Увеличение в XIII в. объема сеньориальной ренты, а главное — значительное повышение налогов при Фридрихе II и в еще большей мере при первых представителях Анжуйской династии истощили страну. Все более углублялся разрыв в экономическом развитии между Севером и Югом, усиливалось отставание Южной Италии. Лишь к концу XIII столетия завершилось складывание феодального способа производства. Но едва только закончилось его формирование, прогрессивные возможности феодального строя оказались исчерпанными вследствие подрыва экономики страны вообще, крестьянского хозяйства в частности. Таков был итог развития Южной Италии к концу XIII столетия — времени возвышения городских коммун Северной и Центральной Италии, расцвета их торговли и ремесла.
История Южной Италии XIV–XV вв. — это история неуклонного экономического и политического упадка и консервации феодальных отношений. Длительная "Война Сицилийской вечерни" и последующие войны за остров, борьба анжуйцев, стремившихся играть ведущую роль на всем Апеннинском полуострове, с гибеллинами Северной и Центральной Италии были весьма разорительны для Неаполитанского королевства. Государям приходилось прибегать ко все новым и новым займам у флорентийских, венецианских, сиенских и генуэзских банковско-купеческих домов. Эти купцы и банкиры прочно обосновались во всех крупнейших портовых городах Юга и постепенно заняли господствующее положение в экономике страны. Они не гнушались никакими делами, сулившими прибыль: вывозили зерно, оливковое масло и другие сельскохозяйственные продукты, доставляли сукна, оружие, восточные предметы роскоши, занимались ростовщическими операциями. Не имея возможности расплатиться с долгами, анжуйские государи раздавали взамен кредиторам феоды, а следовательно, и связанные с ними феодальные права, предоставляли им сбор налогов, чеканку монеты, принадлежавшую государству соляную монополию, право добычи руды. Некоторые из заимодавцев получали административные должности, иногда высокие, и были советниками при короле, используя новые возможности для расширения предпринимательской деятельности. Главную роль среди купцов и банкиров играли флорентийцы, а начиная с 40-х годов XIV в., после банкротства некоторых крупных флорентийских компаний (Барди, Перуцци и др.), их место заняли венецианцы. Ярким, хотя отнюдь не обычным, примером возвышения флорентийского банкира может послужить история представителя богатой флорентийской семьи Аччаюоли — Никколо. Этот незаурядный дипломат и политик был с середины XIV в. великим сенешалом королевства и полностью подчинил своему влиянию Джованну I (см. о ней ниже). Никколо Аччаюоли вел войны и устраивал браки королевы, управлял Болоньей и Романьей, являлся одним из крупнейших феодалов Южной Италии.
Северо — и среднеитальянские купцы и банкиры окончательно оттеснили местных, которые уже в предыдущую эпоху начали терять свои позиции в экономике, от хозяйственной деятельности. В руках южноитальянских торговцев остался преимущественно мелкий локальный товарообмен.
В то время как в Центральной Италии зарождались капиталистические отношения, на Юге производство вообще не получило развития. Почти все сырье — шерсть, шелк-сырец и хлопок — ввозилось; ремесленными изделиями снабжали Южную Италию другие страны. Даже в самом крупном городе — Неаполе — вырабатывались лишь в незначительном объеме шелковые и льняные ткани и предметы роскоши. В XIV в. на Юге образовались ремесленные цехи (ранее запрещенные государственной властью), но вследствие слабости ремесла они не могли приобрести сколько-либо большого значения. Города, утратившие в XII–XIII вв. вольности, в анжуйскую эпоху несколько расширили свои административные и хозяйственные функции: выборные органы управления ведали раскладкой общей суммы налога, падающей на город, ремонтом стен и прочими второстепенными вопросами. Южноитальянские города, за исключением столицы королевства — Неаполя, захирели.
Жестоким притеснениям подвергались крестьяне. Обширные владения баронов и церкви обрабатывались лично зависимыми крестьянами. Сеньоры требовали с них оброки, обременительную барщину (ранее имевшую небольшие размеры), произвольные платежи; вотчинные агенты пользовались правом постоя в крестьянских домах. Феодалы устраивали по своему усмотрению браки дочерей крестьян и бросали зависимых людей в тюрьму, если те сопротивлялись воле сеньора. Представление о бесчинствах крупных феодалов дает текст судебного решения, составленного в 1294 г. В нем говорится о творимых бароном Одо де Солиако "страшных притеснениях, бесчеловечных жестокостях и опустошениях" Кастеллането и других земель его феода (Апулия). Одо, как рассказывается далее, виновен в бесчисленных вымогательствах у крестьян. Он бросал их в тюрьму и держал до тех пор, пока не исторгал все, что они имели, заставлял нести большую барщину, забирал у крестьян "лошадей, мулов, мельницы, волов, ячмень и другое их имущество по своему произволу, ничего не заплатив им" и довел крестьян до "крайней нужды"[217].
Подчас бароны собирали разбойничьи шайки. Недаром Никколо Аччаюоли называл феоды баронов разбойничьими притонами. Во второй половине XIV в. в районе Терамо (Абруццы) в результате грабежей шаек, состоявших из магнатов и их приспешников, были полностью уничтожены деревни Тревико, Флюмери и Аккадия. Разорение беззащитных крестьян довершали почти непрерывные феодальные смуты, а с XV в. также хищные кондотьеры со своими наемными отрядами. Часть пахотных земель Юга заросла лесами или превратилась в пастбища. За одно лишь столетие, с 1343 г. по 1442 г., население страны уменьшилось вдвое — с 3400 тыс. чел. до 1700 тыс. чел. Глубокая нищета крестьян препятствовала подъему агрикультуры. И все же даже в эти столетия Юг Италии (главным образом Апулия) продолжал, наряду с Сицилией, снабжать зерном города Северной Италии, что являлось следствием не более высокого уровня сельского хозяйства Неаполитанского королевства, а малой емкости внутреннего рынка из-за немногочисленности горожан и крайней бедности населения.
Упадок экономики страны и отказ королевской власти от союза с городами предопределили слабость государства. Серьезное политическое влияние и экономическое могущество приобрела церковь, земельные владения которой все более росли. От нее не отставали бароны, ставившие единственной целью расширить свои вольности и превратиться в мелких государей — "корольков", не зависимых от центральной власти. Уже в конце царствования Карла I, в 1283 г., они вновь обрели отнятые у них в предшествовавший период права без санкции короля вступать в брак и наследовать феоды как по мужской, так и по женской линии. Отныне крупные феодалы были подсудны только суду пэров — равных. Бароны могли отказаться нести службу королю за пределами королевства, а их собственные вассалы вообще освобождались от непосредственной службы государю. В начале XV в. магнаты получили важное право суда не только по гражданским, но и по уголовным делам. Несколько позднее узаконилось неограниченное право сеньоров пытать обвиняемых. Южная Италия покрылась замками — оплотом независимости феодалов. Прогрессирующее усиление баронов и ослабление королевской власти — две стороны одного процесса — распада централизованного государства, созданного норманнами и Фридрихом II.
Успехи во внешней политике Роберта (1309–1343), главы гвельфов всей Италии и некоторое время — сеньора Флоренции, Рима и Генуи, являли собой разительный контраст по сравнению с его положением в Неаполитанском королевстве. Во время царствования его внучки, слабой и развратной Джованны I (1343–1382), возобновилась борьба за Сицилию. Венгерский король Лайош, или Людовик I, мстивший за убийство своего брата Андрея, мужа Джованны, организовал два похода в Южную Италию; в стране начались новые династические распри. Все это создало благоприятную обстановку для разгула феодальной вольницы, мятежей баронов против королевы. В раздираемое смутами государство вторгся герцог Дураццо Карл, представитель другой ветви Анжуйской династии. Вступив в Неаполь и бросив Джованну в тюрьму, где ее вскоре задушили, он занял престол под именем Карла III. Четыре года спустя он погиб в борьбе за корону Венгрии. Лишь сыну Карла Владиславу (1386–1414) удалось добиться некоторого упрочения королевской власти. Владислав не обладал достаточными денежными средствами и войсками и добивался успеха, действуя то силой и хитростью, то щедрыми пожалованиями феодов и иммунитетных прав. Он поодиночке расправился с некоторыми могущественными противниками из знатных семейств Руффо и Сансеверино. Не сумев взять осажденный им Таранто, король решил приобрести город путем брака с вдовой князя Тарантского Марией д’Энгиен.
Добившись важных военных успехов в Средней Италии, Владислав неожиданно умер в возрасте 39 лет, и в царствование его сестры Джованны II (1414–1435) наглядно обнаружилась глубокая внутренняя слабость королевства. В это время феодальная анархия достигла апогея. В поисках выхода бездетная Джованна сначала усыновила и признала своим наследником короля Арагона и Сицилии Альфонса V, но затем чрезмерное, по ее мнению, усиление Альфонса побудило Джованну порвать с ним и объявить наследником другого претендента на престол — Людовика III Анжуйского. Разгорелась ожесточенная борьба феодальных клик, в которой принимали активное участие кондотьеры. Крайнее разорение страны облегчило победу Альфонса V над новым наследником Джованны Ренэ Анжуйским (младшим братом Людовика). В 1442 г. Альфонс занял Неаполь и короновался под именем Альфонса I, объединив Арагон, Сицилию и Южную Италию, основав и в Неаполитанском королевстве Арагонскую династию. Так Юг Италии впервые оказался под испанским владычеством.
Альфонс, стремясь укрепить собственное положение, одновременно опирался на две группы феодалов. С одной стороны, он продолжал традиционную политику своих предшественников, давая новые пожалования местным баронам, с другой стороны — привлек в Южную Италию многих представителей испанской знати, которые получали земли и высокие должности в государственном аппарате. В Неаполитанское королевство начали проникать испанские торговцы и ремесленники, пользовавшиеся покровительством короны. Альфонс упорядочил фискальную систему, но еще более увеличил налоги, падавшие на народные массы. Таким образом, хотя усобицы и бушевали с меньшей силой, правление Альфонса I не улучшило состояния Южной Италии. Его внебрачному сыну Ферранте (Фердинандо, 1458–1494), унаследовавшему только Южную Италию, с трудом удалось справиться с грозным мятежом баронов, которых поддерживала часть итальянских государств. Сразу же после его смерти слабое и отсталое Неаполитанское королевство, сохранившее в неизменном виде феодальные отношения, стало объектом борьбы между Францией и Испанией. Наступила эпоха Итальянских войн.