее владельцами являлись выходцы из зажиточного крестьянства, либо принадлежавшие к аморфному промежуточному слою, либо уже вошедшие в состав класса феодалов. В Южной Италии с ее сравнительно высоким уровнем развития товарно-денежных отношений именно скупка наделов или их частей разбогатевшими мелкими землевладельцами стала основным путем образования небольших вотчин. Некоторую роль в росте таких вотчин играли ростовщические операции, практиковавшиеся часто, как говорилось выше, под залог земель, переходивших в собственность кредитора в случае неуплаты долга. Таким образом, и мелкая вотчина отличалась разбросанностью своих земель, хотя, естественно, в пределах сравнительно небольшого округа.
Распыленность владений крупной и мелкой вотчины и высокий удельный вес последней характерны для ранней ступени феодализации, которую переживала в это время Южная Италия. Будучи господствующей формой землевладения, вотчина, тем не менее, сосуществовала с постепенно уменьшавшейся в своих размерах свободной собственностью крестьянского типа.
Сицилийское королевство XII–XIII вв. Завершение формирования феодализма
В начале XI в. Византия уже с трудом удерживала власть над Апулией и Калабрией. Византийские правители и сборщики налогов вызывали всеобщую ненависть, особенно в Апулии, где богатые торговые города побережья начали превращаться в коммуны. Неаполь, Гаэта и Амальфи, по-прежнему фактически самостоятельные, были связаны с Византией лишь торговыми отношениями. Лангобардские князья Капуи, Беневенто и Салерно истощали силы в постоянных распрях между собой и со своими соседями — Неаполитанским дукатом и византийскими фемами. Политической разобщенностью и военной слабостью Южной Италии сумели воспользоваться хищные авантюристы из французского герцогства Нормандии, которых привлекла возможность грабежа этих богатых областей.
Первые отряды норманских (точнее — нормандских) искателей приключений появились на Юге около 1016 г. Вначале они лишь нанимались на службу к отдельным городам и лангобардским правителям. С 1030 г. норманны стали действовать за свой страх и риск, завоевывая одну область за другой. Решающий успех выпал на долю двух представителей нормандского рода Альтавилла — Роберта, прозванного за свою изворотливость Гвискаром (Хитрецом), и Рожера, младшего из 12 братьев, принявших участие в этих завоевательных походах. Появившись в 1046 г. в Калабрии в качестве командира небольшого отряда, занимавшегося мелким разбоем, Роберт Гвискар вскоре стал выделяться благодаря своему властолюбию и неукротимой энергии и возглавил завоевание Апулии. Он принял титул герцога Апулии и Калабрии. В 1071 г. после долгой осады пал последний оплот византийцев — Бари. Брат Гвискара Рожер, завершив начатое Робертом завоевание Калабрии, перешел в 1061 г. с войском Мессинский пролив. Тридцатилетнее завоевание мусульманской (арабской) Сицилии шло под флагом борьбы с неверными. "Охваченный честолюбием, — пишет хронист, — Рожер полагая, что принесет двоякую пользу как душе, так и телу, если он вернет к почитанию бога страну, поклонявшуюся идолам, и овладеет во славу господню плодами и дарами этой земли…"[166] В 1072 г. пал Палермо. К концу XI столетия вся Южная Италия (за исключением признавшего верховную власть папы Беневентского принципата и временно сохранявшего независимость Неаполитанского дуката) и Сицилия оказались во власти норманнов.
Тем не менее только в Сицилии граф Рожер сумел укрепить свое положение. Южная Италия осталась раздробленной, ее раздирали соперничество мелких норманских государей, утвердившихся в отдельных областях, и восстания баронов. Поэтому "путешественники находились в постоянном страхе, крестьяне не могли чувствовать себя в безопасности, когда они обрабатывали свои поля"[167].
Таково было состояние Юга в начале XII в., когда сын графа Рожера — Рожер, унаследовавший в 1101 г. Сицилию и часть Калабрии, начал после смерти бездетного внука Гвискара (1127 г.) борьбу за Южную Италию. Ему пришлось столкнуться с самым могущественным из норманских властителей — князем Капуи и другими баронами, а равным образом с защищавшими свою независимость городами. Его противником являлся также папа Гонорий II. Вскоре военные успехи Рожера вынудили папу признать его герцогом Апулии (1128 г.), а баронов — смириться. Бриндизи, Троя и некоторые другие апулийские города были осаждены и взяты. В 1130 г. папа Анаклет II объявил Рожера королем Сицилии, Калабрии и Капуи; в том же году Рожера II (1130–1154) торжественно короновали в Палермо. Однако против короля образовалась лига, в которую входили германский и византийский императоры, Венеция и Пиза. Мятежные бароны вновь подняли голову. Германский император Лотарь вторгся в Южную Италию и взял Бари. Лишь после опустошительных походов, во время которых Рожер, как сообщает хронист, "разорил всю Апулию огнем и мечом"[168], Рожеру II удалось 9 лет спустя утвердиться на престоле и объединить под своей властью всю Южную Италию и Сицилию.
Население образовавшегося таким образом Сицилийского королевства отличалось еще большей этнической пестротой, чем население Южной Италии предшествовавшего периода. Италийцы и еще не окончательно слившиеся с ними лангобарды, греки и норманны, сарацины и евреи жили в нем бок о бок, в течение длительного времени сохраняя свои обычаи, язык и веру (хотя греко-православная церковь Южной Италии должна была признать верховную власть папы). Норманны отличались веротерпимостью, правда, при условии полного подчинения им местного населения; сарацины привлекались в войско и отчасти в аппарат управления. Наряду с привнесенным норманнами франкским правом продолжало существовать римско-византийское, а в сфере гражданских отношений — Лангобардское право.