[177]. Суда Бари направлялись в Далмацию, Морею, Пелопоннес, Сирию. В XII в. на рынке Бари можно было приобрести товары Византии, арабских стран, Венеции, ткани Вероны, Падуи, Лукки и даже полотна из Нидерландов, сукна из Фландрии и Франции. Из других апулийских портов принимали участие в торговле с Востоком Трани, Барлетта, Бриндизи и Таранто.
Значительно отстали от приморских городов Кампании и Апулии калабрийские порты и города внутренних областей страны.
Ремесло было в Южной Италии развито гораздо слабее, чем торговля. Неаполь славился льняными тканями. В Амальфи и других больших городах строились суда, в некоторых местностях выделывали ткани из льняных и хлопчатобумажных нитей — бумазею. Когда началось разведение тутовых деревьев и появился шелк-сырец, возникла новая отрасль ремесла — изготовление шелковых тканей. Во многих грамотах упоминаются золотых дел мастера. Но все же в Южной Италии предпочитали покупать восточные предметы роскоши; сирийские шелковые ткани, изделия из драгоценных металлов и слоновой кости восточного происхождения упоминаются в завещаниях богатых людей и в описаниях церковного имущества.
Развитие внешней торговли серьезно повлияло на социально-экономические и политические судьбы Южной Италии. Эта торговля лишь частично носила посреднический характер; главную долю товаров, вывозимых в другие страны, составляла продукция самой Южной Италии, почти исключительно сельскохозяйственная. По мере возвышения северо — и среднеитальянских приморских городов и упадка Амальфи транзитная торговля постепенно сошла на нет; между тем объем вывозимой пшеницы, вина, оливкового масла и других продуктов все более возрастал. Юг превращался в житницу Северной Италии и других стран Средиземноморского бассейна.
Интенсивный вывоз уже в X–XI и особенно XII–XIII вв. местной аграрной продукции не мог не затронуть сравнительно глубоко деревню — как крестьянское хозяйство, так и феодальную вотчину. Непреложным показателем тесной связи с рынком крестьян было бы господство денежной ренты или по крайней мере ее значительный удельный вес в общем комплексе повинностей. Однако, насколько можно судить по сохранившимся грамотам, в Южной Италии в X–XIII вв. неизменно господствовала натуральная рента. Как отмечалось выше, платежи продуктами превалировали в X–XI вв. в составе арендной платы, вносимой крестьянами — либелляриями. В следующие два столетия это соотношение не изменилось. В картулярии амальфитанской области из 76 арендных договоров XII–XIII вв. в 64 на съемщика возлагается уплата чинша продуктами, в 10 — смешанного и лишь в 2 контрактах — денежного чинша. Даже в самой развитой области Юга — Апулии, как видно из арендных контрактов, включенных в картулярии монастыря св. Николая в Бари, Барлетты, Терлицци, Мольфетты, Сипонто и монастыря Конверсано, эти договоры в XII–XIII вв. чаще содержали требование уплаты продуктами (50 соглашений), чем денег (11 договоров) или денег и продуктов (4 соглашения).
Ту же картину рисуют источники, характеризующие положение зависимых крестьян. В хартиях, предоставленных монастырем Монте Кассино общинам зависимых от него крестьян (Кастеллионе, Феллы), и в расследованиях, проведенных аббатством в 70-х годах XIII в. в поселениях Черваро, Сан-Элиа, Сан-Витторе, Сан-Пьетро, Сан-Амброджо и др., идет речь о зерне, вине, оливках, фруктах, льне, "дарах" в виде кур, хлебов, сыров, о свиньях и овцах (побор за скот), небольшой барщине (несколько дней в году) и нерегулярно взимаемых денежных взносах. В записи повинностей жителей крепости Сан-Северино (начало XII в.) перечисляются денежные платежи, оброк в виде доли пшеницы, ячменя и вина, часть мелкого скота и незначительная барщина. Натуральная рента взималась государством с зависимых крестьян и арендаторов королевского домена (например с крестьян апулийской деревни Альтамура).
Поскольку из Южной Италии во все возрастающем количестве вывозились съестные припасы, можно заключить, что часть продукттов, получаемых вотчинником в виде ренты с держателей, сбывалась им на рынке. Обязанность, возлагаемая на многих либелляриев некоторыми монастырями, расположенными в крупных городах (например аббатством св. Максима в Салерно и монастырем св. Сергия и Вакха в Неаполе), привозить сельскохозяйственные продукты в сам город также облегчала продажу доли этих продуктов.
Крупные монастыри Юга проявляли в XI–XIII вв. большую торговую активность. Широкую торговлю продукцией, полученной с зависимых крестьян и арендаторов, вел монастырь св. Троицы в Каве. В 1025 г. незадолго до того основанное аббатство получило у салернского князя освобождение от побора за торговлю на его землях. Норманские государи освободили монастырь от уплаты торговой пошлины (plateaticum) по всему королевству. Получив в конце XI в. важный порт Вьетри, а несколько позднее другие порты в Салернском заливе, аббатство стало вывозить через эти порты зерно и другие продукты. Часть их сбывалась в Салерно, а часть отправлялась на монастырских кораблях в Северную Африку и Сирию, откуда монахи привозили шелковые ткани, благовония и другие товары.
Еще раньше, чем Кава, начали строить корабли монастыри Монте Кассино и Волтурно. Выход к морю открыла аббатству Монте Кассино подаренная ему в 1066 г. крепость Торреад-Маре (у впадения реки Гарильяно в море). Аббатство завязало оживленную торговлю с рядом портов Тирренского моря и с Востоком. Монте Кассино и многие другие монастыри освобождались от уплаты торговых пошлин. Так, король Вильгельм II дал апулийскому монастырю св. Иоанна следующую привилегию: "Корабли означенного монастыря могут свободно входить в любой порт нашего королевства, выходить из него, оставаться, отплывать и возвращаться, не уплачивая портового сбора"[178]. Монастыри и церкви получали также право строить склады, одновременно являвшиеся местом продажи товаров.
Светские вотчинники также подчас пользовались свободой от уплаты торговых поборов. Однако лишь отдельные феодалы втянулись во внешнюю торговлю, требовавшую большой предприимчивости, навыков и средств, — ею занимались преимущественно купцы. Уже в XII в. наряду с амальфитанцами в города побережья Тирренского моря проникают пизанские и генуэзские купцы, на Адриатическом побережье Юга еще раньше появились венецианцы. Местные феодалы продавали купцам для вывоза в города Северной и Средней Италии и другие страны зерно, вино, скот, фрукты, орехи (их охотно покупали в Африке), оливковое масло. Кроме того, возрастал спрос на съестные припасы в самих городах Юга, самые крупные из которых насчитывали в XII в. по несколько десятков тысяч чел. (Бари — около 50 тыс. чел., Неаполь — около 40 тыс. чел.).
Внутренняя торговля развивалась слабо. Гористый характер значительной части территории, очень плохое состояние дорог, разбои затрудняли сношение по суше, поэтому при перевозке товаров предпочитали каботажное плавание. Из внутренних районов продукты земледелия доставляли обычно речным путем к морю и дальше переправляли их морем; не случайно все крупные торговые города располагались на побережье. Относительно оживленной была только мелкая локальная торговля. Крестьяне подчас нуждались в деньгах для того, чтобы расплатиться с феодалами и государством. Они продавали также избыточный продукт, если таковой имелся, а спорадически и часть необходимого, чтобы приобрести нужные им товары — такие, как железо и соль.
Местные рынки появились не только в крепостях, но и в крупных деревнях. В хартиях, полученных некоторыми общинами (Корнето, Понтекорво, Сан-Пьетро), регулируются вопросы торговли жителей поселения, в том числе крестьян, на местном рынке или вывоза ими продуктов в другую местность. Главными объектами этой торговли были зерно и вино. О крестьянской торговле можно судить хотя бы по судебной тяжбе, касавшейся жителей деревни Лючия. Один из свидетелей говорил, что "видел, как баюл церкви взимал торговую пошлину, когда оттуда [из деревни] отправлялись люди с солью, глиняными сосудами и плодами, но не видел обычно, чтобы оттуда отправлялись продавцы других товаров"[179]. В этих глиняных сосудах крестьяне, очевидно, везли на рынок вино или оливковое масло.
Крестьяне либо продавали сельскохозяйственные продукты в своей деревне, либо отвозили их на рынок укрепленного поселения или города, где имелась в них потребность и куда издалека приезжали торговцы. Однако сравнительно небольшой удельный вес денежной ренты в общем объеме повинностей свидетельствует о том, что с рынком было связано главным образом хозяйство феодалов, а не крестьян.
Следовательно, для Южной Италии характерно раннее и интенсивное развитие внешней торговли. Что же касается торговых связей между разными областями самого королевства, то они оставались слабыми, единого рынка не создавалось.
В византийско-лангобардский период управление городом, в отличие от управления фемой, находилось в основном в руках местных крупных феодалов. В апулийских городах возглавлявшие фему стратиги, а позднее катепаны назначали на высшие должности преимущественно представителей лангобардской и италийской знати. В лангобардских княжествах верховная власть в городах принадлежала князьям; в Неаполе в Гаэте она постепенно сосредоточивалась в руках герцогов, в Амальфи — у префектурия. Сеньорами более мелких городов были обычно епископы.
Между тем экономический подъем городов, особенно приморских, приводил к усилению слоя имущих горожан, в первую очередь торговцев. Укрепились и позиции живших большей частью в городах крупных сеньоров, усиливавшихся по мере углубления процесса феодализации и сбывавших часть продуктов на внешний рынок. Неспособность Византии оказать апулийским городам действенную защиту от частых набегов сарацин, далматинских пиратов, а в XI в. — норманнов, побудила города создать собственные ополчения. Все это способствовало тому, что в X–XI вв. в городах Апулии начали формироваться коммуны. Тот же процесс происходил и в остальных областях Юга.