Короли норманской династии стремились всячески приумножить свои доходы. Рожер II, как отмечает хронист Ромуальд Салернский, "очень заботился о приобретении денег и не был слишком щедрым в их расходовании"[171]. Впрочем, меры, предпринимавшиеся для увеличения государственных средств, не всегда оказывались экономически целесообразными.
В 1140 г. Рожер II провел монетную реформу, приступив, в частности, к чеканке серебряной монеты такого низкого качества, что, по мнению враждебно настроенного по отношению к Рожеру хрониста Фалько Беневентского, "ее следовало скорее считать медной, нежели серебряной"[172]. "Из-за этой ужасной монеты, — утверждает Фалько, склонный, как и все средневековые хронисты, к преувеличениям, — весь итальянский народ был ввергнут в бедность, нищету и угнетение"[173].
Материальные средства, находившиеся в распоряжении центральной власти, дали ей возможность создать, наряду с отрядами вассалов, войска наемников (в значительной своей части состоявшие из сарацин) и сильный флот. Одним из необходимых условий строительства централизованного государства являлось формирование бюрократического аппарата. Он сложился на протяжении XII в., заимствовав отдельные элементы предшествовавшего византийского и арабского государственного устройства. При Рожаре II был введен институт юстициариев — представителей короля на местах, ведавших судом по уголовным делам. Во главе их стоял великий юстициарий. Позднее каждый из юстициариев стал назначаться в определенный округ, но только на годичный срок.
По арабскому образцу создавались центральные финансовые органы: doana regia (королевская казна), doana de secretis (счетная палата), а затем и doana baronum (в ней изготовлялись и хранились платеи — списки крепостных, принадлежавших баронам). Камерарии — финансовые агенты на местах — подчинялись магистру камерарию, возглавлявшему финансовое ведомство.
И все же в норманский период светские и церковные магнаты еще принимали активное участие в управлении государством. Высшим органом и апелляционной инстанцией оставалась в XII в. курия (совет) при короле. С санкции этого совета, состоявшего из епископов, графов и баронов, происходило, например, возобновление платей. Юстициарии назначались из среды знати. Тем не менее благодаря указанным выше факторам королевской власти удалось после долгой и трудной борьбы с баронами, поднимавшими мятежи, к 40-м годам XII в. обуздать своевольных магнатов.
В Сицилии не образовалось очень крупных феодальных владений, так как Рожер I раздавал при завоевании острова сравнительно небольшие феоды. Более обширные владения приобрели светские магнаты, участвовавшие в захвате Южной Италии, который возглавили несколько вождей. Однако существенно то обстоятельство, что такие владения не составляли, как правило, целостных территорий.
При подавлении восстаний баронов Рожер II смог конфисковать часть этих земель и присоединить их к своему домену. С 1144 г. он предпринял проверку и подтверждение всех привилегий, пожалованных им и его предшественниками. В результате магнаты лишились прав на земли, расхищенные ими во время усобиц.
Очень важной чертой, характеризующей положение государей Сицилийского королевства, была полнота их судебной власти.
Бароны не обладали здесь правом высшей юрисдикции, они судили только по гражданским делам и мелким уголовным преступлениям. Король и юстициарии рассматривали дела об измене, "преступлении оскорбления величества", убийствах, грабежах, поджогах и пр. (исключение составляли лишь некоторые крупные церковные корпорации, обладавшие полным судебным иммунитетом). Король принимал также апелляции от суда баронов.
Без разрешения короля бароны не могли распоряжаться своими ленами. Для того, чтобы контролировать переход ленов в другие руки, Вильгельм I (1154–1166) издал закон о необходимости согласия короля на брак вассала или его дочери (ибо, согласно франкскому праву, женщина могла наследовать феод). Выморочные лены переходили королевской курии.
Значительно сложнее были взаимоотношения норманского государства с городами.
После падения Западной Римской империи, во времена глубокого экономического упадка, население прибрежных районов, в особенности побережья Кампании, спасаясь от набегов, переселилось в горы. Однако крупные города, несмотря на то, что и они неоднократно подвергались нападениям, все же уцелели. Благодаря крепким стенам и военной организации, превращавшей горожан при малейшей опасности в войско, им удавалось в большинстве случаев выстоять. В городах сохранялись ремесла и, в той или иной мере, торговля.
В IX–X вв. начался рост городов. Реставрировались старые и строились новые стены. Города Кампании не только воевали с сарацинами, но и торговали с ними. Во второй половине IX в. князья Салерно заключили два договора о торговле с сарацинами. Не случайно жителей Неаполя упрекали в том, что они "предоставляют неверным оружие, съестные припасы и прочую помощь"[174].
Невиданного расцвета достиг в X в. Амальфи. Город (или, вернее, три расположенных друг около друга города — Амальфи, Атрани и Равелло, жителей которых называли амальфитанцами) был расположен на берегу удобной бухты, защищенной со стороны суши крутыми горами. Амальфитанцы, лишенные в этом районе земель, пригодных для возделывания, начали заниматься рыбной ловлей и прибрежным плаванием по Тирренскому морю. Уже в IX в. Амальфи превратился в крупнейший торговый город не только Юга, но и всей Италии.
Амальфитанские купцы вели в X–XI вв. торговлю с Сицилией и Испанией, Тунисом и Египтом, странами Леванта и Балканским полуостровом. Используя свое положение византийских подданных (хотя их зависимость от Византии и была номинальной), они раньше других итальянцев проникли в Константинополь и основали там обширную колонию. Цветущие амальфитанские колонии имелись и в других больших портах Средиземного моря — Дураццо, Антиохии, Иерусалиме, Александрии, Каире. Из Византии и арабских стран Леванта они вывозили прекрасные шелковые ткани, ковры, ювелирные изделия, а из Константинополя, сверх того, церковную утварь и воск. Амальфитанские купцы поставляли эти товары крупным монастырям, феодалам и богатым горожанам Южной Италии, везли их в Павию, славившуюся своими ярмарками, Геную и другие североитальянские города. В Амальфи, в свою очередь, съезжались купцы из Сицилии, Северной Африки и иных стран. Даже в XI в., когда Венеция стала захватывать в свои руки торговлю с Востоком, Амальфи оставался главным посредническим центром в торговых сношениях с Северной Африкой и Испанией. Другие южноитальянские города Тирренского берега были экономически тесно связаны с Амальфи; наиболее активная роль в этих сношениях также принадлежала Амальфи.
Со второй половины XI в. Амальфи медленно клонится к упадку. Его подчинение норманнам (окончательное — в 1131 г.) означало утрату амальфитанцами их привилегий в Византии и арабских странах, враждебно настроенных по отношению к норманнам. Тяжелый удар могуществу Амальфи был нанесен его соперником Пизой, нанесшей поражение городу в морской войне 1135–1137 гг. Место Амальфи в средиземноморской торговле перешло к Венеции. Однако в городах самого Сицилийского королевства и в XIII в. имелись амальфитанские торговые колонии, жители которых продавали в своих лавках заморские товары, занимались обменом денег и т. п.
На Тирренском берегу второе место в торговле принадлежало в X–XI вв. Салерно, также располагавшему собственным флотом. Из всех городов, расположенных в лангобардских областях, именно Салерно более всего сблизился с Византией. На его экономическом подъеме сказалась близость тесно связанного с ним Амальфи. Неаполь, несмотря на то, что был крупным городом, не занимался столь интенсивной торговой деятельностью. Арабский путешественник Ибн Хаукаль, посетивший Неаполь во второй половине X в., пишет, что Неаполь "прекрасный город, но уступает по своему значению Амальфи. Главное богатство Неаполя состоит в льне и льняных тканях. Я видел там куски полотна, с которыми не могут сравниться полотна никакой другой страны"[175].
Ввозом и вывозом товаров из Неаполя занимались главным образом купцы Салерно и Гаэты. В 1029 г., согласно торговому договору, гаэтанцы были освобождены здесь от всех поборов. Столетие спустя последний неаполитанский герцог обещал обеспечить безопасность, "насколько это в наших силах, жителям Гаэты, их имуществу и кораблям в городе Неаполе и порту означенного города"[176]. Такое же обещание он дал амальфитанцам.
Самым важным центром по торговле с Востоком на Адриатическом побережье был Бари — единственный город Апулии, который в какой-то мере мог соперничать с Амальфи. Его расцвету благоприятствовала тесная связь с Константинополем, так как Бари являлся центром византийских владений в Южной Италии, а равным образом — его удобное географическое положение. После первого крестового похода, когда один из главных отрядов крестоносцев, под предводительством князя Тарентского Боэмунда, отплыл на Восток из Бари (1096 г.), множество паломников стало избирать этот путь. По дороге они останавливались в Бари.
С X в. Бари связан торговлей не только с Византией, но и с Венецией. В 1003 г., когда арабы осадили Бари, Венеция отправила флотилию, которая помогла снять осаду. Это объяснялось тем, что Бари снабжал Венецию апулийским зерном. Позднее, в 1177 г., по словам Ромуальда Салернского, венецианцы говорили даже о том, "какие благодеяния оказал… сицилийский король Вильгельм II нашему краю и как он утолил наш голод зерном своей земли. Для того, чтобы привезти его, многие из наших сограждан переправились в Апулию, захватив с собой немалые деньги и множество товаров"